– А то, – хмыкнул он. – Кое‑что умеем… Итак, у меня появилась уверенность, что в случае опасности сбежать мы сможем.
– А если меня задержат в здании?
– Давай я пойду, – сказал Денис. – Я юркий.
– Возьмут тебя за ухо и больше не отпустят. Он задумался, потом тоскливо кивнул.
– Минусы юного возраста, – сказала я, чтобы его утешить. – Идти придется мне. Не думаю, что это очень опасно, я просто отдам конверт.
– Кому? – вздохнул Денис.
– Хороший вопрос, – кивнула я. – В общем‑то, кому придется, с тайной надеждой, что толк от этого все‑таки будет. Мы можем нарваться на друзей Логинова или на людей осторожных, которые вмешиваться во все это не пожелают. Если повезет, нарвемся на честного человека.
– Втемную играем, – сплюнул Денис.
– А ты что предлагаешь? Записаться на прием к прокурору, поведать нашу историю и надеяться, что он разберется? – «Кстати, почему бы так и не поступить?» – подумала я.
– Верить нельзя никому, – вздохнул Денис. – Базара нет… иди наудачу.
– Ты держишь машину заведенной, в случае чего, уносим ноги…
– Пушку возьмешь? – сурово спросил он, а я всплеснула руками.
– Спятил, что ли? Это в областную прокуратуру‑то? Не хватало только, чтоб меня в тюрьму посадили из‑за этой железяки.
– Слушай, Саша, – вдруг сказал Денис, – а давай письмо президенту пошлем и эти фотографии? Пусть разбираются?
– Иди в машину, – вздохнула я. – Президенту… Ладно, я пошла совершать будничный подвиг, а ты сиди и жди… Не вернусь, считай меня героем и двигай к Косте. Адрес помнишь?
– Может, вместе? – сразу же заныл он.
– Все. Решили уже, то есть базара нет…
Я щелкнула его по носу, по возможности лихо улыбнулась и пошла к зданию прокуратуры. Я шла, потела и думала о себе разные неприятные вещи. Я труслива, неумна и совершенно не владею ситуацией. Мое жизненное кредо вполне укладывалось в знаменитое высказывание: «Хотелось как лучше, а получилось как всегда». Больше всего на свете я люблю делать забавные рисунки к хорошим книжкам и совершенно не желаю быть храбрым разведчиком, рыцарем без страха и упрека и еще бог знает кем… Вот сейчас мне очень хотелось развернуться и бежать без оглядки. Однако я делала шаг за шагом и очень скоро уткнулась носом в дубовую дверь. Дверь передо мной распахнулась, и я увидела двух мужчин, на ходу что‑то горячо обсуждающих, а они увидели меня, посторонились, пропуская вперед и улыбаясь. Я вошла, потолок не рухнул, и наручники на моих руках не защелкнулись. Надо сказать, до этого дня о прокуратуре у меня было очень смутное представление, но слово это неизменно вызывало робость и даже боязнь. Мое воображение сыграло со мной очередную шутку. В этом здании никому не было до меня совершенно никакого дела. Я бродила по коридорам, держа конверт под мышкой, и пялилась на многочисленные двери. Встреченные мною граждане спешили и тоже пялились. Подивившись такому везению, я немного обнаглела и основательно прочесала этажи и коридоры. Здание на самом деле было гораздо больше, чем казалось с улицы, и это заняло какое‑то время. Наконец я нашла то, что хотела. Постояв в нерешительности перед двойной дверью с белой табличкой и немного потосковав, я постучала и открыла дверь. Приемная была совершенно пуста. То есть следы бурной человеческой деятельности зримо присутствовали, и даже кофеварка весело пыхтела, но ни одного живого существа разглядеть мне не удалось. Я прошла к столу, окончательно обнаглев, взяла авторучку, написала на конверте фамилию и инициалы адресата и оставила свое послание на столе, предварительно расчистив от бумаг небольшое пространство.
После чего покинула кабинет. Уже ближе к выходу из здания испугалась: а что, если попасть сюда легко, а выйти трудно? Однако тоскующий милиционер у входа даже не обратил на меня внимания. Вот это да…
Я выпорхнула на улицу, не переставая про себя удивляться, ускорила шаг, а потом и вовсе побежала. Денис так громко клацал зубами, что заглушал шум двигателя.
– Ну, как? – спросил он, тараща глаза и передвигаясь на сиденье пассажира.
– Порядок, – ответила я и рванула с места.
– Куда теперь? – воодушевился Денис.
– В шестой отдел.
Конечно, я могла бы позвонить Саше и объяснить, что фотографии могут пропадать, но это не страшно, если есть пленка, однако впутывать в нелепую войну совершенно чужого человека (который ко всему прочему мне нравился) и требовать, чтобы он незамедлительно, свихнувшись вслед за мной, включился в военные действия, не хотелось. Нормальный человек, а Саша произвел впечатление совершенно нормального, «спасибо» за такое не скажет. В общем, придется обойтись без него. Эта мысль окончательно сформировалась во мне, как раз когда мы проезжали мимо дома с колоннами. По соседству с широкой лестницей была стоянка, где дожидались хозяев три «Волги» и два милицейских «газика». Припарковать там свою колымагу я не рискнула и проехала дальше. Сразу за углом начиналась широкая улица, на ней, в спасительной близости от защитников, располагались два банка и бессчетное количество различных контор и учреждений. Нарваться в таком месте можно на кого угодно, оставлять здесь машину, пожалуй, неразумно. Прямо по проспекту начинался исторический центр, гостиницы и магазины, и никаких тебе дворов и сараев. Сейчас я думала о них с легкой грустью.
– Надо сворачивать к мосту, – сказал Денис, заприметив мои мытарства.
– И что? – удивилась я.
– Там от универмага тропинка вверх, и выйдешь возле банка… который в красном доме…
– «Менатеп», – подсказала я.
– Вот. Между ним и соседним домом проход. Узкий, там никто не ходит, но ты пройдешь. И вдоль ограды сразу сюда, к подъезду то есть…
– Слушай, а ты все закоулки в городе знаешь?
– Пословицу слышала: «Волка ноги кормят»?
– Тоже мне, волк… – фыркнула я, но, заметив на его лице обиду, добавила:
– Ладно, не злись, это я так, от волнения…
– Понятно… – вздохнул он. – Может, не стоит туда идти? Прямо в логово то есть…
– Еще как стоит, – с лихостью ответила я, в самой себе ее так и не обнаружив. И какого черта я выпендриваюсь перед мальчишкой? Что ж, признаться ему, что я сама не знаю, что и зачем делаю? У детей должно быть уважение к взрослым, их уму, сообразительности и жизненному опыту… Если б все это продавали в магазине, я была бы готова ухнуть последние деньги…
– Оставлять машину возле универмага опасно, – придав себе вид агента 007, заметила я. – Еще нарвемся на кого…
– Значит, вниз к реке, где частные дома, – кивнул Денис. – Спрячем машину и пешком к универмагу.
– Говори куда ехать, следопыт…
Машину мы укрыли в тени акаций, покидая, я смотрела на нее с тоской, выглядела она сиротливо. Три года назад я с большим трудом наскребла денег на ее покупку и от души радовалась, что влилась в армию автолюбителей. Мысленно махнув рукой, я пошла вслед за Денисом по улочке, сплошь состоящей из деревенских домов. Сады, тишина, уют, неторопливая, размеренная жизнь. Все это исчезло через десять минут: мы вышли к универмагу. Денис направился вдоль забора, забор кончился, и мы стали подниматься по узкой тропинке, которая шла вверх почти отвесно.