Мы так увлеклись, что сами заплутали. Тут еще стемнело, фонари в переулках упорно не включали, и я начала думать: никогда нам отсюда не выбраться.
Впереди белой свечой маячила колокольня Рождественской церкви, решено было идти к ней напрямую. Ох, лучше бы в обход… Пришлось преодолевать два забора. Если для меня это было не особо приятно, то для Ленки – серьезное испытание. Когда мы наконец вышли к церкви, на город пала мгла. То есть уже окончательно стемнело, ни звезд, ни луны не видно, сплошная низкая облачность.
– Будет дождь, – вздохнула Ленка, вертя головой. Церковь закрыта на реставрацию, и в переулке мы были одни‑одинешеньки. При мысли, что теперь нам предстоит идти через овраг, стало не по себе. – Одно хорошо, – добавила Ленка. – Если и была слежка, то накрылась.
И мы побрели в сторону площади Победы. Оттуда до Диминого дома два квартала. Во дворе Димина машина отсутствовала, а его окна были темны. Дима раньше часа никогда не ложился, так что логично предположить, что он все‑таки у сестры.., или у подруги.
Жил Дима в девятиэтажке, в трехкомнатной квартире, которую купил после очередного развода. Вообще‑то он строил дом в пригороде, но строительство шло ни шатко ни валко, Наташка даже утверждала, что дом Дима будет строить до второго пришествия, и что‑то там добавляла про сапожника без сапог. По‑моему, дом ему был так же нужен, как мне бабушкины советы, а строил он его, потому что был уверен: дом в шикарном районе придаст ему солидности, а вообще‑то ему и трехкомнатной квартиры за глаза хватает. Дима подумывал о том, чтобы завести собаку, но Наташка сказала, что приличные люди сначала жену заводят. Дима такие разговоры не жаловал, в результате остался без жены и без собаки. Сейчас я этому обстоятельству порадовалась.
Ленка перекрестилась на подъездную дверь, и мы вошли. Димина квартира располагалась на втором этаже, мы поднялись по лестнице, и я достала ключи. Ленка принялась вибрировать, а я поспешно вставила ключ в замок, пока подружка не начала ныть по своему обыкновению. Дверь легко открылась, мы вошли, прикрыли дверь. Я подумала немного и заперла ее. И тут меня словно холодной водой окатило. Во всех детективах прежде, чем вторгаться в чужое жилище, злоумышленники сначала звонили по телефону, а потом в дверь, чтобы убедиться, что хозяина нет.
– Надо было позвонить, – не удержалась я.
– Куда?
– В дверь.
– Если мы выйдем, я назад не войду, – честно предупредила Ленка.
Ближайшая дверь вела в спальню, мы вошли и дверь плотно прикрыли.
– Где‑то музыка играет, – невпопад сказала подружка.
– У соседей, наверное.
Тут до меня с опозданием дошло, что мы опять дурака сваляли, надо было взять фонарик, потому что в такой темноте мы не только сейф, но и ковер не найдем.
– Ты что‑нибудь видишь? – нервно спросила Ленка, и я честно ответила:
– Нет.
– И я нет. И как грабить прикажешь?
– Давай свет включим, – предложила я.
– Ага, умная. А если из соседей кто увидит и Диме позвонит?
– Ну и пусть звонит. Мы через десять минут отсюда смоемся.
Я нащупала выключатель, и через мгновение вспыхнул свет. Спальня у Димы была большая, кровать гигантских размеров под красным покрывалом, шторы плотно задернуты. Еще тут стояли шкаф и пузатый комод с веселенькими цветочками. Со слов Наташки я знала, что стоят они немалых денег, и подивилась: охота людям тратить их на такую ерунду.
Мое внимание привлек ковер. То есть на самом деле это был гобелен с сюжетом времен Людовика, не помню, какого по счету. Причем с сюжетом сомнительного содержания: девица с задранными юбками и хмырь в треуголке, который под эти самые юбки запустил конечности. Другой хмырь выглядывал из кустов и наблюдал все это без удовольствия.
Другой хмырь выглядывал из кустов и наблюдал все это без удовольствия.
– Какая пошлость, – вынесла вердикт Ленка.
– Да уж, – согласилась я.
И мы направились к гобелену. Приподняли его и увидели сейф. Я вставила ключ в замок, набрала шифр, сверившись с бумажкой, повернула ключ, и сейф открылся. В нем было две полки, и на верхней лежала коробка, а под ней бумаги. Я достала коробку и сунула ее в руки Ленке, потянулась за бумагами, и вдруг в дверь позвонили. Мы разом подпрыгнули и уставились друг на друга.
– Я же говорила, – жалобно начала Ленка. – Сейчас соседи ментов вызовут.
От ее слов мне стало не по себе, а в дверь звонили все настойчивее. И тут мы услышали, как где‑то в огромной Диминой квартире скрипнула дверь, а потом и шаги услышали, вполне отчетливые. Кто‑то шаркал ногами да еще произнес недовольно Диминым голосом:
– Кого принесло?
– Сейф, сейф закрой, – зашипела Ленка, на которую вновь накатила отвага, и на цыпочках побежала к двери.
В этот трагический момент я вдруг подумала, что подружка похожа на зайца, только не настоящего, а детсадовского, когда взрослые тети напяливают уши, а потом весело скачут вокруг елки. Ленка выключила свет, а я каким‑то чудом заперла сейф и даже ключи вытащила. Говорю «чудом», потому что руки двигались сами по себе и вопреки мыслям. Собственно, мыслей в тот момент у меня не было вовсе.
Я метнулась вслед за Ленкой, мы столкнулись в темноте и зажали друг другу рты, потому что у обеих было сильно искушение заорать. Квартира у Димы метров двести квадратных, но за время нашего столбняка он успел дойти до входной двери, а мы в отчаянии полезли под кровать, сообразив, что путь к отступлению отрезан.
– Кто? – громко спросил Дима, и из‑за двери ему ответил мужской голос:
– Уголовный розыск, капитан Козлов.
– А что случилось? – забеспокоился Дима.
– Вы должны поехать с нами.
– Да что случилось‑то? – волновался Дима.
– Вы намерены выяснять это через дверь? – сурово поинтересовался капитан Козлов. – Откройте дверь, вот мои документы.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Дима. – Почему так поздно? В чем, собственно, дело? – Но дверь все‑таки открыл.
– Лейтенант Архипов, – сказал тот же голос, очевидно, представляя спутника, из чего я заключила, что ментов двое. – Одевайтесь, гражданин Рыбаков, поедете с нами.
– Куда? С какой стати?
– Вам на месте все объяснят. И дурака не валяйте! – добавил Козлов в голос суровости.
Дима, бурча что‑то себе под нос, прошаркал мимо, но вдруг возбудился и повысил голос:
– Я позвоню своему адвокату. – Потом пискнул, и мы вновь услышали шаги и какой‑то подозрительный шум, вроде кто‑то тащил волоком что‑то тяжелое.
– Все, Катенька, абзац нам, – зашептала Ленка. – Менты нарисовались, и мы тут как тут. Повысим им раскрываемость.
– Лежи тихо, – посоветовала я. – Они уйдут, и мы смоемся. Они за Димой приехали, значит, ненадолго.
– А если обыск начнут производить? Поди, под кровать‑то заглянут. А пылища тут какая… Он что здесь, не подметает? Хоть бы домработницу нанял, если самому лень.
– Заткнись, – шикнула я, напряженно прислушиваясь.
– Катя, у меня на пыль аллергия, ты же знаешь. Я сейчас начну чихать. Ой, мамочка, нет больше моих сил.
В этот момент я вновь услышала Димин голос.
– Вы что, с ума сошли? – заголосил Наташкин шеф. – Да кто вы такие?
– Сейчас узнаешь, – ответил ему Козлов.