– Вы его узнали, – наблюдая за мной, заявил Виктор Егорович. – Кто этот человек? Как его имя?
– Анатолий, – ответила я.
– Отлично. А фамилия, адрес, место работы?
– Я не знаю.
– Что?
– Я не знаю. Мы познакомились в пятницу, в кафе, рядом с универмагом.
– А сегодня он оказался в вашей квартире. Вы его пригласили?
– Нет.
– Значит, он пришел сам. И тут появился ваш муж, в свой обеденный перерыв. Почему бы и нет? Женатый человек, решил заехать домой. У вашего мужа было оружие?
– Я устала, у меня болит голова.
– Анна Ивановна, у нас есть показания соседки, а ещё у нас есть труп. И, пожалуйста, не морочьте мне голову. Ваш муж скрылся. Зачем вам понадобилось выдумывать всю эту чепуху с автоматчиками на «БМВ», стрельбой, прыжками с крыши на крышу? Это же глупо, неужели вы не понимаете…
Я не слушала его, смотрела на фотографию с одной мыслью: «Это безумие». Я знаю: женщина на фотографии – я. Бдительный Виктор Егорович меня не узнал, что неудивительно. Однако я‑то знаю… Я спятила. Другого объяснения просто нет.
– Я повторяю вопрос: у вашего мужа было оружие? – Я перевела взгляд за окно. – Вам знакомо такое выражение: соучастие в убийстве? – не унимался он. – Чем дольше вы молчите, тем больше усугубляете свою вину. Хотите, скажу, сколько вам грозит за это самое соучастие? Женщине с вашей внешностью совершенно нечего делать в тюрьме. Так что произошло около 13.00? – Я не ответила. Он отшвырнул фотографию в сторону. – Отлично. Будем играть в молчанку? Вам же хуже. Два трупа – это, знаете ли…
– Почему два? – насторожилась я. – Вы говорили об Анатолии…
– Об Анатолии… – Он усмехнулся. – На пороге своей квартиры обнаружен ваш сосед.
– Из двадцать седьмой квартиры?
– Из двадцать седьмой. Вы знакомы?
– Нет.
– Разумеется. Вы не знаете Анатолия, вы не знаете своего соседа.
– Какая разница, знаю я его имя или нет? Как он погиб?
– Его ударили тупым предметом… Предположительно… Да так, что буквально раскроили череп.
– И это сделала я?
– А почему нет? Вы или ваш муж. Он убил вашего любовника, а затем и соседа, потому что тот имел неосторожность оказаться в роли свидетеля.
– Ясно. Когда я видела его в последний раз, он был совершенно здоров.
– А когда вы видели его в последний раз?
– Я вам рассказывала.
– Расскажите еще. – Он что‑то добавил, но я больше не обращала внимания на его слова, я прислушивалась к шагам в коридоре, в висках застучало, а ладони мгновенно вспотели. Я попробовала справиться с дыханием, расслабленно сидя на стуле, вслушиваясь в тишину за дверью. Вот они, совсем рядом… они идут… Теперь я и в самом деле различала шаги, они приближались, вот кто‑то замер перед дверью. Изо всех звуков: телефонных звонков, шарканья ног по асфальту, гудков автомобилей, скрипа стула, на котором сидел Виктор Егорович, я слышала только их: шаги за дверью, которые внезапно стихли.
– Что с вами? – донесся до меня голос следователя, и тут дверь распахнулась, и в душную пыльную комнату шагнули двое: высокие мужчины в светлых костюмах и темных очках. Их физиономии поражали безликостью, а они сами какой‑то театральностью, точно передо мной разыгрывали сцену из очередного боевика, сплошняком состоящего из общих мест.
Но я знала, они настоящие, и подобралась. Один из вошедших поплотнее закрыл дверь, другой прошел к столу и спросил:
– Сериков Виктор Егорович?
– Да.
– Мой собеседник слегка растерянно разглядывал вошедших.
– А это Шульгина Анна Ивановна? – И, не дожидаясь подтверждения, заявил:
– Мы забираем её.
– Что значит «забираем»? – нахмурился Виктор Егорович, приподнимаясь со своего стула.
– Не волнуйтесь, у нас есть соответствующее распоряжение.
Рука говорившего исчезла в кармане пиджака, воздух рассекло нечто вроде резиновой дубинки, Виктор Егорович рухнул на стол лицом вниз, а я, схватив стул, на котором за секунду до этого сидела, запустила его в окно и нырнула следом, машинально отметив: «Стрелять они не рискнут». Они и не рискнули. Я вылетела в окно, кувыркнулась через плечо и тут же поднялась на ноги. Мало того, что я умудрилась ничего не сломать, я даже боли не почувствовала. «Я так не умею», – испуганно мелькнуло в сознании, но, перекрывая все мысли, настойчивый голос внутри меня кричал: «Бежать, бежать!» И я побежала.
Я летела, не разбирая дороги, однако успела заметить, что парни в светлых костюмах разделились: один выпрыгнул в окно (весьма неумело, поднялся не сразу и бежал, слегка припадая на правую ногу), а второй, должно быть, покинул кабинет через дверь. Где‑то здесь у них машина… На своих двоих мне от машины не уйти, значит, надо отрываться дворами.
Я пересекла улицу, под истошные гудки машин влетела в подворотню, опять же машинально отметив: двор проходной и тип на машине, если он не дурак, будет ждать меня на проспекте. Я бросилась в первый подъезд, пользуясь тем, что мой преследователь поотстал и видеть меня сейчас не может. У меня было всего несколько секунд, и я очень надеялась, что мне повезет, потому что если не повезет…
Я позвонила в ближайшую ко мне дверь, через три секунды она распахнулась, и толстая тетка лет пятидесяти взглянула на меня с неодобрением.
– Вам кого?
– Извините, – пробормотала я, влетела в квартиру, оттолкнув её, и захлопнула дверь. – Кто‑нибудь есть в квартире?
– Да что вам надо? – возмутилась женщина, а я сначала выбросила вперед ладонь, а уж потом поняла, что делаю.
Женщина слабо охнула, привалившись к стене, и закатила глаза, я подхватила её на руки, не дав упасть на пол. Приземление вышло плавным. Женщину надо положить на диван, но это подождет. Я торопливо прошлась по квартире. Никого. Скорее всего жила она одна. На старом телевизоре фотокарточка: молодой мужчина с ребенком на руках, ползунки, чепчик, сразу не определишь, мальчик или девочка. Скорее всего это сын женщины со своим ребенком, и живет он отдельно. Квартира однокомнатная, её осмотр занял у меня несколько секунд. Я осторожно прошла к окну и выглянула, не касаясь занавески: черная «Волга» замерла посередине двора, левая дверца была распахнута настежь, рядом с ней стоял один из типов в костюме и, точно робот, рывками поворачивая голову, разглядывал окна. Второго парня не было видно.
– Кто это, черт возьми? – пробормотала я, и голос внутри меня ответил: «Они». Совсем неплохо для начинающего шизофреника.
Через десять минут в дверь позвонили. Я стояла не шелохнувшись, ожидая, что будет дальше. Тот, кто стоял за дверью, позвонил ещё в две квартиры, выходящие на лестничную клетку, но никто ему не открыл. Через некоторое время я увидела, как он покинул подъезд, а потом исчез из поля моего зрения, наверное, шел близко к дому по асфальтированной тропинке, соединяющей подъезды. «Волга» тронулась с места и направилась в сторону проспекта, а я вернулась к женщине.
Лицо её слегка порозовело, нащупав пульс, я успокоилась: скоро она придет в себя. С большим трудом я перетащила женщину на диван. Телефона в квартире не было, на всякий случай я закрыла дверь на щеколду и вновь отправилась в комнату. Распахнула шифоньер.