– Глядишь, не сидели бы тогда в ванной.
Мы еще немного побеседовали в таком духе, но это мне быстро надоело.
– Что делать будем? – шмыгнул носом Сенька. – Одной тебе и вправду идти нельзя.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что пойдешь со мной? Упырь ясно выразился: я должна быть одна. – Тут Кузя робко тявкнул, а я на него покосилась и добавила:
– Про Кузю он ничего не говорил… – Я кивнул а собаке, Сенька вдруг позвал испуганно:
– Дарья…
А коварный Родионов взвыл из‑за двери:
– Сенька, не пускай ее, она ж тебе родная тетка.
– Сторожите мента, – отдала я приказ и покинула квартиру, на ходу присовокупив:
– Дверь никому не открывать. В случае чего звонить в милицию и дяде Васе, он боксер и будет у вас через две минуты (дядя Вася жил в квартире напротив, и я на него очень рассчитывала).
В квартире я чувствовала себя героем, а на улице сразу же принялась клацать зубами. Вдруг Родионов прав и в подвале меня ждет вовсе не Упырь? Я покосилась на Кузю, тот покосился на меня и со вздохом покачал головой, мол, не дело мы затеяли.
– Ладно, не ворчи, – сказала я миролюбиво, и мы направились к спортшколе, я все ускоряла шаг, и Кузя тоже. По существу, мы почти бежали, я по крайней мере, одновременно пытаясь сообразить, как, не поднимая шума, попасть в подвал. Оказавшись возле дыры в заборе, я так ничего и не придумала, чертыхнулась и решила, что скажу сторожу, мол, у меня бессоница… нет… что я оставила в кабинете… Совсем рядом хрустнула ветка, и тихий голос позвал:
– Дарья… – Я вздрогнула и замерла. – Ты одна? – немного погодя спросил тот же голос.
– Да, то есть нет. Со мной Кузя.
– Кузя не считается, только ты его за ошейник держи, вдруг укусит:
Из темноты появился Упырь, стараясь не попасть в свет фонаря по соседству, кивнул в сторону забора, и мы укрылись в кустах сирени.
– За тобой точно никто не шел?
– Нет. Кузя бы учуял.
– Ага. – Упырь присел на корточки, и я пристроилась рядом, поглаживая Кузю по голове.
– Ты где прятался? – спросила я.
– На кладбище.
– На каком? – решив, что ослышалась, осведомилась я.
– На обыкновенном. Слышь, Дарья, меня ищут.
– Кто?
– Откуда я знаю, зато точно знаю зачем: накинут удавку на шею и тю‑тю. Надо из города рвать, а у меня ни копейки.
– С этим что‑нибудь придумаем, – кивнула я. – Только я тебе уже объясняла, бегством проблему не решишь.
– К ментам не пойду, и не зуди.
– Зачем про подвал наврал?
– Про подвал? Это я так, в целях конспирации.
– Меня сегодня чуть машина не сбила, – вздохнула я. – Соображаешь? Рассказывай, что знаешь, не то в самом деле на кладбище отправимся на постоянное место жительства.
– Думаешь, это не случайно? Тебя убить хотели?
– На мое счастье, рядом два милиционера оказались.
– Ты им про меня проболталась? – испугался Упырь.
– Слушай, мы так до утра сидеть будем. Выкладывай.
Упырек тяжко вздохнул, повозился в темноте и наконец сказал:
– Ладно. Дело было так. Мы сидели в парке, как всегда, вдруг Зюзя… У нас кое‑какие деньжата были, в общем, ловили кайф, Зюзя с нами, и все в полном ажуре, и тут Зюзя говорит… выразился, в общем, я думал, его дурь так пробирает, а он глаза на дорогу пялит и говорит, мол, ни фига себе… Я, конечно, тоже на дорогу: вижу, стоят двое курносых возле шикарной тачки…
– Кто стоит? – не поняла я.
– Ну, два хачика…
– А кто это?
– Дура ты, Дарья, – не выдержал Упырь. – Дикая совершенно. Короче, стоят два гражданина кавказской национальности, подъезжает к ним джип, выходит оттуда мужик, весь такой… крутой, одним словом, а Зюзя как эту троицу увидел, аж затрясся и мне говорит: номер, номер запиши. Ну я записал. Курносые с мужиком пару слов сказали, улыбаются, чувствуется, все хорошо у них, а Зюзя глаза таращит… Потом все трое в джип сели и отчалили.
– Ну и что? – спросила я, сообразив, что рассказ окончен.
– Ну и то. Зюзю удавили, фотка с номером пошла гулять, а мне два раза по башке бить не надо, чтобы я сообразил: нечисто, и парням своим сказал, что лучше нам переждать, пока тут все утрясется. Потом «Новости» по телику: нашли двоих курносых, и у обоих в башке по пуле. Соображаешь?
– Нет, – честно ответила я.
– Ну, Дарья… – Упырь опять завозился в темноте. – Не стоило им в джип садиться, а мне его номер записывать.
– А номер‑то хоть помнишь?
– Конечно. Приметный. Триста тринадцать.
– Что ж, если джип не ворованный и с номерами ты ничего не напутал, то узнать, кто владелец…
– Чего узнавать, – разозлился он. – Я тебе и так скажу. Хозяин джипа Коля Турок.
– И что?
– Ты знаешь, кто такой Турок?
– Нет.
– Ну дикость… просто удивляешь меня. Коля Турок в нашем городе большой человек, он у Мороза правая рука. Только не говори, что Мороза не знаешь, я тебя уважать перестану.
– Мороза знаю, – вздохнула я. – Его сын у нас борьбой занимается. Сам он когда‑то тоже…
– Дарья, ты хоть поняла, к чему я клоню?
– Примерно да…
– Ничего ты не поняла. Турок от курносых избавился, потому что они ему чем‑то не угодили, а мы свидетели. Зюзя помер, а теперь меня ищут. Пацаны сказали, толкался тут один, интересовался. А ты видела, кто Зюзю кокнул…
– Синий пиджак.
– Во… все просто. Турок шутить не любит, и свидетели ему, как блохи твоему Кузе, – одно беспокойство.
– Постой‑ка. – Я понемногу пришла в себя и начала соображать. – Если Турок в городе человек известный, так зачем Зюзе понадобилось номер джипа записывать?
– А Зюзя не знал, чей это джип. Он всегда обкуренный и жутко тормозной. А как увидел, с кем курносые за руку здороваются, глаза у него из орбит полезли, вот честное слово… а когда я номер записал, говорю: это тачка Турка… Он перепугался, а потом лыбиться начал, ну точно придурок, и домой заспешил, вроде его там с подарком ждут.
– Ничего я не понимаю, – разозлилась я, потому что вся эта история представлялась мне невероятно глупой. Конечно, если людей убили, то она не глупая, а чудовищная, но понятнее от этого не стало. Я поднялась и сказала Упырю:
– Пошли.
– Куда?
– К Петровичу.
– К участковому? – растерялся он.
– К бывшему. Он теперь на пенсии, а значит, не при исполнении. Я тут немного денег прихватила, на первое время тебе хватит. Потом через Петровича еще передам. Он тебя спрячет, а я попробую во всей этой галиматье разобраться.
– Ага, разберешься. Деловая очень…
– Я не одна разбираться буду, а с милицией.
Упырь в ответ вздохнул.
Не успели мы сделать и десяти шагов, как Кузя грозно зарычал, но тут же успокоился и сунул голову под мою ладонь, точно извиняясь. Упырь шарахнулся в кусты, но я его остановила:
– Это Сенька с Васькой.