– Тогда этим делом ФСБ занималась, – сообщил Сашка, укладывая меня и сам укладываясь рядом. – Я имею в виду твоего отца.
– Отца? – Я закашлялась, точно подавилась, Сашка легонько похлопал меня по спине и сказал:
– Конечно. Его хотели завербовать. Но потом что‑то в верхах не заладилось. Мне сказали, бери деньги и мотай отсюда. Против приказа не попрешь, я и умотал.
– Постой. – Я села в постели, косясь на Сашку. Черти напрочь отсутствовали. Глаз честнее я сроду не видывала.
– Я лучше полежу, – сказал он.
– Что? – не поняла я. – А… Лежи, конечно. Ты хочешь сказать, что в тот раз меня похитил по приказу ФСБ?
– Само собой. Ты думаешь, я в том лесу случайно появился и машина у тебя случайно сломалась? Ох, Машка, до чего ты наивная, за что и люблю… Они, начальство то есть, хотели, шантажируя твоего отца, принудить его к сотрудничеству. Там, – Сашка ткнул пальцем в потолок, – отлично знали, что он любит тебя больше жизни. Что совершенно естественно. Я тебя, к примеру, тоже больше жизни люблю, что и доказал сегодня, сидя в бочке.
– Спасибо, – машинально кивнула я.
– Да ерунда, мне это даже в радость. Ну вот, затеяли они это подлое дело, а я, как тебя увидел, сразу понял: не видать мне очередной звездочки. Уж как не хотелось в тебя влюбляться, но против судьбы не попрешь. А там эти козлы вдруг все переиграли, велели брать деньги и когти рвать. – Сашка тяжело вздохнул. – И на те денежки славненько погуляли… Я имею в виду, мудаки эти, потому что в детский приют они их точно не понесли… – Обиженно махнув рукой, Багров заявил:
– Сволочи продажные… – Обнял меня и закончил свой рассказ:
– В общем, отцы начальники разделили бабки, а меня, значит, в Чечню, чтоб глаза не мозолил. – В этом месте Сашка закручинился, повесил нос и тихо, но с большим чувством продекламировал:
– Я о тебе все думал. И днем и ночью. Особенно, когда в госпитале лежал…
Потом смахнул слезу, которой не было, обнял меня и от болтовни с ходу перешел к делу. Так как делом Сашка занимался лучше, чем врал, я резко поглупела и даже всплакнула, на минуту представив, что раненый Сашка валялся в госпитале, а я в это время раскатывала по всяким там Египтам и от души веселилась. Я попросила у него прощения за это, и Сашка великодушно простил. Мы обнялись и вроде бы уснули.
Через полчаса Багров приоткрыл один глаз и Покосился на меня, потом я приоткрыла другой и покосилась на него. Стало ясно: мы любим друг друга.
Утром я возилась в кухне и размышляла. Кое‑что из рассказанного вчера Сашкой мне не нравилось. Багров вошел, радостно улыбнулся, гаркнул: “С добрым утром, Машка!” – и полез целоваться. А я спросила:
– Саша, а зачем мой отец понадобился ФСБ?
– Я тебе говорил, в каких чинах хожу? – скривился он.
– Вроде бы.
– Как видишь, чин у меня совсем дохлый, поэтому “зачем” мне неведомо. Мое дело выполнять приказ.
– Но мнение какое‑нибудь у тебя на данный предмет есть?
– Мнение есть. В ФСБ кому‑то что‑то интересно, а твой отец… я ведь не в обиду, а для общего развития… твой отец в некоторых вопросах большой дока. Далее, может, ФСБ деньжата понадобились…
– В каком смысле? – выпучила я глаза.
– В самом банальном, – вздохнул Сашка. – Везде же люди… И в прошлый раз денежками не побрезговали. А ведь человек как устроен: прикормится, во вкус войдет.
– Я тебе не верю, – сказала я.
– Не верь. – Сашка вздохнул и запечалился. – Ты, Машка, газеты читай. Глянь, что творится вокруг. В наше‑то время товарищу, с которым двадцать лет плечо к плечу… нет, бок о бок проработал, и то доверять нельзя. Всё сотню раз на корню перекуплено…
– А как же ты? – нахмурилась я.
– Я? – Сашка шмыгнул носом. – А у меня не все дома, оттого вместо звездочек на погонах дырка в боку.
Дырка, точнее шрам, действительно была, и я загрустила, вглядываясь в Сашкину физиономию. Один малюсенький чертенок выставил лукавую мордаху, подмигнул и исчез. Тут я вспомнила, что недавно смотрела по телевизору фильм. Там тоже сотрудники ФСБ занимались очень неблаговидным делом: торговали наркотиками и даже убили двух своих честных товарищей. Я еще раз посмотрела на Сашку, он, заприметив мою печаль, тяжко вздохнул и сказал:
– Времена нынче такие…
Я резала лук, готовясь кормить Багрова, и думала об отце. Зачем он в самом деле мог понадобиться ФСБ? Ничем таким он не занимается… хотя достоверно, чем занимается отец, я не знала и знать не хотела. Может, Юльку спросить? Глупость, Юлька тоже не знает. Папа с ней о делах не говорит, а если она интересуется, смеется: “На базаре любопытной Варваре нос оторвали”.
Ладно, ФСБ или нет, а дело это годичной давности, я в нем вряд ли разберусь, так что лучше не забивать голову и сосредоточиться на Сашке. Он не удрал, значит, действительно отдал все деньги, а без денег бежать не с руки, так что в ближайшие дни будет рядом. Однако с Сашкой никогда ничего не знаешь наверняка, поэтому приглядывать за ним стоит. Накормив Багрова, я сказала:
– Мне на работу пора.
– Ты в самом деле работаешь? – искренне удивился он. Пришлось рассказать о работе. Сашка порадовался за меня и спросил:
– А можно я тебя встречу?
– Конечно. Приезжай пораньше, мы с тобой поужинаем и поедем домой.
– Ага, – кивнул он. – Пожалуй, я тебя и на работу отвезу. Делать мне все равно нечего.
Минут через сорок я вошла в свой кабинет и выглянула в окно: Сашка помахал мне рукой и отчалил на моей машине. Здесь уместно было бы подумать, а увижу ли я еще свою “девятку”? Однако в Сашку я верила: размениваться на мелочи он не станет.
Машина скрылась за поворотом, а в дверь тихо постучали и вошел Денис, держа под мышкой пакет. Положил его на стол и стал разворачивать.
– Сколько? – спросила я.
– Тридцать, – хмыкнул Денис.
– Отлично. – Я отложила несколько пачек и придвинула к нему. – Это вам.
Денис вздохнул, сунул деньги в карман и, глядя на меня с некоторой тревогой, осведомился:
– А Павел Сергеевич нам точно головы не оторвет?
– Точно, – заверила я.
– Может, стоит сказать ему?
– Нет, Денис. Это мое личное дело. Он кашлянул, посмотрел с печалью, еще раз вздохнул и удалился. Вслед за ним пришла Юлька.
– Что это? – кивнула она на деньги.
– Ты же видишь. – Я убрала деньги в сейф.
– Откуда? – спросила подружка.
– Багров подарил, то есть он их не дарил, конечно, но так выходит.
Юлька округлила глаза, и мне пришлось рассказать о “похитителях”, трубе и наручниках. Юлька хохотала до слез, потом смеяться ей надоело, она неожиданно загрустила и поинтересовалась, внимательно глядя на меня:
– И что теперь?
– Не знаю.
– А вдруг он опять сбежит?
– Возможно, – уклончиво ответила я, такой вариант мне совсем не нравился.
– Слушай, может, он тебя в самом деле любит? – поинтересовалась Юлька.