Я оглядела комнату со старой мебелью и блеклыми шторами на окнах. Хозяин вернулся, сел напротив, глянул на нас и отвел глаза.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Артем. Я покосилась на него с недоумением, но мужчина охотно ответил:
– А как я могу себя чувствовать? До потолка прикажете прыгать от радости, что жену убили? – В его голосе слышалась злость, что, впрочем, и неудивительно, но что‑то мне в парне не нравилось. Он поднялся, прошелся, вновь сел, избегая моего заинтересованного взгляда.
– Вам жена про убийство рассказывала? – спросила я.
– Про какое? А… нет, то есть сказала, конечно, мол, вот ужас, убили прямо в примерочной. Но ничего больше.
– Не могли бы вы поточнее припомнить тот разговор?
– Да не было никакого разговора. Пришла вся взвинченная, говорит, убили. Вот и все.
– Есть предположение, что ваша жена видела убийцу. Оттого и погибла.
– Видела убийцу? – повторил он, вроде бы не веря.
– Да. Сегодня погибла еще одна женщина, там же, в универмаге. Ее часто видели с вашей женой.
– Погибла? – Иванов так побледнел, точно мгновенно обморозился. – Кто?
– Тюрина Ольга Александровна.
– Ольга, – пробормотал он. – Надо же…
– Вы ее знали?
– Ольгу? – Он вроде бы меня совсем не слышал, с усилием повернул голову и посмотрел мне в глаза. – Ольгу знал… видел несколько раз. Они с Ленкой раньше вместе работали, в магазине на Садовой, потом сюда перешли. То ли Ленка ее устроила, то ли она ее, я уж не помню.
То, что парень упорно называл погибшую жену Ленкой, слегка меня удивляло, может, для него это норма жизни, а может… Он вновь задумался, причем так основательно, что я подумала – уснул, но тут он поднял голову, бледность все еще заливала его лицо, а взгляд был слегка нездоровый. Если бы я встретила его в таком виде на улице, решила бы, что парень не в себе. Хотя смерть жены…
– Выходит, всех троих, – пробормотал он хрипло. Мы быстро переглянулись с Артемом.
– Что вы имеете в виду? – вкрадчиво поинтересовалась я. Парень пялился на меня с минуту, не меньше. Вдруг его взгляд приобрел осмысленное выражение, он облизнул губы, бледность постепенно исчезла.
– А что я могу иметь в виду? – грубо спросил он. – Трех человек убили.
– Какие у вас были отношения с женой? – быстро спросила я.
– Хорошие, – усмехнулся он. – Я ее любил.
– А она вас?
Парень вновь поднял голову, с обидой посмотрел на меня.
– А она – не знаю.
– Довольно странно, – заметила я.
– Ничего странного. Я мужик простой, а ей все чего‑то хотелось… эдакого, чего в жизни нет. – Он вздохнул так тягостно, что было ясно: жену он любил, и смерть ее для него страшный удар, хоть он и зовет ее Ленкой. И все‑таки было за всем этим что‑то…
– Ваша жена в прошлый понедельник отпрашивалась с работы якобы к зубному врачу. Мы проверили, у зубного врача она не была. Нам очень важно знать…
– Зачем? – спросил он.
– Вы знаете, где была ваша жена? – не обращая внимания на его вопрос, повторил Артем.
– Нет, – ответил он, но так, точно не был уверен.
– Вы знали, что у нее есть любовник? – спросила я. Он вздохнул, хмуро посмотрел на нас, но без обиды, скорее с удивлением.
– А вы откуда…
– Так знали или нет?
– Нет.
И вы мне убийство не пришьете. Я на стройке работаю и в тот день… ох, черт… – Он обхватил голову руками и начал раскачиваться. Я терпеливо ждала. Артем хотел было открыть рот, но я его остановила. Прошло минут пять, парень выпрямился и заявил: – Я не убивал. Идите к черту.
– Если не возражаете, мы задержимся. О любовнике вы когда узнали?
– Вчера, – вздохнул он, но ответил почти охотно, должно быть, тяжело было у него на сердце, вот и захотелось выговориться.
– Кто‑то позвонил?
– Нет. Нашел в ее вещах… фотографию хотел… а там записная книжка.
– Можно взглянуть?
– Я ее сжег.
– Ясно, – кивнула я. – Что там было, не расскажете? Понимаю, что это малоприятно, но…
– Нечего рассказывать. Он ее не убивал…
– Кто он?
– Любовник этот. Зачем? У них все прекрасно было. Да и эти женщины… он же не сумасшедший.
– Кто знает. Нельзя ли о нем поподробнее? Имя, где живет?
– Не знаю. Имя есть, конечно. Иван. По крайней мере, так она его звала.
– И все? – не поверила я.
– Почему все? – усмехнулся он. – Описания всякие, что да как. Похоже, они друг в дружке души не чаяли. Зачем она со мной жила? – сказал он с горечью. – Шла бы к своему Ивану. Разве б я возражал. Лучше разойтись, чем вот так… – Он с силой потер лицо и уставился в пол.
– Значит, записную книжку вы сожгли? – на всякий случай спросила я.
– Ага. Сжег.
– Почему?
– Противно стало. Разозлился, сжег. А эту Ольгу, ее что, тоже зарезали? – вдруг спросил он.
Я смотрела на него, забыв ответить. На помощь мне пришел Артем, он сказал резко, почти грубо:
– Да. Перерезали горло.
Мужчина на мгновение зажмурился, точно собираясь с силами, а может, что‑то видел мысленным взором.
– Всех трех. Бог ему судья.
– Не пойму, о чем вы? – хмуро поинтересовалась я.
– Говорят, врагам прощать надо. А она не враг, она мне женой была. Может, скверной. Может, и человеком была никудышным… Я простил. А убийца… Найдете, что ж, так тому и быть, а если нет…
– Довольно странный тип, – сердито заметил Артем, вышагивая рядом со мной.
В машине громко тявкал Сашка. Отправляясь к Иванову, я его с собой не взяла, неловко заявляться с собакой к человеку, убитому горем. Я ускорила шаг и охотно поддержала разговор:
– Почему странный? Нашел человек дневник жены, которую еще даже схоронить не успел, а там охи, ахи и описание большой страсти. Сжег, потому что злился, а теперь не знает, как жить дальше, то ли горевать, что жены лишился, то ли слезы лить, что сам не убил. Оттого и убийцу простил на всякий случай… Вроде тот сделал доброе дело, и самому в тюрьму не садиться.
– Это ты так шутишь? – нахмурился Артем.
– Нет, шутить я даже не пытаюсь.
Около четырех Артем получил результаты вскрытия (третье убийство не на шутку встряхнуло город, поэтому все работали оперативно).
– Парень не левша, – глядя на меня с душевной болью, сообщил он.
– Интересно, – расползлась я в улыбке, ему это вовсе не понравилось.
– Чего тебе интересно?
– Все. Забавная штука вырисовывается.
– Хорошо хоть не смешная, – зло фыркнул он.
– Некто убивает женщину, случайная свидетельница тоже гибнет, а вслед за ней и подруга, с которой свидетельница могла поделиться.
– Но какого черта она с нами не поделилась? – рассвирепел Артем.