Господи, ну кто ж меня за язык-то тянет?
— Ни при чем? Так это здорово. Выходит, ничто не мешает нам заключить краткосрочный договор о сотрудничестве.
— Слушай, чего б тебе своими делами не заниматься?
— С прискорбием приходится признать: бизнес — не моя стезя, — вздохнул Берсеньев. — Скука страшная. Как на грех, команда у меня подобралась на редкость толковая, а перспективы самые радужные. Чем занять себя энергичному человеку при таком раскладе? Говорил ведь, давай детективное агентство откроем, все-таки развлечение.
— Не хочу я с тобой ничего открывать.
— Не хочешь — не надо. Готов побегать на общественных началах. Агатке мы ничего не скажем, а тебе от меня явная польза. Давай колись, чего нарыть успела.
Дважды чертыхнувшись, поерзав и с тоской посмотрев по сторонам, я начала рассказывать, злясь на Агатку: если бы она проявила хоть чуточку внимания... Неужто я просто трушу? Боюсь, что в одиночку мне с этим делом не справиться? Сознавать такое было неприятно. Мысленно махнув рукой на свою гордость, я блеснула талантом: рассказ мой был краток, но ни одной подробности я не упустила.
— Ага, — кивнул Берсеньев, выслушав меня, и задумался.
— Чего «ага»? — спросила я, выдержав паузу. — Предупреждаю сразу, прежде чем ты начнешь языком мести: никаких денег в этом деле нет. Наследства девушка не получала, бабка должна об этом знать... Одинцов человек среднего достатка. Кстати, ты с ним знаком?
— Нет. И даже никогда не слышал о нем до тех пор, пока он не стал вдовцом. Предположим, она хотела с ним развестись...
— И он ее убил? Чтобы не делить с ней дом, за который еще не расплатился?
— Есть еще фирма.
— Весьма скромная. Риск большой, а повод ничтожный.
— Это ты так считаешь, а для него это родное детище... нынче только жулики крупнеют, а люди мельчают. И за меньшее готовы ухлопать ближнего своего.
— Я помню, что ты невысокого мнения о себе подобных. Что неудивительно. Когда перед глазами такой пример...
— Ты сейчас кого имеешь в виду?
Тебя, естественно. В зеркало, поди, посматриваешь. И что хорошего там видишь?
— Давай отвлечемся от моих прекрасных душевных качеств. С дворником, как я понял, встретиться не удалось? Ничего, это мы исправим. Что еще?
— Надо взглянуть на дом, — проворчала я. — Ключ у меня есть.
— Говори адрес, — кивнул Берсеньев и завел машину.
По дороге к дому, где совсем недавно жил Одинцов, Сергей Львович изводил меня вопросами. Далеко не на все я смогла ответить и мысленно костила себя на все лады за то, что опять с ним связалась. Вот уж верно говорят: не было у бабы печали, купила баба порося...
Мы миновали мост и у торгового центра «Заречный» свернули налево. Вдоль прямой, как стрела, улицы тянулись серые пятиэтажки, вскоре показался магазин «Вкусняшка», о котором говорил Одинцов, именно здесь он встретил бывшего клиента и остановился с ним поболтать. Проехав еще метров пятьсот, мы угодили в пробку. Унылая вереница машин растянулась, покуда глаз хватало. Обложив коммунальщиков, у которых опять что-то там прорвало, Берсеньев нырнул в узкий переулок.
— Ты куда? — поинтересовалась я на всякий случай.
— Предпочитаешь торчать здесь до второго пришествия?
Петляя дворами, мы вскоре выехали к автомойке, приземистому зданию в самом конце улицы, выкрашенному в ядовито-желтый цвет. Пробка осталась далеко позади, а я задумалась.
— Как видишь, все просто, — сказал Берсеньев, словно читая мои мысли. Торчать в пробке было необязательно, он мог легко ее объехать.
— И что нам это дает?
— Лишние полчаса, и Одинцов оказался дома не в двенадцать, а на тридцать минут раньше.
— Но он звонил ей в это время, менты проверили...
— Не сомневаюсь. Вопрос, откуда он звонил? Из машины или уже из дома?
— Одинцов не убивал жену. Считай меня дурой, но я ему верю, — разозлилась я.
— Я на твою веру не посягаю. Чтобы найти убийцу, надо для начала исключить из числа подозреваемых мужа. Следовательно, перво-наперво убедимся, что он невинен, аки агнец божий. А еще пошарим в поисках любовника.
— Ее друзья уверены... — тут я вспомнила слова Климовой и приуныла. С одной стороны, девушка — скромница, с другой — скучающая дамочка, на досуге развлекающаяся тем, что дразнит своими прелестями дворника. Впрочем, слова этой бабы на веру принимать не стоит.
Дальше ехали через лес, пять минут, и справа мы увидели коттеджный поселок. К нему вела асфальто-вая дорога, въезд перекрывал шлагбаум. С двух сторон административные здания, в одном находились охрана и контора ТСЖ. Здесь же, в комнате первого этажа, жил дворник Ташмухамедов. Во втором здании, судя по вывеске, бассейн и фитнес-клуб. Поселок огорожен забором из металлических прутьев, крепившихся на кирпичных столбах. Возле бассейна парковка, там мы оставили машину и направились к шлагбауму. Заметив нас, охранник выглянул в приоткрытое окно и спросил:
— Вы к кому?
— Дом 13а, — поспешно ответила я и зачем-то соврала: — Мы из риелторской конторы.
— Документы с собой есть?
— Паспорт.
Пока охранник записывал мои данные в журнал, Берсеньев с любопытством оглядывался, а я гадала: охрана здесь всегда столь бдительна или это нововведение после недавнего убийства? Паспорт мне вернули со словами:
— Вам налево и по дороге до самого конца...
— В административном здании все окна с решетками, — заметил Берсеньев, шагая рядом со мной. — Значит, выбраться незаметно из комнаты дворник не мог... А неплохо тут люди устроились.
Поначалу все дома показались мне одинаковыми, только выкрашены в разный цвет: бледно-желтый, светло-коричневый и фисташковый, но, присмотревшись, я нашла отличия: у одних мансардные окна были круглые, у других — треугольником. В некоторых домах было по два гаража. Крылечки с вазонами, сейчас пустыми, лужайки перед домом, и никаких заборов. Владения друг от друга отделяли высокие туи, росшие сплошной стеной. Дома шли по кругу» и только нужный нам, 13а, выбиваясь из общей линии, стоял ближе к лесу, такое впечатление, что его построили позже всех, сообразив, что землицы еще осталось и грех ее не использовать. Я протянула ключи Берсеньеву, он немного повозился с замками и открыл дверь. Мы вошли в узкую прихожую, справа котельная, дальше кухня-гостиная. Небольшая и небогатая, зато уютная. Камин, мягкая мебель, большой обеденный стол, над ним лампа с абажуром.
Кухня заставлена всяческими приспособлениями, о назначении большинства из них оставалось только догадываться, я узнала лишь миксер и кофе-юрку. Из гостиной дверь вела в комнату Ирины. Диван с золотыми кистями на подлокотниках, музыкальный центр, журнальный столик, стеллаж с ми-1ыми безделушками. На светлом ламинате, ближе к жну, проступали темные пятна. Я невольно поежи-1ась, сообразив, что это такое. Застекленная двустворчатая дверь вела на веранду, которая была заставлена растениями, искусственными вперемежку : настоящими, сразу и не отличишь одни от других. Настоящие тропические заросли. Среди этого великолепия стояли шезлонг и маленький пластмассовый столик, на нем чашка с остатками кофе, успевшим покрыться плесенью.
Узкая дверь, три ступеньки, и мы на небольшом участке. Слева качели под полосатым тентом, который забыли убрать на зиму. Вот, собственно, и все. Участок скрыт от посторонних глаз туями. Утопая по щиколотку в снегу, я подошла к живой изгороди к повернулась лицом к веранде. Из-за искусственной пальмы шезлонг виден плохо, значит, отдыхая здесь, Ирина могла рассчитывать, что избавлена от чужого любопытства.