Д. Я проверила адрес: никаких сомнений. Итак, квартира Глеба вовсе не была его квартирой. Она либо принадлежала какому‑то родственнику, либо была записана на чье‑то имя (к этой мысли я больше склонялась), либо Глеб ее просто снимал. Это надлежало проверить.
Я позвонила соседям и замерла напротив “глазка”.
– Кто там? – поинтересовались из‑за двери, голос явно пожилой женщины.
– Извините, – отозвалась я, – вы не знаете, когда ваш сосед вернется?
– Ничего я не знаю, – ответили из‑за двери.
Беседовать с человеком, имея перед глазами железного монстра с “глазком”, занятие не из приятных, но отступать мне не хотелось, и я попробовала еще раз:
– Может быть, он…
Дверь распахнулась. Сначала я увидела немецкую овчарку, которая настороженно замерла, тараща на меня медовые глаза, а уж потом худенькую старушку, которая одной рукой держала пса за ошейник, а другой ухватилась за ручку двери.
– Его в милицию забрали, – хмуро заявила старушка. – И что вы ко мне звоните? У него мать дома. Она в это время всегда дома.
– Простите, – растерялась я, – мы, видимо, говорим о разных соседях.
– Вы про Кольку спрашиваете? – насторожилась бабка, тут дверь квартиры напротив открылась, и появилась женщина в розовой куртке и юбке до пят, на ногах у нее были резиновые сапоги, на голове пестрый платок, а цвет лица прозрачно намекал на пристрастие дамы к горячительным напиткам. – Вера Михайловна, – с ноткой презрения в голосе обратилась к ней старушка, – вашего сыночка спрашивают. Сломали замок в подъезде, теперь будут бродить все кому не лень…
– Я его, что ли, сломала? – рявкнула женщина в розовом. – Замучила… вот иди и смени замок, а то только воспитывать. – Бабка захлопнула дверь, а женщина, пробормотав что‑то себе под нос, начала спускаться вниз, но тут же повернулась ко мне, удивленно оглядела с ног до головы и спросила, нахмурившись:
– А тебе Колька зачем?
Колька мне был без надобности, я прикидывала, что бы ей такого сказать, чтоб она задержалась и малость со мной побеседовала, и только собралась открыть рот, как женщина сообщила:
– Его вчера забрали. С Вовкой из седьмой квартиры подрался. Черт их знает, что не поделили. А какая‑то гнида милицию вызвала. – В этом месте женщина возвысила голос и сверкнула глазами в сторону соседской двери.
– Меня, собственно, ваш сосед интересует, – вздохнула я.
– Какой сосед? – удивилась женщина.
– Из восемнадцатой квартиры.
– В восемнадцатой никто не живет, – сообщила она и продолжила спуск по лестнице.
Стало ясно: разговор окончен. С некоторым разочарованием я направилась к квартире Глеба, но тут дверь распахнулась, и на лестничную клетку выглянула старушка, на этот раз без собаки.
– Он уехал, – коротко сообщила она.
Дама в розовом остановилась, задрала голову и сказала:
– Кто уехал? Там никто не живет.
– Может, и не живет, – твердо стояла на своем соседка, – потому что уехал. В командировку в Швецию. У него контракт.
Женщина в розовом махнула рукой:
– Вы всегда все лучше знаете, – и охладела к разговору, а старушенция вышла на лестницу, с любопытством приглядываясь ко мне. Однако, заметив, что дверь в квартиру Глеба приоткрыта, насторожилась и теперь взирала на меня с подозрением. Стало ясно, если я не хочу, чтобы она вызвала милицию, следует спешно придумать вразумительную историю.
– Знакомая сказала, что я могу снять квартиру, ключ дала, а я без хозяина переезжать боюсь.
– Знакомая сказала, что я могу снять квартиру, ключ дала, а я без хозяина переезжать боюсь. Он вроде бы на днях должен появиться.
– Что за знакомая? – Взгляд старушки уже приобретал свойство рентгеновских лучей, милиции мне не миновать. Вот так номер, а у меня даже документы на квартиру отсутствуют, как пить дать заберут в каталажку. Отчаяние придало мне силы, и я без улыбки заметила:
– Вы что, всех его знакомых знаете? Она за квартирой приглядывает. Работает в фирме по найму жилья. Договор я уже заключила, но все равно без хозяина занимать ее не хочется. Если увидите его, передайте, пожалуйста, что я позвоню.
Я прошла в прихожую, взяла сумку и спешно покинула жилище. Заперла дверь на ключ и демонстративно убрала его в карман. Бабка продолжала наблюдать за мной, поджав губы.
– Я видела, как он вещи из дома выносил, – сказала она, – и собственными ушами слышала, что он уехал в Швецию, в командировку. И ни про какую знакомую ничего не говорил.
– Значит, не счел нужным, – отрезала я и посоветовала себе поскорее уносить отсюда ноги. Удивительно, как еще старая карга до сих пор не бросилась звонить по телефону.
Выйдя из подъезда, я едва не столкнулась с женщиной в розовой куртке. В руках у нее была бутылка красного вина, которую она бережно прижимала к груди.
– Узнали что‑нибудь? – спросила она, взглянув на меня с любопытством.
– Нет, – покачала я головой.
– Да и узнавать‑то нечего. Не живет никто в восемнадцатой. Как Петровы съехали", так никого и нет. Здесь мать с дочерью жили, Ленка замуж вышла, муж у нее умер, и она мать к себе забрала. А квартиру продали.
– Кому продали? – не особенно рассчитывая на удачу, спросила я.
– Кто ж знает. Мужику какому‑то. Видела его раза два, не больше… И в квартире тишина, у нас же стенка общая.
– Это он? – решилась я, достала фотографию и протянула женщине.
– Фотография какая‑то чудная… вроде похож… только тот в очках был и с усами. А может, я чего путаю… Нет, точно в очках.
– Значит, похож? – уточнила я.
– Как будто…
В этот момент дверь подъезда распахнулась, появилась овчарка, а следом и ее хозяйка. Я мысленно выругалась и поторопилась убрать фотографию, но старушенция успела ее заметить. Зрение, несмотря на возраст, у нее было отличное. Фотография ее очень заинтересовала.
– Это наш сосед, – с места в карьер заявила она.
Пробормотав что‑то себе под нос, женщина в куртке поспешно ретировалась, а мы остались с бдительной старушкой один на один, если не считать собачки, которая настороженно следила за каждым моим движением.
– Тут вот какая история, – вздохнула я. – Я познакомилась с молодым человеком, пару месяцев он жил у меня. Потом уехал в командировку и больше не вернулся. Московский адрес я знала, а ключ в его вещах нашла. Уезжая, он не все вещи забрал. Командировка затянулась, он не звонит, не пишет. Вот я и приехала. – На всякий случай я шмыгнула носом и напустила в глаза тумана. Оказалось, бабка не только любит смотреть всяческий “криминал”, но и мексиканские сериалы.
– Надо же, а с виду такой порядочный… сказал, в Швецию уезжает.
– А когда он вам об этом рассказывал? – боясь поверить в удачу, подступила я к ней с расспросами.
– Дайте‑ка вспомнить… В прошлом году, в апреле или в марте… снег еще не сошел. У него вещей много было, вот я и обратила внимание, тут‑то он про Швецию и сказал…
– Вы часто виделись?
– Нет. Петровы квартиру в январе продали, то есть прошло‑то два месяца, как ему в командировку уехать.