Она принадлежала ее прапрабабушке, которая имела счастье видеть Марка Твена, когда он выступал здесь с лекциями в тысяча восемьсот девяносто пятом году, – сказала Полли. – Только подумай, Квилл! Он выступал в бывшем оперном театре – на той самой сцене, где ты разыгрываешь свой <Великий пожар>. У меня просто мурашки бегут по коже!
– Ну, и где твои мурашки предпочли бы сегодня пообедать? – спросил он. – Как насчет гостиницы <Булыжник> – <вдали от торгующейся толпы>*?
* Квиллер перефразирует название романа Томаса Харди <Вдали от обезумевшей толпы>. – Ред.
– Думаю, это будет чудесно, – ответила Полли, не удостоив вниманием шутку.
Прежде чем отправиться на берег озера, они заехали в амбар покормить кошек. Питомцам Полли еда подавалась автоматически через каждый час, но Коко в свое время ясно дал понять, что он против всякой автоматики.
Из амбара Квиллер позвонил в гостиницу зарезервировать столик, и они не спеша отправились за город.
Полли сказала:
– Все только и говорят, что о неизвестном из Локмастера, который предложил десять тысяч долларов за библиотечный стол Пленсдорфа. Неужели кто-то в состоянии заплатить такую сумму?
– Какой-нибудь ловкач, который продаст раритет в Чикаго за двадцать тысяч. Когда за столом придет грузовик, надо бы послать агентов проследить за ними.
Полли не была уверена, серьёзен Квиллер, или это одна из его шуток. И чтобы не попасть впросак, предпочла промолчать.
– Я в третий раз вижу Фокси Фреда за работой, – заметил Квиллер. – Как думаешь, с любителями кошек он возьмет такой же резкий, сварливый, властный тон? Мне кажется, правильнее было бы обращаться с ними по-нежнее, бить на сентиментальность. И еще: никак не могу представить себе ни интерьер, ни процедуру, подходящие для кошачьего аукциона.
– Помнишь Пегги? Ту женщину, что приходит в магазин дважды в день, чтобы покормить Данди? Она еще работала на добровольных началах в приюте для животных. Так вот, она говорит, что каждая кошка будет выезжать на сцену в собственном <лимузине> – корзинке для пикника с откидывающейся крышкой и большой круглой ручкой. Кличка и другие сведения будут указаны на специальном жетоне, подвешенном к ручке. Жетоны заполняются от руки и разрисовываются студентами Школы искусств. На дне каждой корзины – мягкая подушка. Каждая кошка проводит по нескольку часов в день в своем личном <лимузине>, чтобы привыкнуть к запаху.
– Судя по тому, как все организовано, к этому приложила руку Хикси Райс, – заметил Квиллер не без сарказма, за который Полли тут же сделала ему выговор.
Считалось, что блестящие затеи Хикси Райс всегда выходят боком. Однако пока что все её планы относительно праздника <Пикакс и я> воплощались успешно. Даже погода благоприятствовала, и две трети времени, отпущенного на празднование, уже прошло. Но Квиллер, с его подозрительностью газетчика, не мог отделаться от мысли, что всё идет как-то слишком гладко.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Хикси Райс торжествовала победу. Публика хорошенько поплакала на <Великом пожаре> и посмеялась в нужных местах <Билли Кида>. Семейные праздники прошли успешно, за одним лишь исключением. Кто же все-таки убил охотника на зайцев?
Все ждали второго парада.
Квиллер записал в дневнике:
Сегодня мы с кошками наслаждались покоем в садовом павильоне. Тут на дорожке показался Калверт Макби с пластиковым пакетом. Его мать печет лучшее в округе шоколадное печенье. У меня тут же родился лимерик:
Печенье от миссис Макби
Всегда покупай и люби!
У неё в огороде
При хорошей погоде
Могут вырасти и пироги!
Но как вырос мальчик! Я помню, как он в девять лет побеждал взрослых на орфографическом конкурсе! С тех пор родители успели привить ему множество полезных навыков.
Например, он устроил на заднем дворе приют для старых, больных и брошенных собак.
Я окликнул его и пригласил войти, но он сказал, что должен идти домой, делать уборку. Однако все как-то медлил с уходом.
<Ты что-нибудь хочешь сказать?> – спросил я.
Он сообщил, что новая девушка из газеты узнала про его приют на заднем дворе и хочет написать об этом. Его отец сказал решительное <нет>, объяснив это тем, что тогда люди со всей округи станут привозить собак и бросать их на ферме Макби.
Я сказал Калверту, что его отец абсолютно прав. И пообещал объяснить это новенькой девушке-репортеру.
Только вчера она известила меня, что ее пригласили вступить в Клуб любителей кошек, а Джерома – принять участие в показе модной одежды для кошек. Один конкурс в Калифорнии он уже выиграл.
Я указал ей на то, что здесь она журналист, призванный освещать в прессе подобные события, а значит, не может вступать в ряды организаций, ищущих популярности.
В среду Квиллеру предстояло надписывать книги. Литературный клуб на сей раз представлял читателям <Исторический дом Хиббарда>, текст Джеймса Макинтоша Квиллера, фотографии Джона Бушленда.
Лучшие люди собрались на первом этаже <Пиратского сундука>.
Все встали и с восторгом приветствовали автора, когда он поднялся на подиум. Фотограф сделал свой первый снимок в темном зале. Дому, о котором шла речь в книге, было сто лет, он имел весьма экстравагантный облик и забавную легенду, которую накануне вечером развеяли в прах.
На суперобложке <Исторического дома Хиббардов> красовался снимок Бушленда, запечатлевший весьма необычную архитектуру дома. Еще более странным казался цвет обложки – фиолетовый, даже, скорее, фиалковый. Квиллер так объяснил это публике:
– В этом доме жили четыре поколения. Он был построен состоятельным владельцем лесопилки, который не умел ни читать, ни писать… Его сын, получив образование в колледже, прожил жизнь сельским джентльменом и любил развлекать гостей… Внук стал серьезным ученым, собравшим обширную библиотеку… Правнучка, последняя из Хиббардов, – профессор, специалист по драме и поэзии. Ее имя – Вайолет*.
* Имя Вайолет (англ. Violet) переводится как <фиалка> или <фиолетовый>. – Ред.
Утром, после раздачи автографов, Квиллер отправился в город, в универмаг Ланспиков, – купить Полли в подарок что-нибудь с запахом фиалки. На эту мысль навела его суперобложка книги.
Кэрол Ланспик стояла за прилавком с косметикой:
– Ты не поверишь! У нас за утро расхватали все фиолетовое! Хочу вот оформить витрину в таких тонах – собрать фиолетовое со всего магазина и положить туда книги из <Пиратского сундука>.
Для Полли Кэрол предложила духи с нежным ароматом фиалки в фигурном флаконе.
– Не зайдёшь в офис поздороваться с Ларри?
Владелец магазина корпел над документами.
– Заходи-заходи! Чашечку кофе? Я тоже хотел прерваться.
– Видел вас с Кэрол на презентации.
– Мои поздравления! Мы с Кэрол знали Хиббардов.
– Вы, наверное, и Ледфилдов знаете, – предположил Квиллер.
– Довольно хорошо, хотя они не так общительны, как другие старожилы. Наша дочь – их домашний врач.
– Правда? – Квиллер оживился, почувствовав: вот оно, еще одно звено в саге о Ледфилдах!
Ланспики были старым добрым семейством, как и Ледфилды, но хотя и обосновались на ферме среди холмов, активно участвовали в жизни города и округа. Их дочь, работавшая врачом, жила в Индейской Деревне.
Внезапно в офис ворвалась Кэрол и трагически прошептала:
– Ларри, в отделе драгоценностей приезжие! Пойди выясни, что им нужно.