Вокруг сновали люди, и до меня им не было никакого дела. Интересно, он сейчас где‑то здесь? Или в России я, по его мнению, не нуждаюсь в охране? Как бы это проверить… На ум стали приходить идеи одна фантастичнее другой, пока все не показались мне совершенно глупыми, и я поспешила сосредоточиться на мыслях о таинственной папке.
Домой я вернулась к обеду, Муза пила кофе, устроившись в гостиной, она с улыбкой пошла мне навстречу и поцеловала в щеку. Однако, несмотря на все признаки хорошего настроения, в ней чувствовалось напряжение.
– Как там Морозов? – не выдержала она, и мне стало ясно: моя встреча с Андреем Ильичом ее беспокоила, точнее, не сама встреча, а то, что он рассказал мне. – Представляю, что он наговорил тебе, – она зло фыркнула. – Я свела твоего отца в могилу, верно?
Признаться, такая постановка вопроса меня слегка удивила, я устроилась на диване рядом с Музой и внимательно! на нее посмотрела.
– По‑моему, вы дурака валяете.
– Что? – растерялась она.
– Папа погиб, – сказала я. – А вы устроили дурацкую междоусобицу.
– Я устроила? – ахнула она. – Да я…
– Зачем тебе детектив? – перебила ее я. Муза тяжко вздохнула.
– Ты что, подслушивала? – спросила она, нахмурившись.
– Значит, в кафе ты встречалась с ним? – в свою очередь, поинтересовалась я.
– Черт знает что такое, – в сердцах сказала мачеха и посмотрела на меня на этот раз с большим неудовольствием. – Тебе‑то хорошо, – вдруг заявила она. – А мне что делать прикажешь? Все только и смотрят, как бы оставить меня с голой задницей, родная дочь и то…
– Я не поняла, мне‑то чем хорошо в данной ситуации? – усмехнулась я.
Муза приуныла.
– Ты ведь не рассчитываешь на его деньги?
– Нет, – покачала я головой. – У нас была договоренность: бабушка оставляет мне квартиру и свои деньги, а я…
– Разумеется, – махнула Муза рукой. – Но отец завещания не оставил. Так что по закону ты имеешь право…
– У нас была договоренность, – напомнила я, но Музу это отнюдь не успокоило.
– Конечно, ты устраняешься от дел, и мне одной надо биться с этими монстрами, от Янки нет никакого толка. Она еще ребенок, к тому же идиотка, вместо того чтобы матери помочь, вовсю интригует.
– Что еще за монстры? – посуровела я.
Муза вздохнула, размышляя, но все же ответила:
– Морозов и этот Самойлов.
– Самойлов? Это тот, кому отец продал…
– Перестань, – отмахнулась она. – Не он продал, они вынудили его продать. Понимаешь?
– Ты видела документы? – насторожилась я.
– Видела, видела, – хмыкнула Муза. – Но я точно знаю, что они заставили мужа. И Морозов этот тоже.
– Ему‑то что за радость?
– Неизвестно, что они ему пообещали, – возразила Муза. – Возможно, долю в бизнесе. А что? Вот он и купился. Муж ему доверял, и он…
Если честно, все это представлялось мне весьма сомнительным, хотя…
– И ты наняла детектива?
– Да. Вдруг ему удастся что‑то выяснить.
– Допустим. И что дальше?
– Буду бороться, – заявила Муза. Я не удержалась и фыркнула, уж очень забавно она выглядела в тот момент. – Чего ты ржешь? – обиделась она. – Это дело твоего отца, понимаешь? Я просто обязана…
– Ладно, – махнула я рукой. – Объясни, чего конкретно ты ждешь от детектива и как намерена его использовать.
– Зачем это тебе? – насторожилась она.
– Зачем это тебе? – насторожилась она.
– О господи, – закатила я глаза. – Вы что тут все, с ума посходили?
– Жанка, ты должна понять, доля в бизнесе – все, что у меня осталось. Все. И что мне с этим делать? Я ведь ни черта не соображаю, а любой мерзавец норовит облапошить.
– Детектив‑то тебе что даст?
– Что даст, что даст, – передразнила она. – Буду знать по крайней мере, что они спелись.
– Кто?
– Морозов и этот Самойлов.
– И как ты это узнаешь?
– Ну, они должны встречаться…
– По‑любому должны, – перебила я, – раз Самойлов теперь работодатель Морозова.
Муза досадливо отвернулась, а я вздохнула. Оставалось лишь догадываться, зачем ей понадобился сыщик, ясно, что сама она об этом говорить не желает, пока по крайней мере. Мне вдруг стало очень жаль отца. Я покачала головой и уставилась в глаза Музе. Ей это, понятное дело, не нравилось.
– Что? – спросила она.
– Морозов сказал, что в сейфе лежала какая‑то папка, которая на следующий день после гибели отца исчезла.
– А ему она зачем? – хмыкнула Муза и тут же разозлилась: – Какая еще папка?
– Опять ты за свое? – вздохнула я. – Жаль, что ты меня считаешь… противником, – с трудом нашла я подходящее слово.
– Вовсе нет, с чего ты взяла? – Муза поспешно сграбастала мою руку и принялась ее гладить. – Ты же знаешь, как я люблю тебя…
– Что в этой папке? Пойми, меня не интересуют деньги, но я хочу знать, кто и почему убил папу.
– Этим занимаются соответствующие органы, – выпалила Муза, получилось невероятно смешно. – Зачем тебе соваться? Лучше бы подумала, как отбить у этих мерзавцев папино наследство.
– Ты видела ту папку? – не отставала я.
Муза надула губы, точно обиженный ребенок, и опустила взгляд.
– Чего молчишь? Видела?
– Ну видела, – буркнула она.
– Что в ней было?
– Какие‑то бумаги. Я тебе сто раз говорила, я ничего в этом не понимаю.
– Она у тебя?
Муза моргнула, глядя на меня с непониманием, потом до нее вроде бы дошло.
– Нет, – покачала она головой. – Откуда?
– Но ты пытаешься ее найти?
– Но ведь они‑то ее ищут.
– Кто – они?
– Эти типы. Морозов сказал тебе, кто такой Самойлов? Форменный бандит. Ты живешь за границей и совершенно не понимаешь, что здесь происходит. Самойлов приходил за папкой, она ему нужна. Значит…
– Это понятно, – отмахнулась я. – Потому тебе и понадобился детектив?
– Жанночка, я не могу ни на кого рассчитывать…
– Обещай, если найдешь папку, покажешь ее мне. Я просто хочу убедиться, что к гибели отца бумаги, хранящиеся в ней, не имеют отношения. Или имеют, – закончила я довольно бестолково.
– Хорошо, – не очень уверенно ответила Муза. Мы немного помолчали, я продолжала размышлять на тему: «Что такого могло быть в этой папке». О чем думала Муза, мне неведомо, скорее всего, о деньгах, которые недруги уводят из‑под ее носа, не хватало только, чтобы к ним она причислила и меня.
– Ты слышала от отца о человеке по фамилии фон Ланц? – спросила я.
Муза вытаращила глаза.
– Фон Ланц? Ты что, смеешься?
– С какой стати? – не поняла я.
– Фон Ланц, – повторила Муза. – Идиотство какое‑то… Ничего я не слышала.
Не знаю, говорила я или нет, но актриса из Музы никудышная, она всегда переигрывает, и теперь глаза таращила так отчаянно, что мне стало совершенно ясно: фамилия была ей знакома.