Побродив еще немного, Денис разжился шлангом, бутылкой с широким горлом и радостно заявил:
– Порядок, как начнет темнеть, схожу за бензином Мы покурили, сидя у открытой двери, и я сообщила Денису о том, что обнаружила на свалке конкурентов.
– Шляются всякие, – нахмурился он. – Вообще‑то это наше место, но с дядьками не больно поспоришь. – Он покосился на меня и посуровел еще больше:
– Тебя им видеть вовсе ни к чему…
Мысленно я с ним согласилась, а он попытался утешить:
– Жрать здесь нечего, и наведываются они сюда редко. Так что не бойся.
– А я и не боюсь, – расхрабрилась я.
На добывание бензина отправились вместе, Денис категорически возражал против этого, но я не пожелала остаться в стороне от дела, рассудив, что если нас поймают на воровстве, так хоть обоих сразу, сидеть же одной в хижине и волноваться за мальчишку было выше моих сил. Денис заявил, что дальше помойки идти в моем костюме нельзя, так что выискивать машину пришлось по соседству. Довольно быстро мы наткнулись во дворе одного дома на древний «Москвич».
– Встань у забора, если кто пойдет, свистни. Свистеть‑то умеешь? – усомнился он.
– Иди уж, деятель, – хмыкнула я, легонько его подтолкнув.
Я только‑только начала с печалью размышлять о нелегкой воровской доле, а Денис уже вернулся.
– Уже все? – ахнула я.
– А ты как думала? Говорил: делов‑то на две секунды.
Мы припустили к пустырю. При мысли, что вскоре я смогу выпить горячего чая, по телу прошла нервная дрожь. Все происходящее уже не казалось абсолютной нелепицей: что ж такого, нашли банку, свистнули бензин, даст бог и чаю напьемся. Вприпрыжку двигаясь за Денисом, я вдруг забеспокоилась: как бы кто не явился в наши владения и не испортил дивный вечер. Но пустырь был всецело в нашем распоряжении. Решительно отогнав Дениса от очага, под тем предлогом, что здесь исторически хозяйничает женщина, я осторожно полила бензин на дощечки, соорудила что‑то вроде шалаша из Дров и чиркнула спичкой. Через десять минут у нас был настоящий костер. Мы пристроили жестянку с водой, завернулись в одеяла и стали ждать. Вода забулькала, а мы радостно повизгивали и взирали на нее с умилением. Предусмотрительный Денис разжился в кафе стаканчиками, и, обжигая пальцы, с невероятным удовольствием мы стали прихлебывать чай.
– Завтра макарон купим, – сказал Денис. – Этих, быстрорастворимых. Пожрем горячего. А то кишки сводит.
– Ага, – поддержала я, – есть еще суп в баночках‑залил кипятком и кушай на здоровье.
После трех литров чая нас немного разморило. Мы прижались друг к другу и стали смотреть на огонь.
– Хорошо, – прошептал Денис, я кивнула.
– Надо твоей маме как‑то передать, что ты жив и здоров, – заметила я через минуту. – Чтобы не беспокоилась.
– Ты чего тупая такая, ведь говорил уже, в запое мамка, не до меня ей.
– Как же так, Денис. Не может она не заметить, что тебя сутками нет.
– Еще как может. И вообще отстань, не твое дело.
– А отец давно в тюрьме?
– Четыре года. Еще столько же осталось. Но батя тоже запойный и злой, как черт. По мне, вернется, так не стало бы хуже. Плохо то, что мамка без него совсем распоясалась, управы на нее нет.
– А кто‑нибудь из родственников у тебя есть? Бабушка, например?
– Бабка есть, в Тюмени живет, но она меня не жалует из‑за мамки. Мамка, вишь, ей не приглянулась, когда они с батей сошлись. Чего‑то не поделили. Только мне все равно в Тюмени делать нечего. Это ж дурий угол на краю света.
– Земля круглая, углов и края у нее нет.
Это ж дурий угол на краю света.
– Земля круглая, углов и края у нее нет.
– А ты очень умная, поэтому и сидишь на помойке в чужом одеяле.
– Я просто к слову сказала, а ты цепляешься, – обиделась я.
Денис вздохнул.
– А ты вообще‑то кто? – спросил он через пару минут.
– Ты имеешь в виду, кем я работаю?
– Ну да…
– Я иллюстрирую детские книжки…
– Художница, что ли? Бабки большие платят?
– Не особенно… Иногда, правда, везет, к примеру, я оформляла альбом к юбилею нашего города. Интересная работа, и заплатили прилично. В общем, жить можно.
Тут я сообразила, что думаю о своей жизни в прошедшем времени. Моя работа, моя квартира… а я сижу у костра в какой‑то нелепой хижине, рядом с ребенком, жизненного опыта которого с избытком хватает на нас двоих Мне мучительно захотелось, чтобы все это вдруг кончилось Открыть глаза и обнаружить себя в своей квартире, в старых шортах и теплых тапочках, стоящей перед кульманом… Я распахнула глаза пошире, стараясь предотвратить слезоизвержение, Денис подтолкнул меня плечом и успокаивающе проронил:
– Чего ты. Не боись, прорвемся… Мне стало стыдно, я вытащила руку из‑под одеяла, обняла мальчишку и прижала к себе.
– А чего ты сейчас рисовала? – спросил он. – Ну, до всего этого?
– Алису. Алису в стране чудес. Читал?
– А то. Я вообще читать люблю. Я засмеялась и спросила:
– Чем ворон похож на конторку?
– А правда, чем? – удивился Денис и тоже засмеялся. – Ты одна живешь? – спросил он, протягивая мне остатки печенья.
– Да.
– А родители?
– Они далеко. Теперь это называется заграницей.
– Так ведь здорово же, ты можешь к ним рвануть, тебя там ни в жизнь не отыскать.
– Все не так просто. Теперь, чтобы к ним в гости съездить, надо специальные документы оформлять, а я в свою квартиру боюсь зайти…
– Но ведь это кончится когда‑нибудь, да? – с надеждой спросил мальчишка, заглядывая мне в глаза.
– Конечно. Я убеждена, нас ищут не только плохие люди, но и хорошие. Надо пережить трудное время, взять себя в руки и… все обязательно будет хорошо.
– Ага… все у нас получится, – скривился Денис.
– Разумеется. Вот увидишь, я что‑нибудь придумаю. Это сейчас я растерялась, оттого что все свалилось как снег на голову… грязная, бездомная, испуганная. Мне просто надо прийти в себя, потерпи…
– Много от тебя толку, – проворчал Денис, но глаз от моего лица не отводил, посидел, подумал и вдруг полез под нары.
– Ты чего? – удивилась я.
– Сейчас увидишь. – Он вылез обратно и протянул руку. На грязной детской ладони лежал револьвер. Я вздохнула и, призвав на выручку всю свою мудрость, поинтересовалась:
– Где взял?
– У Вовки.
– У какого еще Вовки?
– Тебе что? Все равно ведь не знаешь. Батя у него купил за двести штук, газовый, переделан под пули. И пули есть, две штуки. Вовкин батя пушку спрятал, а Вовка нашел. Мне хвалился. Вот я и завернул к нему сегодня и свистнул, думаю, пушка нам сейчас очень пригодится.
– Зачем она тебе? – хмыкнула я и щелкнула Дениса по носу. – Во что ты попадешь? Ногу себе отстрелишь или нос. Дай сюда.
– Еще чего…
Но я уже взяла револьвер из его рук, осмотрела, придвинувшись ближе к огню, Денис вытянув шею, наблюдал за мной.
– Туфта это, а не оружие.