– Та девушка, она пропала. Четыре стихии, вы понимаете? Она первая.
– Что? – растерялась я.
– Ее никто не видел с той ночи…
– Послушайте… – сказала я. В ответ раздались короткие гудки. – О черт, – прошептала я, потому что поняла, кто мне звонил. Он за нами следил и меня вычислил.
Юлька стояла за моей спиной в дверях кухни.
– Кто это? – произнесла она, мой взгляд переместился к зеркалу, где отражались моя физиономия, насмерть перепуганная, и Юлькина, тоже побелевшая от страха. – Это он? – внезапно она перешла на шепот. – Что он сказал?
– Ничего особенного, – стараясь держать себя в руках, ответила я и тряхнула головой, желая сбросить с себя страх, как будто это можно было сделать всего одним движением. – Он сказал про какую‑то девушку, – преувеличенно безразличным тоном пояснила я. – Девушка якобы пропала. Ее не видели с той ночи, какой, не ясно. Еще что‑то про четыре стихии.
– Какие еще стихии?
– Понятия не имею, но он почему‑то был уверен, что я пойму.
– На кладбище он обещал нам представить доказательства. Так? Должно быть, теперь они у него есть.
– Ты хочешь сказать, что девушка… – Я смотрела на Юльку, а она на меня, и мы не решались произнести то, о чем подумали. – Вот что, – облизнув губы, заговорила я. – Попытаемся выяснить, откуда был звонок.
– Он осторожный, мы в этом убедились.
Но я уже звонила на телефонную станцию. Мне ответила женщина, и я торопливо заговорила:
– Простите, мой номер… – я продиктовала цифры. – Мне только что звонили, вы можете сказать, откуда?
– Справок не даем.
– Подождите, – взмолилась я, боясь, что она повесит трубку. – Мне постоянно звонит какой‑то тип и угрожает.
– Напишите заявление в милицию.
– Пожалуйста, помогите мне, я боюсь… – В трубке было тихо, я стояла и ждала, не особенно рассчитывая на удачу.
– Городской телефон‑автомат, – наконец услышала я.
– Этого следовало ожидать, – кивнула Юлька, когда я повесила трубку. – Он не желает показываться, и у него на это есть причина. – Я жадно выпила остывший чай. – Через двадцать минут будут местные новости, – вздохнула Юлька и пошла включать телевизор.
Двадцать минут до блока новостей оказались сущей пыткой. Мы напряженно ждали, глядя на экран. И вот, наконец… Встреча у губернатора… ремонт дороги и… автомобильная авария на улице Левитана. Есть жертвы.
– В новостные программы попадает далеко не все, – хмуро глядя на меня, сказала Юлька. – Особенно на втором канале.
– На кабельном точно скажут, – хватая пульт, ответила я.
Криминальных новостей в 23.30 мы с трудом дождались: авария, драка возле сто сорок седьмой школы, ограбление квартир…
– Позвоню Витьке, пусть справится по своим каналам…
– Если ты ему расскажешь, что тебе опять звонили, в следующем номере выйдет статья с продолжением. Он же вцепится в это дело, как собака в кость.
– Мне плевать, – отрезала Юлька. – Лишь бы разобраться.
Витьки дома не оказалось, и его мобильный не отвечал.
– Он звонил сюда, – отбрасывая в сторону трубку, заметила Юлька. – Выходит, знает, что я у тебя.
– Он следит за тобой, – кивнула я. – Завтра идем в милицию.
– Ага.
– Завтра идем в милицию.
– Ага. Там ждут не дождутся продолжения сериала.
– Если… если он имел в виду… – я не рискнула произнести слово, что вертелось на языке, как будто не произнесенное, оно не имеет еще власти и все может обойтись. – Тогда смеяться они перестанут очень быстро.
Утром я еще не успела добраться до офиса, когда позвонила Юлька.
– В криминальных сводках нет никаких девушек, – сказала она. – Только что проверили. – В голосе ее было облегчение, но я его почему‑то не разделяла. Ведь он сказал «пропала». «Ее никто не видел с той ночи». Какую ночь он имел в виду? Ночь нашей встречи на кладбище? Непонятно.
Эти мысли не давали мне покоя весь день, так что я совершенно забыла про Аделаиду. Вадим, заглянувший ко мне в кабинет, о ней напомнил.
– Сегодня идешь к старухе?
– Да, – опомнилась я и машинально взглянула на часы. Слава богу, время еще есть.
– Попробуй разговорить ее и хоть что‑нибудь узнать об этом князе.
– Попробую. А что ты будешь делать, если выяснится, что она в самом деле собралась за него замуж? – спросила я.
– Вызову паршивца на дуэль, – усмехнулся Вадим. – Хотя проще было бы отправить ее в сумасшедший дом.
– Очень сомневаюсь в ее намерениях расстаться со своими сокровищами. Мне она кажется на редкость здравомыслящей.
– Надеюсь, у нее хватит ума сообразить, что ее князь не захочет долго ждать и решит побыстрее стать вдовцом.
– Если хочешь знать мое мнение, его ожидает жестокое разочарование: он будет подавать ей кофе в постель, а свои денежки она все равно оставит тебе.
– Такое развитие сценария меня вполне устроит, – засмеялся Вадим. – Беда в том, что тетка по всем признакам влюблена, как кошка, или того хуже: видит в нем посланца небес.
– Надеюсь, ты преувеличиваешь, – покачала я головой, представить Аделаиду по уши влюбленной моей фантазии не хватало.
Когда Вадим ушел, я позвонила Юльке.
– В семь мы должны быть у старухи.
– Встретимся возле ее дома, я туда подъеду, – ответила Юлька. – Не забудь купить торт и коробку конфет, – напутствовала она меня. – На моей карточке всего полторы тысячи, глупо тратить их на старую ведьму.
В шесть часов я покинула офис, по дороге к Аделаиде заехала в супермаркет, купила торт и конфеты, подумала и добавила к ним три красные розы. Аделаида обожает цветы и любит повторять, что в ее возрасте получить букет в подарок уже роскошь. Она никогда не была скупой, хотя цену деньгам, конечно, знала. Беспокойство Вадима было мне понятно и все же казалось необоснованным. Хотя кто знает, вдруг старуха в самом деле влюбилась. В голову опять полезли мысли о ее внезапном интересе к Юльке. Чего Аделаида ждет от этой встречи? Впрочем, это ее обычные капризы. Она любит им потакать.
Юльку я заметила на троллейбусной остановке в нескольких шагах от дома, где жила Аделаида. Дом под номером восемь на проспекте Мира в народе именовали «бункер» за полет архитекторской мысли, результатом которого и стало это шестиэтажное серое здание, похожее на куб. Плоская крыша это впечатление лишь усиливала. Построили его в середине семидесятых по специальному проекту, основная его особенность состояла в том, что доступ к мусоропроводу здесь был прямо в кухнях, то есть рядом с раковиной торчала безобразная железная заслонка, откуда тянуло помойкой. Ходили легенды о гигантских тараканах и крысах, поджидавших по утрам хозяев за обеденным столом.
Конечно, ничего похожего на правду в этих рассказах не было. Дом построили для партийной элиты того времени, и мусоропровод на кухне был единственным неудобством, да и то практически сразу перестал существовать: мусоропровод замуровали, а во дворе появились контейнеры для мусора.