Оставалось гадать, с какой стати он вздумал дразнить Рахманова и вообще ведет себя по‑дурацки.
– Если хочешь, я уеду, – миролюбиво предложила я. – У меня все равно челюсть от зевоты сводит.
– Красивое платье, – заявил Олег, будто меня не слыша. – Надеюсь, куплено не на его деньги?
– Какая разница?
– Ты невыносима, – прошипел он. – Отвратительное, насквозь лицемерное, продажное существо.
– Странно. Ник утверждал, что не встречал женщины прекраснее меня.
Рахманов вздохнул, глядя куда‑то поверх моей головы, и совершенно спокойно сказал:
– Я не могу уехать сейчас, придется немного поскучать. Веди себя прилично и держись от него подальше, чтобы тебя не сочли распоследней шлюхой.
В этом весь Рахманов, он и мысли не мог допустить, что я явилась сюда просто так, а не для того, чтобы портить ему жизнь. Весь мир вращался вокруг него, так всегда было, есть и будет.
– Олег, – услышала я знакомый голос.
Рахманов повернулся, и я вместе с ним. К нам не торопясь приближался Долгих под руку с женщиной. Я взглянула на нее без всякого интереса и с большим трудом смогла удержать на лице ничего не значащую улыбку. Рядом с Долгих стояла Елена Кузьминская, человек, на которого я возлагала свои надежды. Напрасные. То, как они с этим типом смотрели друг на друга, не оставляло сомнений в характере их отношений. «Это не простое знакомство и даже не дружба, тут чувства с большой буквы», – с ухмылкой решила я.
Они были очень красивой парой и, наверное, достойны друг друга. Грудь стянуло железным обручем, в глазах потемнело от бешенства, и вовсе не потому, что я была в двух шагах от сокрушительного провала, который стоил бы мне жизни. Здесь было нечто другое, в тот момент я затруднялась это выразить словами. Я смотрела на Долгих, на его лицо с незнакомым мне доселе выражением, теперь в ее глазах не было столь удивившей меня когда‑то печали. Он смотрел с бесконечной нежностью на эту женщину, и она отвечала ему тем же. И я опустила взгляд, чувствуя, как меня покидает ярость.
Все мы продажны, только у каждого своя цена. Кто‑то продает душу за деньги, a кто‑то за любовь. Разве я могла судить ее? Нет, конечно. Напротив, в тот момент я чувствовала странное родство с ней и еще жалость. Все эти мысли и чувства вихрем кружили во мне, но со стороны наша встреча вряд ли выглядела примечательной. Олег и Долгих пожали друг другу руки. Рахманов кивнул Елене и на правах старого друга поцеловал ее, так что ясно было: они знакомы не первый день. Долгих перевел взгляд на меня и, пряча усмешку, сказал:
– Знакомьтесь, это Юля… любимая девушка нашего сердцееда, а это Елена Сергеевна, – представил он ее.
– Салют, – сказала я.
Она хотела подать мне руку, но вдруг передумала, а ее взгляд застыл на моем лице.
– Очень приято, – тихо сказала Кузьминская.
– Взаимно. Дорогой, ты не против, если я сегодня напьюсь? – повернулась я к Олегу. – Старайся не обращать на меня внимания.
Я сделала ручкой и отправилась к накрытым столам, слыша, как Рахманов бормочет:
– У нее совершенно невыносимый характер.
– Красивые женщины редко бывают покладисты, – ответила Елена.
Я не успела дойти до стола, как рядом возник Ник.
– Тебя почтили короткой беседой? – хихикнул он. – Не сомневался, что ты будешь в центре внимания.
– Смотри, чтобы Рахманов тебе башку не оторвал в знак большой признательности.
– На самом деле его распирает от мысли, что каждый мужик здесь мечтает трахнуть тебя. Рахманов из тех, кого постоянно надо дразнить, как собаку, в противном случае он начинает скучать и теряет интерес к объекту.
Мы допустить этого никак не можем.
– У Долгих новая пассия? – спросила я с усмешкой.
– Ага. Дамочка не простая, я ж говорил, он помешан на умных бабах, так что тебе ничего не светит, радость моя, а жаль. Эта к тому же известная журналистка. Жутко идейная. Свобода, равенство и братство, хоть сейчас на баррикады.
– Серьезно? Как же идейную так угораздило?
– Все вы, интеллигенты хреновы, болтаете одно, а делаете другое. И эта не исключение.
– Известная журналистка? – не отставала я. – Всемирно известна в нашем городе?
– А вот тут ты не права, – хмыкнул Ник. – Действительно известная. Да ты о ней наверняка слышала, Кузьминская ее фамилия. – Я пожала плечами. – Не слышала? Ну и ладно. Мать живет в нашем городе. У старушенции рак, врачи говорят, долго не протянет. Вот дочурка в ожидании ее скорой кончины здесь и зависла, а чтобы жизнь пресной не казалась, крутит любовь с нашим всемогущим. По слухам, башню у него начисто снесло, жениться собрался. Сладкая парочка, – хихикнул Ник.
– Что‑то ты настроен чересчур критично, – съязвила я.
– Еще бы, народ вокруг напивается на халяву, а я, как распоследний идиот, ни в одном глазу. Ладно, устрою себе завтра именины сердца.
– На меня не рассчитывай, – предупредила я.
– Что так?
– Я сегодня напьюсь, с Рахмановым.
– Кстати, о нашем золотом мальчике. Пожалуй, мне стоит нырнуть в тень, вон как он глазищами зыркает, не нравится ему наша нежная дружба.
– Не очень‑то ты его боишься, – усомнилась я.
– А я вообще никого не боюсь. Вру. Боюсь пропустить счастливый миг удачи. Удача ведь баба, а с бабами надо ухо востро держать. К счастью, я знаю, как с ними обращаться. – Ник весело мне подмигнул.
– Сукин сын, – сказала я, а он ответил:
– Стараюсь, – и поспешил отчалить.
Ко мне тут же подскочил какой‑то толстяк с мутными от выпитого глазками и запел о моей красоте. Я старательно делала вид, что его словеса произвели впечатление. Мне хотелось поскорее уйти отсюда, я избегала встречи с Кузьминской, но то и дело натыкалась на нее взглядом. Вне всякого сомнения, она была королевой бала. Долгих рядом с ней сиял тульским самоваром. Наконец подошел Рахманов:
– Сматываемся.
И мы, ни с кем не прощаясь, улизнули с торжественного мероприятия.
Утром я страдала от головной боли и несбывшихся надежд. Олег, выпивший накануне лишнего, до обеда провалялся в постели, потом потащил меня в ресторан. Выпив и закусив, вспомнил о делах и вскоре уехал. А я отправилась бродить по улицам, усердно гоня прочь мысли о Елене. Нет, значит, нет. Проехали.
В Интернет‑кафе я больше не заглядывала, на нашей с ней внезапно возникшей дружбе поставила крест, но все оказалось не так просто.
В следующий понедельник, когда я без дела слонялась по квартире, зазвонил телефон. Я сняла трубку, решив, что это Машка, и услышала:
– Я могу поговорить с Юлей?
– Можете.
– Это Елена Кузьминская.
– Отлично. Но я вас не знаю.
– Юля, нам надо встретиться.
– С какой стати? – удивилась я.
– Я бы не хотела объясняться по телефону. Давайте встретимся и поговорим. Это важно.
– Ей‑богу, я не понимаю, зачем нам встречаться и о чем говорить.
– Я объясню. Можете подъехать в кафе «Пилигрим»? Это на окраине, в юго‑западном районе, улица Победы.
– Да знаю я, где это, – буркнула я и повесила трубку.
Звонок, признаться, удивил. Что ей от меня понадобилось? Наше мимолетное знакомство не предполагало встреч и бесед по душам.