Надо ей все объяснить и увезти мальчика… Куда? И как долго предстоит прятаться? У меня работа, Денису через месяц в школу… Впору начать кусать пальцы и хныкать…
Тут мои мысли вернулись к обыску в квартире. Что могла искать у меня милиция? Доказательства похищения ребенка? А может, им просто положено проводить обыск, если человека разыскивают в связи с каким‑то преступлением? Ничего по этому поводу я достоверно не знала и тяжко вздохнула. А если допустить, что это не милиция вовсе, а эти неизвестные типы? Кстати, их заметно прибавилось: среди четверки с «мерса» ни Васи, ни его дружка не было. Неужели Денис прав и в милиции доверять никому нельзя? Стоп, а чего ж они тогда испугались милицейской машины? Не испугались, а притормозили, зато те, что в этой машине сидели, сразу же стали нас преследовать. Как я должна это расценить? Голова кругом… Я вновь оглядела комнату, и тут ожил мой внутренний голос. Вечно суется, когда не спрашивают.
«Искали у тебя пленку, вот что. Ту самую, что в тайнике лежит. Ты со всеми этими несчастьями про нее забыла, а зря. Что‑то в этой самой пленке есть. И Андрея скорее всего из‑за нее убили. Если это так и он перед смертью сказал, где пленка, тогда все сходится…»
Ничего не сходится. Если б сказал, эти типы явились бы ко мне в тот же день. Тогда так: Андрей сказал, что пленка у девчонки и она должна ее вот‑вот принести. Они могли поверить или не поверить и продолжали настаивать. Врезали ему, он упал, ударился головой и умер. А тут являюсь я. Проще всего было бы предъявить мне удостоверение и конфисковать пленку, но ведь тогда меня пришлось бы тоже убить, а они все‑таки милиционеры, и им этого не хотелось. Пока они прикидывали, что да как, я сбежала. Вот тогда они стали меня искать и, как на грех, нашли. Точнее, это я сама себя нашла, разболтав все в милиции. Они каким‑то образом об этом узнали и поспешили со мной встретиться, а между делом и Степаненко в больницу определили, чтобы, значит, концы в воду…
– Тебе бы детективы писать, – хмыкнула я. – Все очень завлекательно, кроме одного: на пленке нет ничего такого, за что стоило бы кого‑либо убивать. Так что придется еще что‑нибудь придумать. И все‑таки пленкой стоит заняться. Задание на завтра: отпечатать фотографии и навестить мать Дениса. Нечего слушать этого чертенка: если нас разыскивают, значит, мать заявила в милицию об исчезновении сына. Я совершенно не хочу нести ответственность за преступление, которое не совершала.
Потянувшись и высунув мордочку из‑под одеяла, на меня смотрел Денис.
– Проснулся? – спросила я.
– Ага. А ты чего делала?
– Прикидывала, чем завтра займемся. День будет напряженным, так что стоит основательно отдохнуть.
– Саш, а нам можно здесь остаться или надо уходить?
Мне мучительно не хотелось покидать родные стены.
– Думаю, можно здесь переночевать. Конечно, надо быть осторожными, свет не включать и разговаривать шепотом.
– А телик можно посмотреть?
– Смотри, только на пол его поставь и надень наушники.
Так Денис и сделал, он устроился на ковре, а я на диване, смотрела в потолок и ломала голову.
Ночью я так и не уснула. То и дело выходила в прихожую, зачарованно глядя на замок. Прислушивалась к шуму на улице и работающему лифту. Потом достала из тумбочки револьвер и сунула его под подушку. Легче от этого не стало, и рассвета я дождалась с трудом.
Утром мы, стараясь двигаться как можно меньше, позавтракали и собрались покинуть квартиру. Вот тут и раздался звонок в дверь. Мы разом замерли. Я почувствовала, как холодеет спина. Позвонили один раз и не очень настойчиво. Мы услышали удаляющиеся шаги: кто‑то направился прочь от нашей двери, и все стихло. Прийти в себя удалось не сразу. Мы легли на диван, оставив дверь в прихожую открытой, и ждали, что будет дальше.
Прийти в себя удалось не сразу. Мы легли на диван, оставив дверь в прихожую открытой, и ждали, что будет дальше. Через полчаса я решительно поднялась и сказала:
– Идем.
Денис с готовностью вскочил. Револьвер я сунула в сумку, не допуская всерьез мысли, что могу им воспользоваться.
На площадке никого не было, Денис припустился к техэтажу, а я, аккуратно захлопнув дверь, бросилась следом. Ничего похожего на засаду не наблюдалось, мы смогли немного расслабиться. Отодвинув ящик, я извлекла пленку из тайника и поглубже засунула в карман. Денис вытянул шею, выглядел заинтригованным.
– Чего это? – спросил он шепотом.
– Объясню по дороге, – пообещала я, после чего мы покинули дом тем же способом, что и вошли. Перебрались к последнему подъезду, спустились на лифте и быстро юркнули за угол, как только оказались на улице.
– Чего ты там прятала? – сразу же спросил Денис, и я рассказала ему про пленку.
– А ты ее видела? Что там?
– Ничего особенного, какие‑то люди вроде бы что‑то отмечают.
– За что ж тогда убивать? – растерялся Денис.
– Вот и я гадаю: за что? Здесь неподалеку магазинчик, где печатают фотографии. Может, и удастся разглядеть что‑нибудь любопытное.
В магазине была очередь из двух человек, я встала третьей, а Денис устроился у окна, наблюдая за переулком с видом заправского сыщика. Кажется, первый страх у него прошел, и он понемногу стал получать удовольствие от игры в разбойники. Мальчишка есть мальчишка.
– Срочно отпечатать можно? – спросила я молодого человека, когда подошла моя очередь.
– Двойная цена.
– Когда подойти?
– Пару часов, может быть, чуть больше. Я расплатилась и, кивнув Денису, направилась к выходу.
– Куда теперь? – спросил он.
– В гараж, за машиной. Нечего обувь портить, и с ночевкой проще, на худой конец, можно и спать в ней.
– Жалко, что у тебя не «Мерседес», – вздохнул Денис.
– Ну, все‑таки и не «Запорожец», – пожала я плечами. – А про «Мерседес» лучше молчи, у меня на них со вчерашнего дня аллергия. Возьмем машину, прихватим пленку и поедем к твоей мамане. Она, наверное, с ума сходит…
– Все‑таки ты бестолковая: говорил уже раз сто, в запое мамка, а в запое она саму себя не помнит, А начни она меня искать, пацаны б придумали, чего ей сказать, чтоб зря не дергалась. И в ментовку мамка уж точно заявлять не стала бы, не любит она ментов.
– Это глупо, – покачала я головой. – Любит не любит, припрет и побежишь как миленькая…
– Ладно, не зуди, давай сходим. Только боюсь я, вдруг эти там и нас поджидают.
– Конечно, надо быть осторожными, хотя в моей квартире мы побывали, и ничего…
Мы свернули к гаражам, чувствовала я себя вполне уверенно: гараж этот моим не был. Я арендовала его месяц назад, вычитав объявление в газете. Никто из моих знакомых не знал, где он находится, не потому, что я делала из этого тайну, а просто разговор не заходил. Теперь я была очень рада этому: вряд ли кто‑то подстерегал нас здесь.
«Если бы я догадалась взять ключи в то утро, когда меня пытались увезти подозрительные милиционеры, – подумала я. – Не пришлось бы жить на помойке: гараж предпочтительнее. Впрочем, нет: выглядели бы мы здесь довольно странно, и кто‑нибудь непременно обратил бы внимание. Да и костер в гараже не разведешь…»
Я распахнула ворота и на всякий случай оглядела машину, никаких изменений в ней обнаружить не удалось.
– Садись, – сказала я Денису. – Назад, – покачала головой, заметив, что он открывает переднюю дверь.