– Почему ты спрашиваешь о Логинове? Откуда у тебя его фотография?
– Я думала, ты в милиции работаешь, – пролепетала я. – То есть… обыкновенным милиционером.
– Я и есть обыкновенный милиционер, – улыбнулся он, – а на вопросы всегда отвечаю по возможности коротко. Вот мое служебное удостоверение, там все обозначено. Шестой отдел, заместитель начальника спецподразделения. Звучит немного таинственно, на самом деле работа довольно обыденная…
– А кто вот этот? – прервала я его, перевернув фотографию.
– Это? – Саша усмехнулся, но усмешка почти мгновенно исчезла с его губ, он развернул фотографию и, держа ее на коленях, разгладил шов посередине. Взглянул на меня, облизнул губы и спросил:
– Откуда? Откуда это у тебя?
– Пожалуйста, ответь на мой вопрос, – попросила я.
– Господи, не могу поверить… Это липа, это, конечно, чистая липа.
– Кто этот тип со шрамом на губе? – стараясь сдерживаться, вновь спросила я.
– Это Георгиевский Станислав Константинович, кличка Меченый.
– Бандит? – спросила я, не нуждаясь в ответе. – Как ты думаешь, это нормально, что они вот так, по‑домашнему, сидят в обнимку?
– Не могу поверить, – покрутил он головой, точно отгоняя от себя муху. – Он честнейший мужик, может, бывает излишне суров, но… да его бандиты и те уважают…
– Это вполне возможно, – согласилась я. – Почему бы и нет?
– Откуда у тебя фотография? – впиваясь в меня взглядом, спросил Саша.
– Не одна. Двенадцать штук. На всех одно и то же: твой Логинов и этот Меченый в обнимку, в компании ребят бандитского вида и проституток…
– Вот это да! – брякнул Саша и даже присвистнул. – У тебя в руках бомба. Она не унесет десятки жизней, но кое для кого это конец.
– Для него?
– Само собой.
– Теперь главный вопрос: предположим, твой Логинов знает, что у меня есть эти фотографии, как по‑твоему, мне стоит в этом случае идти в милицию? Даже если я лично оставлю все шнурки при входе?
– О господи, – с отчаянием проронил он. – Тебе надо исчезнуть, спрятаться на время.
– А ты притворишься, что никогда этих фотографий не видел? – спросила я и тут же пожалела об этом, лицо у Саши стало совершенно потерянным, он глубоко вздохнул, отвернулся, потом посмотрел на меня и, облизнув губы, сказал:
– Я попробую что‑нибудь сделать.
Его чувства были мне понятны, они очень напоминали мои собственные: живет себе человек, решает каждодневные проблемы, большие и маленькие, иногда доволен жизнью, иногда не очень, и вдруг случается что‑то из ряда вон выходящее, и все летит кувырком.
– Это очень серьезно, – сказал он, глядя куда‑то вдаль. – Надо выходить на людей, способных решить такую проблему. Это раз. Есть еще и два: фотографии все‑таки могут быть подделкой, и мы нанесем человеку удар ниже пояса. Свою невиновность он будет доказывать очень долго, да и потом… У нас ведь как говорят: дыма без огня не бывает.
– Извини, Саша, в настоящий момент мне наплевать на Логинова и его карьеру. Из‑за этих фотографий уже погибли два человека, и вполне возможно, что на очереди мы: я и мальчишка.
– Ты считаешь, что твоего знакомого убили из‑за этих фотографий?
– А ты как считаешь?
– Да… – протянул он. – Похоже на правду… Как эти снимки попали к тебе, ты так и не объяснила.
– Я их украла.
– Я их украла. Знакомый должен был мне деньги, и я задумала его шантажировать.
– Не зная, кто на фото?
– Я видела, что он заплатил за них деньги, большие…
– Ясно… Ты можешь дать мне фотографии?
– Конечно.
– У меня дружок в прокуратуре… посоветуюсь с ним, а вам лучше уехать из города… пока.
– И мы сможем вернуться?
– Надеюсь… по крайней мере все, что от меня зависит, я сделаю.
Голос его звучал неуверенно, и в целом перспективы ничего не обещали. Оптимистического, я имею в виду.
– Как с тобой связаться? – спросил он через минуту, за это время его лицо стало совершенно несчастным.
– Не знаю. Понятия не имею, где мы будем завтра. Я позвоню сама.
– Запиши рабочий телефон, – сказал Саша и продиктовал номер.
Я отдала ему комплект фотографий и, простившись, направилась к вышке. В душе не было и намека на оптимизм.
– Кто эти дядьки на фотографии? – спросил Денис уже в машине.
– Бандит по кличке Меченый и начальник шестого отдела милиции Логинов.
– Я ж говорил: у них все схвачено! – крикнул Денис и даже хлопнул себя кулаком по колену, потом испуганно посмотрел на меня и спросил:
– Ты боишься?
– Скажем так, – вздохнула я, – подозреваю, что нам будет нелегко. Еще вопросы есть?
– Ты притворяешься? – понизил он голос.
– Что значит «притворяюсь»?
– Ну, тебе страшно, но ты думаешь, что я маленький и…
– Во‑первых, не такой ты и маленький, вредности в тебе уже вполне достаточно. Во‑вторых, я не притворяюсь, может, я просто не очень умная и не понимаю всей опасности, такое, говорят, бывает С другой стороны, пословица гласит, что дуракам везет. В этом случае есть свои преимущества. И вот еще что. Будь спокоен. Я сделаю, что обещала.
Он кивнул и нахмурился, разглядывая свои кроссовки, а я завела машину.
Итак, я знала, кто изображен на фотографии, я почти наверняка знала, за что убили Андрея и почему охотились на нас, но по‑прежнему не имела ни малейшего представления о том, что следует делать дальше. Саша поговорит со своим другом из прокуратуры, и все как‑нибудь устроится… до той поры надо затаиться и ждать Я покосилась на Дениса. Он смотрел в окно, тихий и грустный. Для начала следует решить бытовые проблемы: где мы будем жить, точнее, прятаться. Я с тоской подумала о родной квартире. Почему бы, проникнув в нее партизанским способом, там не обосноваться? Прятаться в квартире глупо и нелогично, надеюсь, так думают все нормальные люди, а я, ненормальная, смогу этим воспользоваться. Идея, сама по себе, мне приглянулась, однако проверить ее на практике я не спешила, оставив на крайний случай, и в ту ночь мы спали в гараже, устроившись в машине почти с комфортом. Здесь же, в гараже, я спрятала пленку, таскать ее с собой, когда вокруг творятся такие дела, было крайне неразумным.
Утром Денис проснулся раньше меня. Когда я открыла глаза, в темноте почти ничего не смогла разглядеть, зато почувствовала запах табака. Денис курил и время от времени вздыхал. Следовало его пристыдить за нарушение данного слова, но тяжкие мальчишеские вздохи направили мои мысли в другом направлении. Я села, потерла глаза и попросила:
– Дай‑ка сигарету.
Он щелкнул зажигалкой, торопливо прикурил и протянул сигарету мне.
– С утра пораньше и натощак – страшная гадость, – мрачно заметила я через минуту, он со мной согласился:
– Да уж… – Помедлил и спросил неуверенно:
– Что будем делать?
– Сегодня или в принципе? – уточнила я.