– Вдруг… – начал Коля, но, заметив мою усмешку, нахмурился. – Он назначил мне встречу. Велел принести деньги. Взамен он вернет улики.
– Какие улики? – разозлилась я.
– Черт его знает. Я ведь был в Мишкиной квартире, вдруг что‑то оставил?
– Если оставил, я бы уже знала, не зря битых три часа там торчала.
– Этот тип мог оказаться там раньше милиции.
– Ты что‑нибудь потерял? – спросила я с беспокойством. – Паспорт, водительское удостоверение?
– Шутишь…
– Что такого ты мог оставить, что прямо указывало бы на тебя?
– Не знаю, – вздохнул он. При этом Коля казался таким растерянным, едва ли не жалким. Он совсем сейчас не походил на Спартака, от которого млели все дамы.
Я посидела, поскребла затылок и вдруг решила: не худо бы встретиться с шантажистом. Очень может быть, что он неплохо осведомлен об обстоятельствах гибели Дидонова, и, если его хорошо поспрашивать, он не откажется нам рассказать о них.
– Где должна произойти встреча?
– В Никольском переулке, в половине первого ночи.
– И что, он обещал прийти? – усомнилась я.
– Да.
Я взглянула на Колю, шантажист либо величиной с гору, либо псих, это я и заявила вслух.
– Псих, – кивнул Лукьянов, и мы обратили на него внимание, он стоял в дверях и, должно быть, уже давно. – Шантажисты все психи, – пояснил он, давая понять, что наши тайны для него не тайны вовсе. Коля взглянул на него с сожалением, а я поспешила его утешить:
– Он просто выглядит придурком, а вообще‑то вполне нормальный парень.
Мы дружно посмотрели на часы – если хотели попасть на встречу вовремя, то следовало поторопиться.
– Я поеду с вами, – сказал Лукьянов таким тоном, точно все решал здесь он.
Коля нахмурился, не из‑за того, что действительно имел что‑то против, его, как и меня, покоробило от убежденности Лукьянова, что возразить ему не посмеют.
– Пусть едет, – пожала я плечами. – Неизвестно, какой сюрприз ждет нас там, а Александр Васильевич у нас специалист по трудноразрешимым ситуациям.
На встречу с шантажистом мы отправились на машине Лукьянова. Идея эта принадлежала ему, и мне она показалась вполне здравой: мою или Колину машину, скорее всего, знают. Коля, улучив момент, шепнул мне с недовольством:
– Ты уверена, что поступаешь правильно? – При этом выразительно кивнул на Лукьянова.
– Я даже не уверена, что живу на свете. Но, хорошо зная этого парня, могу сказать: от нашего желания уже ничего не зависит.
– Чем же он так хорош? – спросил Коля с ноткой презрения в голосе.
Я пожала плечами:
– Сам увидишь, если побудешь с ним рядом достаточно долгое время. И не задирайся с ним, во‑первых, это бесполезно, во‑вторых, он злопамятен.
– Боюсь, мы все‑таки сваляли дурака, – вздохнул мой друг. Лукьянов как раз садился за руль, и разговор пришлось прекратить.
Минут через двадцать пять мы прибыли к предполагаемому месту встречи. Скажу сразу, оно мне не понравилось: темный переулок, ни одного жилого дома, какой‑то долгострой справа, гаражи слева и кирпичная стена, неизвестно что скрывающая. Лукьянов взглянул на часы.
– У нас есть несколько минут, чтобы оглядеться. – И он пошел оглядываться, а мы с Колей таращили глаза во тьму и пытались понять, чего стоит ждать от жизни.
Лично я не верила, что шантажист появится, один, по крайней мере. Встречаться в таком месте с парнем вроде Коли чистое безумие. А если все‑таки появится, то не иначе как с целой армией друзей и товарищей.
Впрочем, и против этого я не особенно возражала, обвинить меня или Колю в убийстве будет нелегко, а вот хоть одним глазком взглянуть на шантажиста очень даже интересно. Ведь если он был в момент убийства где‑то неподалеку, может, и в самом деле что‑то видел? Что‑то или кого‑то. Дидонова могли убить действительно случайно, Мишка парень мутный и вполне способен обзавестись никудышными дружками, а анонимное письмо к убийству отношения не имеет, какой‑то придурок написал его, а Дидонов носил возле сердца на добрую память.
Однако не очень‑то я верила в совпадения, оттого в глубине души убийство случайным не считала. И очень бы хотела найти убийцу, чтобы понять, что происходит.
Топчась на одном месте, я докуривала уже вторую сигарету. Коля заглянул в переулок, прошел метров десять, вернулся и вновь взглянул на часы.
– Пора бы ему появиться, – проворчал он недовольно.
Дорога выглядела пустынной, ни одной машины, не считая лукьяновской. Ее хозяин, кстати, так и не вернулся, растворившись в темноте.
– Может, мне стоит прогуляться? – спросил Коля. Было заметно, что он нервничает.
– Пойдем, – кивнула я.
Мы достигли кирпичной ограды, прошли вдоль нее метров пять, когда услышали голос: низкий, хриплый, точно человек изо всех сил старался, чтобы его не узнали.
– Деньги принес?
Коля замер от неожиданности, а я, сделав по инерции еще пару шагов, налетела на его локоть и тоже замерла как вкопанная. В себя Коля пришел довольно быстро. Во всяком случае, когда он отвечал, в его голосе растерянности не было.
– Допустим, и что?
– Покажи.
– Покажи, что есть у тебя. Мужчина за стеной разозлился:
– Если не хочешь, чтобы я еще сегодня позвонил в милицию…
Вдруг он как‑то странно взвизгнул и затих, а вслед за этим мы услышали голос Лукьянова:
– Давайте сюда, там, возле гаражей, можно перелезть через стену.
Мы бегом припустились к гаражам. Коля подсадил меня на кирпичную стену, взобрался сам, я повисла на руках, спрыгнула, чертыхнулась, потому что сделала это неловко, и заковыляла вдоль стены.
– Что с ногой? – спросил Коля, поравнявшись со мной.
– Ничего, – буркнула я.
Мы оказались во дворе какого‑то здания – окна первого этажа заколочены, справа кузовы машин, что‑то похожее на свалку. Я немного поднапрягла память и сообразила, что мы, судя по всему, на территории, принадлежавшей химкомбинату. Лет пять назад после пожара его перенесли за черту города, и что здесь теперь – должно быть, и хозяевам неведомо.
Сюда доходил свет фонаря от перекрестка, и в этом свете я увидела Лукьянова, он стоял, слегка согнувшись вперед, а у его ног что‑то шевелилось и издавало звуки, похожие на повизгивание.
Через минуту я смогла разглядеть парня лет двадцати пяти. Он размазывал по лицу кровь из разбитого носа и выглядел крайне несчастным.
– Тебе сразу шею свернуть, придурок, или расскажешь, кто тебя надоумил вымогать деньги? – ласково спросил Лукьянов. При этом становилось совершенно ясно, что насчет шеи он не шутит и действительно свернет ее, если посчитает нужным.
– Сволочь, – буркнул парень с неизвестно откуда взявшейся отвагой.
Лукьянов ударил его ногой, вроде вполсилы, но парень запрокинулся на спину и взвыл так, что я поежилась.
– Кончай его колошматить, – встряла я, впрочем, не особо рассчитывая на благодарность. Так и вышло.
– Я тебя знаю, – сказал поверженный парень. – Шлюха паршивая.
– Вот к чему приводит демократия, – посетовал Лукьянов и навернул ему еще раз, после чего парень вошел в разум и заговорил неохотно, но доверительно:
– Мне деньги нужны.