Я вошла и долго бродила по пустым коридорам, прежде чем услышала стук машинки за одной из дверей. Я заглянула в маленькую комнату с пыльными занавесками на окнах и увидела женщину лет пятидесяти за письменным столом. Я поздоровалась, женщина подняла голову и посмотрела на меня с улыбкой.
Видимо, посетители здесь были редкостью и потому не раздражали.
– Вы кого‑то ищете? – спросила женщина.
– Я хотела бы встретиться с кем‑то, хорошо знавшим Грачевскую Людмилу Петровну.
– Людмилу Петровну? – повторила женщина, вроде бы сомневаясь в моих словах.
– Да. Ведь исполнилось десять лет с момента ее гибели, и мы бы хотели…
– Да‑да, скоро десять лет, как ее не стало. Присаживайтесь. Я работала с Людой очень долго, вам не найти человека, знавшего ее лучше, чем я.
Ободренная таким приемом, я устроилась напротив и в течение часа слушала женщину, которую звали Анна Витальевна. Ничего интересного я за этот час не узнала, но изо всех сил изображала величайшее внимание, никто на протяжении данного времени нас ни разу не побеспокоил, даже в кабинет не заглянул. Я поняла, что могу сидеть здесь до самого вечера, не почерпнув для себя ничего полезного, и решилась приступить к вопросам.
– А как сложилась личная жизнь Людмилы Петровны?
– Первый брак был не совсем удачным. Сергей Людочку не понимал. Ему хотелось, чтобы она была обычной женщиной, стирала ему рубашки и готовила обеды, а Люда видела свое призвание в другом и не хотела замыкаться на доме. В общем, они расстались, и долгое время она была одна. А потом появился Кирилл. Вы знаете, это была романтическая история. Они познакомились на отдыхе в Сочи. Их комнаты оказались рядом. Он был без ума от нее. Конечно, роман… Потом отдых подошел к концу, они простились. Людочка была сама не своя, и вдруг он приехал. Представляете, бросил все: работу, квартиру – и однажды позвонил ей в дверь… – “Странно, что не ждал во дворе, – я зло хмыкнула, мысленно, разумеется. – Что ж, сценарий отлаженный, если зрители в восторге, незачем каждый раз менять репертуар”. – Людочка была так счастлива. Конечно, злые языки говорили, что он ей не пара, слишком красив. Людочка сама красотой не блистала, у нее другое: ум и золотое сердце. Кирилл их оценил по достоинству. Он был младше ее на два года и просто боготворил жену. А потом произошла эта ужасная трагедия…
– Кирилл был в городе, когда это случилось?
– Нет, в командировке. Он ведь стал работать в фирме жены, во всем ей помогал. Когда ему сообщили… он поседел за одну ночь. Ужасно…
– Откуда он приехал, то есть где жил до встречи с Людмилой Петровной?
– Из Прибалтики. Сейчас уже не помню, откуда точно. Очень красивый мужчина, воспитанный, умный… Людочке повезло, жаль, счастье их длилось недолго…
– Сколько они прожили вместе?
– Свадьба была в сентябре, а несчастье случилось в июне. Десять месяцев.
Должно быть, Глеб больше не выдерживал прелестей семейного счастья и торопился избавиться от дражайших половин. Что ж, разумно. Несколько месяцев пылкой любви, за это время можно не спеша все подготовить. Опять же окружающим в голову не придет, что муженьку супруга как кость в горле, и сама супруга в эйфории от счастья кое‑каких странностей разглядеть не успеет. Я вот не успела, а должна бы…
Мне хотелось зло рассмеяться, но вовсе не ненависть жгла мне душу, а обида. Интересно, я бы тоже разбилась на машине, или меня бы зарезал случайный грабитель, а муж поседел бы за одну ночь от горя?
– Где теперь Кирилл, с ним можно встретиться?
– Он вернулся в Прибалтику через полгода после смерти Люды. Сказал, что не может привыкнуть, здесь все напоминает о ней Квартиру, дачу продал.
Сказал, что не может привыкнуть, здесь все напоминает о ней Квартиру, дачу продал. У Люды ведь никого не было, ни детей от первого брака, ни близких родственников.
"Совсем как у меня, – я вновь усмехнулась. – Значит, на этот раз не было ни бриллиантов, ни наличных денег в доме, или сумма не впечатляла, пришлось ждать, когда можно будет распорядиться наследством”.
– Людмила Петровна была состоятельной женщиной? – спросила я.
– Конечно, у нее были средства, но она помогала очень многим, откликалась на любую просьбу…
Далее мне было неинтересно. Я еще немного поспрашивала о судьбе Кирилла. Перед отъездом в Прибалтику он распрощался с фирмой, за приличные деньги продал все, что мог продать, и исчез. Уверена, что в Прибалтику он так и не вернулся, хотя..
Что ж, я узнала еще об одном эпизоде из жизни своего мужа, и вновь мои разыскания никуда не привели. След обрывался. Через несколько месяцев совсем в другом городе Глеб появится вновь под очередным именем и очередной женщине будет объясняться в любви, женится и исподволь начнет готовить ее трагическую кончину.
"Мне просто повезло, – повторяла я себе. – Мне повезло, что он погиб в аварии”. Но счастливой себя я не чувствовала. Делать мне в этом городе больше нечего, даже если я и найду кого‑то, кто десять лет назад часто встречался с Кириллом, то есть Глебом, вряд ли от этого будет толк. Ясно, что город не был для него родным, иначе он просто не рискнул бы появиться здесь под чужим именем. Скорее из упрямства я записала его данные, решив попросить Федора разузнать об этом человеке, и на этом сочла свою миссию выполненной. Мы простились, я покинула кабинет Анны Витальевны, а затем и город.
Какого черта я рыскаю по всей России в поисках следов бурной деятельности погибшего мужа? Зачем мне это? Доказать самой себе, что он мерзавец и мне здорово повезло, что там, на дороге, его машина взорвалась и он сам превратился в головешку? Федор прав, надо прекратить все это, начать жизнь с нуля, забыть… Возможно, я бы так и поступила, не будь этих дурацких угроз и еще одного убийства. Деревягин не шел из головы. Как вообще связать воедино Деревягина, человека с татуировкой и моего мужа? Пока я не разберусь, в чем тут дело, я не успокоюсь, даже если в моей квартире будут бить зеркала каждый день. Я хочу знать о нем все. Не знаю, зачем мне это, но я хочу.
Об этом я думала по дороге домой. Когда я подъезжала к городу, зазвонил телефон. Голос Володи звучал возбужденно:
– Полина, я нигде не могу тебя найти…
– Извини, случайно выключила сотовый.
– Слава богу, я уже беспокоился. Где ты? В три нам надо быть у следователя.
– Это как‑то связано с Глебом?
– Конечно. Волноваться не стоит. Даже если он в розыске, теперь сложно что‑либо предпринять: ни документов, ни отпечатков, фотографии, и той нет.
– А портрет, который принесла твоя жена, кто изрезал?
– Господи, и ты об этом молчала? Нам надо поговорить, – твердо сказал он. – До визита в правоохранительные органы. Тут такое творится, а я не в курсе. Где ты? Давай встретимся через полчаса в моем кабинете.
– Через час, – прикинув свои возможности, сказала я.
– Хорошо, жду.
В квартиру я входила с опаской, однако никаких признаков вторжения не обнаружила. Может, им просто надоело меня пугать? А может, они решили от угроз перейти к делу? “Кто это “они”, интересно?” – усмехнулась я. У Глеба мог быть помощник, человек, который непосредственно приводил его план в действие. Я имею в виду убийство. Ведь Глебу необходимо было алиби. Если это так, то бывший помощник совершенно не заинтересован в том, чтобы кто‑то проявлял интерес к прошлому Глеба. А убитый Деревягин как‑то с этим прошлым связан.