Разглядел сокровище. Мужики всегда так, пока ты в них души не чаешь – рожу воротят, а когда преспокойно можешь обходиться без них, вдруг воспылают страстью. Примерно так у них и вышло. Теперь Гоша за ней тенью ходил, а она скорее как с другом с ним обращалась, а вовсе не как с любовником. Покровительственно… Гошу это злило, оттого он так и радовался, что его заметили и пригласили в Москву. Боня всего лишь звезда ночного клуба в губернском городе, а он… он настоящей звездой надеялся стать. И, между прочим, стал. Пришлось бы Боне вновь смотреть на него снизу вверх.
– То есть никого из ее предполагаемых возлюбленных вы назвать не можете? – со вздохом спросила я.
Ирина усмехнулась, опять сделала глоток и плечами пожала:
– Мужчин вокруг вертелось тьма‑тьмущая, и чисто теоретически ее любовником мог быть кто угодно, но девкой она была хитрой и об этом помалкивала.
– Почему? – нахмурилась я, не очень‑то понимая, зачем делать тайну из своей любви девице‑стриптизерше… Впрочем, если мужчина женат или занимает высокий пост… осторожность необходима.
– Я думаю, все дело в хозяине, – удивила Ирина.
– В хозяине? – переспросила я.
– Ну да. Каролина вышла замуж и дорабатывала последние дни. Найти ей замену – дело плевое. А вот где найти такую, как Боня? Это ведь его денежки, понимаешь?
– Он бы ее не отпустил? Но… она же не рабыня в конце концов…
– Конечно нет. Но и Иваныч у нас дядя не простой. В недалеком прошлом человек весьма серьезный и очень опасный. И среди его знакомых запросто нашлись бы такие, кто, к примеру, мог и кислотой в лицо плеснуть.
– Ни фига себе, – пробормотала я, и тут же возникла догадка. – Так, может, она и с Гошей, то есть Вдовиным, держалась дружески, чтобы хозяин…
– Вряд ли Иваныча Гоша волновал. У того за душой ни гроша, он тут, в клубе… и его звездный час еще виделся смутно. Были дяди побогаче и посолиднее. Как тот же адвокат.
– Мальцеву Боня нравилась?
– Ничего подобного. Я это просто к примеру… Может, правда Гоша? – нахмурилась Ира и ко мне перегнулась. – Она мне сказала, что уезжает. Выходит замуж. Кольцом хвалилась. Дорогим.
– Когда это было?
– В тот вечер, когда она, собственно, исчезла.
– А нельзя ли об этом поподробнее?
– Можно, – Ира немного помолчала, помешивая кофе. – Я прекрасно помню тот вечер. Прощальный Гошин концерт. Утром он уезжал в Москву. Все об этом знали, и его пришла послушать чуть ли не половина города. В клубе яблоку негде было упасть. Девчонки в тот вечер не выступали, но двое или трое были на подтанцовке. Классно все получилось. Гоша был в ударе.
– Боня на концерте присутствовала?
– Конечно. Я подошла к ней, предложила выпить за Гошу, за его удачу, пусть ему в Москве повезет. Вот тогда она мне и сказала: «Я тоже скоро уеду. Мой любимый сделал мне предложение». И кольцом похвасталась. Оно не на пальце было, а в бархатной коробочке в сумке. Мы выпили, и я вскоре ушла. Вот, собственно, и все.
– Как все? – нахмурилась я. – А Боня?
– Боню никто из наших после того вечера не видел. Концерт закончился, хозяин с Гошей остались выпить. Но Бони уже не было, она ушла раньше. Хотя потом никто точно припомнить не мог: одна ушла или с кем‑то. Точно не с Гошей, если он остался отмечать отъезд с хозяином. Но теперь я думаю, вдруг они схитрили и Боня ждала Вдовина дома, а утром они уехали вместе.
– Постой, – перебила я, – но если бы она уехала, никому ничего не сказав, то ее бы стали искать.
Разве нет? И к Вдовину обратились бы, вне всякого сомнения. Хотя бы как к близкому другу.
– Да, – задумчиво произнесла Ира и вздохнула: – Что‑то не складывается. Но ведь Гоша мог соврать, что ничего о ней не знает. А она все это время преспокойно жила с ним… Чушь, – довольно резко заключила она.
– Почему?
– Кольцо. Огромный бриллиант. Сумасшедшие деньги. Откуда они у Гоши?
– Ну… может, аванс получил или… никакой это не бриллиант. И на самом деле стоило кольцо не дорого?
– Не знаю, – пожала Ира плечами. – На следующий день Боня в клуб не явилась. Поначалу просто решили, что она опаздывает. Номер у нее во втором отделении, и она запросто могла приехать за полчаса, а то и прямо перед выходом. Но когда уже номер пора было объявлять, а она так и не появилась, Иваныч подошел ко мне и велел ей позвонить. Мобильный был отключен, домашний телефон не отвечал. Хозяин сам ей звонил раз пять, с тем же успехом, потом отправил к ней Вась‑Васю. Это мы его охранника так прозвали. Тот вернулся ни с чем. Дверь ему не открыли, соседи Боню в тот день не видели. Иваныч занервничал, но всерьез тогда никто не беспокоился, зная ее замашки королевы. На следующий вечер она опять не явилась. Хозяин матерился, Вася с Колей носились по городу. На третий день на всякий случай обзвонили все больницы, а потом и в полицию заявили. Менты походили, поспрашивали… Насколько я знаю, все вещи в ее квартире оказались на месте, но документов не было. Хозяин позвонил ее матери. Та приехала, но о дочурке знала меньше нашего.
– Странно, – нахмурилась я. – Если Боня сбежала, матери должна была сообщить, где находится.
– Ты плохо представляешь, что за птица Боня. Уверена, ей до матери не было никакого дела. А вот хозяина она наверняка боялась. Мамаше потом могла сообщить. Та, кстати, пробыла здесь недолго, уехала восвояси, и вскоре Боню уже никто не искал. Иваныч побесился немного, но и ему пришлось успокоиться. Знаю, что он Колю в Москву отправлял, проверить, не у Гоши ли наша звезда. По его словам, Вдовин очень удивился, потому что с того вечера, когда с нами в клубе прощался, Боню не видел и дозвониться до нее не сумел, хотя пытался. Но ведь он мог и соврать? – с сомнением спросила Ира.
А я подумала, что довольно далеко удалилась от вопросов, которые меня интересовали, потому что беспокоил меня вовсе не Вдовин, мечта малолеток, а бабкин внук Андрюша, о котором я еще ни слова не услышала.
– Сбежала она, это точно, – махнула рукой Ира. – Только не знаю с кем.
– А среди Бониных друзей ты не припомнишь Андрея Костюкова? – решив, что момент подходящий, спросила я.
– Андрюху? Помню, конечно. Постой, – нахмурилась она, – так ты что, у его бабки работаешь?
– Ты и бабку знаешь? – не смогла я скрыть удивления, а она засмеялась.
– Еще бы… Колоритная старушенция. Между прочим, она Боне номер и придумала.
Я хлопала глазами, а Ира продолжала улыбаться.
– Теодоровна придумала стриптиз‑номер для Бони? – переспросила я с величайшим недоумением, хотя чему удивляться? Мне ли не знать, на что способна старушка.
– Мне Боня сама проболталась, – опять заговорила Ира. – Я же сказала, мы с ней вроде бы дружили. Андрюха втюрился в нее по самые уши, когда она еще ходила в серых мышках. В клубе он болтался почти каждый вечер, вот и положил на нее глаз.
– А она?
– Боня в то время по Гоше сохла, но с Андрюхой дружила. Вроде как держала на всякий случай. И жаловалась, что ее девки постарше затирают. А он само собой считал, что она и краше всех, и талантливее. И вот однажды появился в клубе вместе с бабулей.