– Да… большая… правда, никак не привыкну, и район не очень. У нас дворик был тихий, а здесь… но сколько можно в «хрущевке» жить? Тошка растет, ему комната необходима. Да и Виктору Кузьмичу кабинет… Мы его и мою квартиры продали, добавили денег и эту купили, четырехкомнатную.
– Значит, ты замуж вышла? – сообразила я.
– Ага. – Ольга улыбнулась и скороговоркой выпалила:
– Он хороший и Тошку любит, и вообще мы хорошо живем. Виктор Кузьмич мужчина непьющий, конечно, постарше меня, но это, может, даже хорошо…
– А чем занимается Виктор Кузьмич?
– Он художник… – с легкой заминкой ответила Ольга, ловко накрывая на стол. – А сейчас у него своя мастерская, изготавливают двери, рамы, лестницы. Высокохудожественные изделия. Хочешь, фотографии принесу?
– Какие? – не поняла я.
– Ну… окна, двери… может, тебе что понравится?
– Мы сейчас ремонт не планируем, денег нет. Но если вдруг появятся…
Мы стали пить чай, а я прикидывать, как половчее узнать о Синем. Помог мне Тошка; уплетая пирог, он заявил с набитым ртом:
– Дарья Сергеевна, а у нас «Опель», новый. Папка его месяц назад купил.
– Это не он во дворе стоит, красивый такой?
– Он, – раздвинул рот до ушей Тошка. – Правда, здоровский?
– Мимо не пройдешь.
– Помешался на машинах, – шутливо нахмурилась Ольга. – Только иномарки на уме… А с «Опелем» этим одни нервы. Виктор Кузьмич человек творческий, у него знаешь как: задумается и сам себя не помнит. Сегодня все утро ключи искал, так и поехал на работу троллейбусом, а я весь день у окна торчу, чтоб его, окаянного, не угнали.
– А что, пытались? – проявила я интерес. Ольга рукой махнула, а Тошка сделал круглые глаза и прошептал:
– Чуть не свистнули.
– Как же это? – вытаращив глаза еще больше, чем он, задала я вопрос.
– Чего ты его слушаешь? Виктор Кузьмич на работу приехал, оставил «Опель» возле мастерской, там стоянка, конечно, не охраняется. Мастерская на Левитана, рядом с бывшим горкомом комсомола…
– Там, где ломбард?
– Точно. Ломбард в восемнадцатом доме, а в мастерскую надо под арку идти, дом 16а. Ну а стоянка прямо возле ломбарда. Обедать Виктор Кузьмич домой приезжает, вышел, а машины‑то и нет. Он туда‑сюда, вызвал милицию. Расстроился ужасно, а вечером звонит сторож из мастерской и говорит: «Виктор Кузьмич, машина‑то ваша нашлась, в переулке стоит, как раз под самыми окнами». Мы туда, и точно: стоит. Совершенно она ему не нужна, – вдруг заявила Ольга и пояснила, видя мое недоумение:
– Машина эта. Ездил бы на такси, деньги те же, а мороки меньше.
– Я не поняла, угнали «Опель» или нет? Ольга только рукой махнула:
– Поди сам в переулке оставил да забыл.
– А милиция как же? Они ведь приезжали, неужели машину в переулке не увидели, ведь это всего метров двести?
– Им бы только бумажку составить, больно надо по сторонам смотреть.
– И когда это случилось?
– Вчера, – ответила Ольга, а сердце мое стремительно скакнуло вниз.
– А во сколько Виктор Кузьмич на обед приезжает?
– Часа в два.
Теперь кое‑что прояснилось. Вряд ли Виктор Кузьмич как‑то причастен к убийству Зюзи, но на всякий случай стоит проверить.
– У тебя нет знакомого, который носит синий кожаный пиджак? – спросила я.
– Нет, – удивилась Ольга.
– Нет, – удивилась Ольга. – А что?
– Приходил в школу один тип, представиться не пожелал, искал Ольгу, которая будто бы раньше в нашей школе работала. Вот я и решила, может, ты?
– А как он выглядел?
– Не очень я его рассматривала, взгляд неприятный, исподлобья, пиджак запомнила.
– Может, папаша наш бывший? – нахмурилась Ольга. – Но на кожаный пиджак, хоть синий, хоть красный, ему денег не набрать, только‑только на бутылку хватает.
– Что ж, – поднялась я из‑за стола, – за пирог спасибо, пойду я.
– Посиди, – искренне огорчилась Ольга. – Поболтаем, не виделись сто лет.
– На работу надо. Я здесь по делам… – пробормотала я, надеясь, что Ольга не спросит по каким. Она и не спросила, проводила меня до двери, и я, помахав им с Тошкой на прощание рукой, торопливо покинула подъезд. Выйдя на проспект, остановила первую же машину и отправилась на улицу Левитана. Мастерскую нашла сразу. Миновав арку, я оказалась в чистеньком дворике. Дом 16а был одноэтажным с высоким резным крыльцом, по нему как раз спускался мужчина лет пятидесяти, маленький, толстенький и лысый.
– Виктор Кузьмич, – позвали его из открытого по случаю жары окна. – Вам звонят. Трубку возьмете?
Виктор Кузьмич вернулся в свой офис, а я двором прошла к ломбарду.
Ну и что теперь? Нашла я «Опель», но ни на шаг не продвинулась. А может, вовсе не его я видела возле «малосемейки»? По виду точно он… С номером путаница, и до конца не ясно: угоняли вчера машину со стоянки или хозяин в самом деле страдал беспамятством? И что я должна сказать Родионову? А ничего. Он скорее всего решит, что я нарочно все запутываю, стараясь ввести следствие в заблуждение, и окончательно уверится в том, что я убийца. С этими невеселыми мыслями я вернулась домой. Ни Сеньки, ни Кузи во дворе не было, и это здорово меня разозлило. Где их носит, в самом деле? Прождав понапрасну часа два, я вышла во двор и у подъезда столкнулась с Андрюхой Коломейцевым.
– Ты Сеньку не видел? – спросила я.
– Когда?
– Сегодня.
– Видел, днем. Они всей ватагой купаться пошли.
– Вот черт…
– А чего такого? Жарко. И он уже не маленький.
– Как же не маленький? Я за него отвечаю и вообще… Ладно, пошли чай пить, или тебе нельзя? – насторожилась я.
– Чай пить? – испугался Андрюха. – Почему это? Чай не водка, можно и при исполнении.
– Но ты же участковый, а меня в убийстве подозревают.
– Кто? – не поверил он.
– Родионов.
– Ничего он не подозревает, глупость какая. С какой стати ему подозревать? Да в нашем районе все равно никто не поверит…
В этот момент возле подъезда остановилась машина, и из нее вышел Родионов. Машина была такой древней, что казалось, вот‑вот развалится, зато Родионов выглядел молодцом. Светлые брюки, зеленая футболка, а сам явно только что из парикмахерской, да и улыбался так зазывно, что я до смерти испугалась: не иначе как приехал арестовывать.
– Добрый вечер, Дарья Сергеевна, – пропел он, протягивая мне руку. Я ее пожала, понемногу возвращаясь к жизни – убийцам руки не подают.
– Добрый вечер, – пискнула я и покосилась на Андрюху: мол, смотри, что делается.
– Можно с вами поговорить? – продолжая улыбаться, спросил Александр Сергеевич.
– Мы с Андрюхой чай пить собирались, то есть с Андреем Петровичем, – поправилась я, чувствуя, как наливаюсь краской.
– А меня не угостите?
– Что ж, пойдемте, – пожала я плечами, а Коломейцев, с момента обмена рукопожатием с Родионовым стоявший по стойке «смирно», зачем‑то снял фуражку, повертел ее в руках и сказал:
– Что ж, Дарья Сергеевна, вы с товарищем побеседуйте, а я уж в другой раз.