– Не знали, с кем имеют дело. С рукой что?
– Как будто ничего страшного…
Я замолчала, вдруг ощутив слабость и головокружение. Видно, крови все – таки потеряла много и теперь за это расплачивалась. Кажется, я задремала, а когда открыла глаза, обнаружила, что из города мы выехали и свернули с объездной дороги на проселочную. По обеим сторонам за деревьями прятались дачи. Некоторые выглядели очень внушительно, другие терялись в зелени. Впереди виднелось озеро с маленькой пристанью и десятком лодок. Рай для дачников. Мы проехали по песчаной дорож ке и затормозили возле железных ворот. Алексей вышел из машины и исчез в густых зарослях акации. Вскоре ворота бесшумно открылись, а он появился и снова сел за руль. Мы въехали во двор симпатичной одноэтажной дачки с большой верандой. Буйно разросшийся хмель целиком покрывал стену. Лучшего места для госпиталя и придумать невозможно, Я повернулась к Пашке с намерением сказать что‑нибудь остроумное и бодрое и поперхнулась. Ах ты, черт! Дверь открылась, и я сказала:
– Он умер.
Алексей застыл, глядя в лицо Соловья, потом пощупал артерию на шее и кивнул. Вытащил его из машины и понес на веранду – Я поплелась следом. Пашку положили на диване, я сняла со стола скатерти, прикрыла его и спросила тихо:
– Ванная здесь есть?
– По коридору направо.
В ванной висела аптечка. Я нашла стрептоцид, тщательно промыла рану и, как могла, наложила повязку. Слабость давала себя знать, но в общем я чувствовала себя не так уж плохо. На данную минуту оставалась одна большая проблема: Алексей. Я заторопилась в кухню.
Он сидел за столам в компании с пол‑литровой бутылкой водки и чашкой. Смотрел куда‑то в сторону и что‑то там видел.
– Закусить нечем? – задала я вопрос.
– Не знаю, – ответил он, поднимая чашку.
– Алеша, ты алкоголик? – осторожно спросила я.
Он поперхнулся, закашлял, а отдышавшись, рявкнул:
– Ты что, спятила?
– Не злись, ладно? Я просто чтоб знать.
– Ты, Наташка, чокнутая, ей‑Богу. Разве ж такое под руку говорят? У меня сегодня двоих друзей убили…
– Я же просто спросила…
– Ты сама подумай, для меня стакан водки, что слону дробина!
– Да не заводись ты, – миролюбиво предложила я.
Мы помолчали. Он было взял чашку, но потом отставил в сторону и на меня покосился.
– Ты пей, пей, – попросила я.
– Нет уж, спасибо. Не хочется.
– Злишься?
– Нет.
– Что делать будем?
– У меня работа срочная образовалась.
– Я с тобой.
– Незачем. О даче никто не знает. Здесь ты в безопасности.
– Какая безопасность, Алеша? – вздохнула я и уставилась на свои кроссовки. – Не оставляй меня, пожалуйста…
– Уезжать тебе надо, – сказал он.
– Да некуда мне уезжать – Я лучше с тобой.
– Куда со мной?
– Не знаю. Все равно. Много я одна набегаю? У тебя друзья, квартиры, гранаты, и то раз в день непременно на неприятности нарываемся. А то и два… С Пашкой что делать будем?
– В город повезем.
– У него есть кто?
– Есть. Мать, брат…
Я разревелась, по‑дурацки шмыгая носом и размазывая слезы.
– Как стемнеет, поеду, – мягко сказал Алексей. – А пока давай‑ка я твою руку посмотрю.
Я стянула кофту. Повязка ослабла, кровь все еще сочилась. Алексей принес бинтов из ванной, осмотрел рану и покачал головой.
– Дырка приличная. Надо бы зашить.
– Ты же говорил, нельзя в больницу… – Тут до меня дошло, и я нахмурилась; – Это что, иголкой с ниткой? Нет уж. Я не Рэмбо. К. тому же, если верить твоим про гнозам, долго я не протяну, так что глупо особенно о руке беспокоиться.
– Не болтай ерунды. С такими способностями ты доживешь лет до ста.
– Хорошо бы, – кивнула я. – Как у тебя голова?
– До того, как по ней железкой двинули, было лучше.
– Я есть хочу.
– Потерпи. Поеду в город, что‑нибудь прихвачу.
Часов в двенадцать он стал собираться.
– Я с тобой, – поднялась я с кресла, с трудом извлекая себя из дремы.
– Ложись спать. За час обернусь.
– Нет, лучше вместе. Ночь, менты тормознут. Если женщину увидят, меньше цепляться будут,
Алексей подумал и кивнул. Тело Пашки он перенес в машину и уложил в багажник. В кабине чем‑то пахло, я не сразу поняла, что кровью. Сиденье и пол Алексей вытер, но запах остался. Я открыла окно, глядя, как медленно открываются ворота.
Если кто‑то и интересовал милицию этой ночью, то уж точно не мы. Напряжение понемногу спало, и я решилась спросить:
– Алеша, вот Пашка тебе говорил, что Серого ты тронуть не можешь…
– Ну…
– А он тебя трогает, нечестно получается. Ему можно, а тебе нельзя? Алексей усмехнулся.
– Тут штука хитрая. Покуда я у крестного не появился, у него руки развязаны На меня все свалит, скажет, деваться ему бедному, некуда было. Опять же, я являться не спешу, должного уважения не проявляю.
– А ты проявил бы, показался. Драться, так по – честному, а то все козыри у твоего Серого… А что Пашку убили…
– Пашка дружок ной давний, многих знает, много чего слышит, но для Сазельича он ломаного гроша не стоит, А Чика просто пьяница‑инвалид. Он мне в детстве кораблики мастерил…
Мы въехали в город и встали возле троллейбусной остановки. Вокруг не было ни души. Я немного прошлась, поглядывая по сторонам, и кивнула Алексею. Он вытащил Пашку и аккуратно устроил на ска мейке. Проехав несколько кварталов по пустынной улице, мы остановились у автомата, и я позвонила в милицию.
– На троллейбусной остановке «Сады» это двенадцатый маршрут, прямо на скамейке лежит мертвый.
– А откуда вы знаете, что мертвый, может, пьяный? – лениво предположил дежурный,
– Вряд ли. Он весь в крови и не дышит. Может, подъедете? Не очень приятно ждать троллейбус в компании с мертвецом
– Я сейчас машину вышлю, а вы дождитесь наших сотрудников…
– Ага, – перебила я. – Я как раз такая дура… – И повесила трубку. Разумеется, дежурный был не виноват, но такой уж это был вечер, то есть уже ночь.
Мы заехали в круглосуточно работающий магазин и с удивлением обнаружили, что полуночников в городе хватает. Выпросив у кассирши большую коробку, набили ее провизией. Судя по количеству запасов, умирать на днях Лешка не собирался.
– Интересно, успеем ли мы все это съесть? – невесело пошутила я.
– Успеем.
– Вряд ли. Я ем мало.
– Ну разве что…
– У Пашки был при себе какой‑нибудь документ?
– Права. Я вздохнула:
– Значит, мать узнает уже сегодня.
– Вряд ли. Она у него запойная,
– А как же…
– Брат сделает все как надо.
Загнав машину в гараж, мы вошли в дом. Ставни весь день не открывали, чтобы не привлекать внимания. В доме было душно, несмотря на ночную прохладу. Я поставила на плиту чайник, осторожно наблю‑дая за Алексеем.