– Попробую выдержать испытательный срок, а уж потом оторвусь по полной.
– Звучит многообещающе. Так что там с планами?
– Нет никаких планов, – вздохнула я с печалью. – Хотя... хочу заглянуть в музей восковых фигур.
– Отголоски любознательного детства?
– Что‑то вроде этого.
– Хорошо. Когда отправимся?
– Можно прямо сейчас.
Через полчаса мы, спустившись в паркинг, устроились в машине Феликса.
– Если уж мы теперь неразлучны, давай заедем на квартиру родителей, – предложила я. – Надо забрать кое‑какие вещи, чтобы не травмировать тебя видом моей футболки.
– Я же сказал, она мне нравится, – засмеялся Феликс, выезжая из паркинга.
Я назвала адрес и, откинувшись в кресле, сделала вид, что наблюдаю за дорогой, но на Феликса, конечно, поглядывала.
– Хороший признак, – заявил он. – Ты уже глаз с меня не сводишь.
– Не скажешь, почему рядом с тобой я чувствую себя дурой? Не очень‑то это способствует добрососедским отношениям.
– Ерунда, ничто так не подогревает женский интерес, как постоянные сомнения.
– А мужской?
– То же самое.
Мы сворачивали во двор моего дома, когда я заметила мужчину в темной ветровке. Не будь я занята болтовней с Феликсом, увидела бы его раньше. Он нырнул в переулок и теперь быстро удалялся, но на мгновение физиономия мужчины попала в поле моего зрения, и сомнения улетучились. Темные очки, бейсболка. Но, главное, конечно, походка. Он шел ссутулившись, вроде бы что‑то высматривая на земле.
– Сдавай назад, – буркнула я, вытянув шею, очень боясь потерять парня из виду. Феликс выехал в переулок и вопросительно взглянул на меня.
– Планы опять меняются? Тебя заинтересовал тип в бейсболке?
Чужая наблюдательность произвела впечатление, я‑то была уверена, Феликс на мужчину внимания не обратил.
– Еще как!
– Ну и вкусы у тебя, – хмыкнул он, продолжая следовать в нужном направлении. – И что такого есть у него, чего нет у меня?
– Ты не пас меня несколько дней подряд, не торчишь в моем дворе, хотя, если разобраться, твое поведение ничуть не лучше.
– Этот тип следил за тобой? – переспросил Феликс, судя по его лицу, шутить ему уже не хотелось.
– Может, мне померещилось.
Мы поравнялись с мужчиной в бейсболке, я предусмотрительно сползла на сиденье, чтобы он не смог меня увидеть. В конце переулка стоял старенький «Опель», к нему мужчина и направился. Сел в машину, но заводить ее не торопился. Феликс проехал вперед и свернул в ближайший двор, сделал плавный разворот и замер, наблюдая за дорогой. Наконец появился «Опель». Далее все было как в шпионских фильмах. «Опель» выехал на проспект, мы за ним, держась на расстоянии и стараясь не терять его из виду. С проспекта он свернул на улицу Мира и направился к промзоне. Машин здесь было куда меньше, и Феликс увеличил расстояние. Теперь «Опель» едва виднелся впереди. Я помалкивала, хоть и боялась, что «Опель» мы потеряем.
Феликс знал толк в слежке, это стало ясно очень быстро, и хоть в данном случае я видела в этом безусловную пользу, однако мои сомнения лишь удвоили его способности. Движение вновь стало оживленным, и мы приблизились. Слева появились несколько двухэтажных домов, к ним «Опель» и направился, а через минуту свернул во двор одного из них. Феликс проехал дальше и затормозил.
– Жди здесь, а я проверю...
Он ушел, а я разглядывала пейзаж за окном. Зрелище унылое. Старые обшарпанные дома, вокруг кучи мусора. Прогнившие рамы и покосившиеся палисадники, в которых вряд ли что могло произрастать, кроме крапивы. В таких местах начинаешь догадываться: когда отцы народа говорят о равных возможностях, понимать это надо примерно так: «Конечно, возможности у всех равные, но конкретно вас мы в виду не имели».
Феликс вернулся довольно быстро.
– Третий дом, первая квартира, – сказал он, устраиваясь в водительском кресле. – И ни одной души поблизости, чтобы задать наводящие вопросы. Соваться к соседям я не рискнул, но, если надо, могу попробовать.
Я немного поразмышляла и кивнула.
– Напросимся в гости.
– А цель?
– Задать вопросы, естественно. Начнет хитрить, набьешь ему морду. Ты, кстати, пистолет прихватил?
– Спятила? Набить человеку морду я всегда рад, вот только бы знать: за что?
– По дороге придумаю, – заверила я.
Ясное дело, идти ему не хотелось, а отпускать меня одну – тем более. Я немного погадала: он обо мне беспокоится или боится упустить что‑то интересное? Ответа не нашла, так же как и на следующий вопрос: я‑то чего жду от этой встречи?
Мы вошли в подъезд с деревянными полами, некрашеными, подгнившими, и замерли перед дверью с цифрой 1. Дверь тоже была деревянная, старая, ровесница дому, а цифра новенькая, под золото, что выглядело издевательски. Дверной глазок отсутствовал. Вздохнув, я нажала кнопку звонка. Дверь открылась незамедлительно, бейсболку, очки и ветровку мужчина успел снять. Щетина и сведенные у переносицы густые брови придавали ему разбойничий вид, а вот во взгляде была растерянность, даже испуг. Это придало мне нахальства, и я сказала:
– Привет.
Он машинально кивнул, перевел глаза на Феликса и сцепил челюсти. Мой друг ему не нравился. Сейчас это было скорее кстати.
– Мне звонить ментам или решим дело миром? – продолжила я, с удовлетворением отметив, что Феликс успел сделать пару шагов и теперь мужчина захлопнуть дверь перед моим носом не сможет.
– Вы мне угрожаете? – спросил хозяин квартиры, а я поразилась тому, как звучит его голос. Тихий, вкрадчивый, он так же мало подходил этому здоровяку, как мне героический бас.
– Я для этого слишком добрая. А вот он – нет, – ткнула я пальцем в Феликса.
Феликс послал мне благодарный взгляд, а я весело ему подмигнула, мол, хотел быть надеждой и опорой, так милости просим. Они примерно одного роста и комплекции, и, хотя хозяин квартиры производил впечатление человека, которому драки не в диковинку, Феликс в его дорогом костюме в тот момент на джентльмена совсем не походил, в общем, я решила, что силы равные и шанс у нас есть.
Мужчина вроде бы вовсе не услышал моих слов, смотрел на меня как‑то странно, растерянность сменила печаль, что уж вовсе никуда не годилось, и этим своим тихим голосом он спросил:
– Кристина, вы меня не узнали?
Теперь пришла моя очередь хмуриться, я вглядывалась в его лицо, пока наконец не явилась догадка.
– Вы... – начала я и запнулась.
– Да, – кивнул он. – Мне очень нужно поговорить с вами. Наедине.
Сказать, что я слегка растерялась, значило сказать очень мало. Передо мной стоял мой похититель, шофер Виктора, Евгений Нестеров. Сомнения длились недолго, я повернулась к Феликсу и произнесла:
– Наедине – это значит без тебя.
– Еще чего, – хмыкнул он.
– Иди в машину, – понизила я голос почти до шепота. – Или вообще катись. На выбор.
– Жду в машине, дорогая, – сказал он. – Понадобится помощь, ори громче.
Феликс бросил прощальный взгляд на Нестерова и удалился, нарочито медленно, а я вошла в квартиру и прикрыла дверь.
– Ваше пристальное внимание никак не связано с намерением повторить попытку получить выкуп? – спросила я с усмешкой.
– Я... давно хотел... я хотел поговорить, да духу не хватало. Не был уверен, что вы выслушаете, а мне очень важно... Проходите, – всполошился он.
Мы оказались в небольшой комнате, которая служила ему и гостиной, и спальней.