Вполне возможно, что ты дотянешь до глубокой старости. От нытья толку никакого, лучше успокой мальчишку и ложись спать».
– Помоги мне забинтовать все это, – попросила я Дениса. Он охотно принялся за дело, руки его дрожали, но и я тряслась, после пережитых ужасов – это в пределах нормы.
Я надела чистую футболку, запас свитеров кончился, но в машине было тепло, велела Денису развесить вещи и обувь пристроить ближе к печке, а сама занялась трофеями. Вид оружия вызывал нервную дрожь, и я поскорее отложила его в сторону, а вот бумажники будили живой интерес. Не то чтобы я обнаружила в них что‑то очень важное, главное, что Денис, видя меня потрошащей чужую собственность, успокоился. Правда, спросил пару раз:
– Саш, ты как?
– Нормально, – попытавшись придать голосу некоторое удивление, ответила я. Он приглядывался ко мне, а я стискивала зубы и вытирала со лба испарину, стараясь делать это незаметно. Поэтому возня с бумажниками была очень кстати.
В общей сложности я набрала девятьсот долларов, пять сотен российскими и икону Богородицы в серебре. Она была завернута в замшу и лежала в одном из отделений кожаного бумажника. Я тщательно осмотрела икону, вещь старинная и явно дорогая. Интересные люди за нами охотятся, пинать женщину, храня у груди лик Божьей Матери, чересчур затейливо для моего разума. Ладно, о вкусах не спорят.
Я нашла два паспорта, из которых узнала имена покойников и их адреса, а также место работы одного из них: в бумажнике лежал пропуск. Пинавший меня Юра работал охранником на мясокомбинате. Водительское удостоверение и документы на машину я тоже просмотрела. От «Опеля» придется избавляться, а жаль: хорошая машина. Никогда раньше не приходилось садиться за руль такой красавицы, обидно, что повод для данного события такой невеселый.
Денис убрал оба бумажника в «бардачок», и я попробовала пошевелиться, очень неудачно, кстати, и сказала:
– Давай спать.
Устроив себе вполне комфортабельное ложе, мы легли, я, правда, взвыла и вроде бы побледнела, потому что Денис опять испугался.
– Ты не обращай внимания, – посоветовала я. – Сам знаешь: палец обрежешь – и то больно. А здесь выдрало целый кусок. Оттого и болит, а я несдержанная и вою. Но от этого не умирают, и беспокоиться совершенно не о чем. Через пару дней все будет отлично.
Он не очень поверил, но вроде бы успокоился, лег и только тут обратил внимание на телефон, да и то потому, что тот неожиданно ожил.
– Что это? – насторожился Денис, тыча пальцем, а я, подумав немного, решила проявить любопытство. Мужской голос позвал:
– Юрик?
Я подумала, стоит ли отвечать, пока я думала, мужчина нетерпеливо повторил:
– Юрка, где вы?
На меня вдруг напало озорство, и я ответила:
– Его здесь нет.
– А ты кто? – слегка опешил он.
– А ты? – спросила я.
– Слушай, деточка, скажи Юрику, что я ему за такие шутки рога пообломаю…
– Это вряд ли, – заметила я. – Обламывать что‑либо Юрику совершенно глупо и даже противоестественно, и лучше вам эту идею оставить.
Он немного повысказывался нецензурно и спросил:
– Идиотка припадочная, где Юрка?
Я фыркнула, смеяться было больно, оттого выходило веселое повизгивание, а озорничать хотелось все больше и больше – видимо, сказывалось пережитое волнение и общая тенденция моего мозга потихоньку съезжать на сторону.
– Почему бы нам не познакомиться? – спросила я. – Как вас зовут? У вас приятный голос.
– Где Юрка? – теряя терпение, рявкнул он и кое‑что присовокупил. А меня уже несло:
– Как вы относитесь к авторской песне? Например, к таким словам: «Но толстая Кармен достала первой свой „кольт“, и над столами в морге свет включили».
До него дошло, он вроде бы лишился дара речи, потом длинно и грязно выругался.
– Знакомиться будем? – переждав припадок, спросила я.
– Я с тобой познакомлюсь, – пообещал он. – Я тебя живой в землю зарою.
– Достань меня, придурок, – предложила я, моему озорству просто не было удержу.
Денис сидел рядом и восхищенно таращил глаза, хотя должен был бы дрожать от ужаса. Что должна была делать я – по‑прежнему не ясно. Представиться тип так и не захотел, пообещал тихо, но с большим чувством:
– Мы с тобой встретимся.
– Где угодно, когда угодно, – ответила я, пытаясь определить, из какого источника почерпнула эту фразу.
– Хорошо сказала, – кивнул Денис. – Это кто был?
– Думаю, ребятки Меченого, того, с фотографии. Логинов приказал найти пленку, и они за нами охотятся.
– Ясно, – кивнул Денис.
– Давай спать, – попробовала я махнуть рукой, но вовремя остановилась и кое‑как устроилась на сиденье. Денис лег рядом, потеснее прижался ко мне и затих. Минут через пятнадцать спросил тревожно:
– Они нас не найдут?
– Слабо, – сонным голосом ответила я, он успокоился и вскоре уснул.
Я же уснуть не могла, боялась умереть. Таращила глаза в темноту за окном и силилась придумать что‑то путное. Можно уехать куда‑нибудь к друзьям, далеко, например, в Сибирь. Статус беженцев нам с Денисом не положен, и что за жизнь нас ожидает, вообразить нетрудно. Я даже не знаю, сумею ли устроить его в школу. Как объясню, кто я ему и где у парня необходимые бумаги? О себе и думать не хотелось. Я никогда не смогу навестить родителей… Значит, надо все решать здесь. Искать человека, способного помочь. Если повезет и жизнь наладится… меня посадят в тюрьму. Как ни крути, а сегодня я убила двоих, и за это положено наказание. Плохие они или не очень, не важно, важен сам факт. Господи боже… Как это могло случиться со мной?
Под утро я все‑таки задремала, так и не решив, что делать. Денис проснулся первым, вышел из машины потуалетничать и немного пробежался по лесу. Утро было пасмурным, но теплым, сквозь облака робко пробивалось солнце, вселяя надежду на то, что сезон дождей подошел к концу.
Я неохотно разлепила глаза и попыталась сесть. Боль ударила в висок, разламывая голову, я мгновенно покрылась испариной и задышала, как собака, высунув язык. Но когда вернулся Денис, смогла понемногу свыкнуться с болью: если не делать резких движений, она была вполне терпима.
– С добрым утром, – сказала я Денис и улыбнулась.
– Воды нет, – сообщил он, – а пить так хочется.
– Потерпи. Где‑нибудь купим.
– Ты сама‑то как?
– Бок побаливает, но это нормально, нельзя ожидать, что все заживет за одну ночь.
Он внимательно посмотрел на меня и вроде бы остался доволен: экзамен я выдержала. Надо было шевелить мозгами, вот сейчас Денис задаст свой обычный вопрос: «Что будем делать?» – и надо на него как‑то отвечать. Однако в это утро он не спешил, должно быть чувствуя, что ответить мне нечего. Мы оделись, уложили сумку, бумажники выбросили, икону и деньги оставили себе. Больше нам в лесу делать было нечего, я мысленно тяжко вздохнула и сказала:
– Вот что, Денис. Придется нам отсюда уехать. Я не лес имею в виду, а наш город. У меня есть друзья в Чебоксарах, это достаточно далеко… Поживешь там…
– А ты? – нахмурился он.
– Я… думаю, мне придется вернуться. Видишь ли, бегство не решает проблему. Если я просто сбегу, я не смогу жить и работать так, как хочу… Ты понимаешь, о чем я?
– Конечно.