– У тебя есть время выпить чашечку кофе в «Грязном псе»?
Закусочная «Грозный пес» недаром заслужила такое прозвище: это был переделанный товарный вагон, стоявший на перекрёстке, уродливый снаружи и внутри. Кофе там был ужасный. Но на парковке всегда хватало пикапов и легковых автомобилей: фермеры и бизнесмены заглядывали сюда перекурить, посмеяться, перекусить и посплетничать. В одном конце был поставлен большой стол, за которым они собирались.
Квиллер и Кемпл уселись у стойки, им подали кофе в бумажных стаканчиках и пончики на бумажных салфетках.
За большим столом шёл оживлённый разговор:
– Москиты меня меньше всего беспокоят. Но вот эти проклятущие клещи!..
– Вот именно! Я часами выбираю их из шерсти моей собаки!
– А кто выбирает их из твоих волос?
– Я моюсь скипидарным шампунем. Только он и спасает.
– Фокус в том, чтобы вынуть проклятых кровососов из-под кожи, прежде чем они туда закопаются.
– Да, и ни в коем случае нельзя оставлять головку, а то беда!
Эрни предложил Квиллеру:
– Не возражаешь, если мы возьмём кофе в машину? Или меня тут стошнит.
В тишине на автостоянке он поведал свою историю.
– Помнишь, Вивиан увезла нашу дочь на Запад, когда ту бросил парень и у неё случился нервный срыв? У родителей жены там ранчо, и мы подумали, что дочка может встретить достойного парня. Вивиан несколько раз туда съездила, чтобы посмотреть, как идут дела, и оставалась всё дольше и дольше. Мне следовало заподозрить недоброе! Моя жена встретила другого мужчину!.. Ну что же… К чему было бороться? Я дал ей развод, а также коллекцию редких кукол, стоившую миллион долларов. Пять лет собирал их в Англии, Германии и Франции.
– Но ведь у тебя возникла идея антикварного магазина, – напомнил Квиллер. – И это было бы хорошо.
– Ну да. Я нашёл идеальное здание в Пикаксе и предложил его владельцу продать дом. А потом он передумал продавать здание и воспользовался моей идеей.
– Я помню. Это был шок для всех нас.
– Я тогда действительно приуныл, Квилл. Просто чудо, что не пристрастился к выпивке.
Квиллер кивнул, глядя на Кемпла с сочувствием.
– Со мной тоже было такое. И что же помогло тебе выкарабкаться?
– Ты просто не поверишь – да я никому и не рассказываю, – но со мной побеседовал мой отец! Он ушёл из жизни двадцать лет тому назад, но я помню то, что он обычно говорил. Если кто-нибудь крал у меня бейсбольную перчатку или я не попадал в первый состав команды, отец говорил: «Будь выше этого, мой мальчик. Поднимись над этим». Он был всего лишь фермером, выращивавшим картофель, но много чего знал о жизни, и я следовал его совету. Я воображал, что лечу на воздушном шаре, высоко в небе, и смотрю вниз на то, из-за чего расстроился. И с такой высоты это казалось таким ничтожным! Теперь я понимаю, что, когда смотришь на проблему со стороны, это помогает увидеть все в правильном масштабе.
– Я слышал, что прошлой зимой ты был во Флориде…
– Да, побережье залива очень популярно, и мне посчастливилось встретить милую женщину из Блэк-Крик, шотландку по крови. Ей принадлежит «блошиный рынок». Мы побеседовали о новом взгляде на Блэк-Крик – и о том, что первоклассный антикварный магазин был бы уместнее «блошиного рынка». И вот результат: мы партнёры. Она работает с дилерами, а я занимаюсь документацией. В субботу мы открываемся. В пятницу будет закрытый показ для шотландской общины… Ты бы не хотел взглянуть на все своими глазами? Ты бы мог познакомиться с нашим менеджером. Она говорит, что знает тебя.
Она говорит, что знает тебя. Это Дженелл ван Рооп.
– Мы пересеклись прошлым летом, – сказал Квиллер. – Приятная молодая женщина. – Вообще-то его удивило, как такое милое, застенчивое существо с тихим голосом, лицо которого скрывала копна очень длинных волос, может справиться с чем-то более динамичным, нежели приют для престарелых леди. Он встретил её в доме для вдов рыбаков. – Да, мне бы хотелось взглянуть, – ответил он.
Он последовал за пикапом Кемпла в переулок Блэк-Крик, где большое здание типа амбара сверкало белой краской. На фасаде красовались слова: АНТИКВАРНАЯ ДЕРЕВНЯ. Большие двойные двери были открыты, и внутрь заносили качалки, столы и шкафчики.
– Я тут многое выбросил и навёл порядок, – заметил Кемпл. – Мы только что покрасили все в белый цвет. Если тебе придут в голову какие-нибудь идеи – не стесняйся, высказывай!
Вдоль длинных стен располагались киоски, где можно было что-нибудь повесить, а также поставить мебель. Пространство в центре разделили рёшетками – оно предназначалось для мебели, которую не ставят у стены.
Кемпл сказал театральным шёпотом:
– За квадратный фут они платят меньше, и это поощряет их устраивать выставки мебели. Мы хотим заработать себе репутацию – чтобы знали, что у нас не просто амбар, набитый барахлом и безделушками. Нам уже поступили кое-какие вещи покрупнее: антикварный обеденный стол, старое пианино, переделанное в письменный стол, и резная церковная скамья.
– Мистер Квиллер! – донёсся до Квиллера женский голос. – Вы меня помните? Я Дженелл – из «Тихой пристани».
– Конечно, я вас помню, – заверил он, не выказывая удивления. Два года учебы в колледже, контакт с деловым миром и стрижка придали ей вид настоящего менеджера, несмотря на миниатюрность.
Босс распорядился:
– Дженелл, поводи тут мистера К. Мне нужно сделать несколько телефонных звонков.
– Вы видели переделанную мебель? – спросила она. – Один молодой человек из Содаст-Сити берет ставни, двери, окошки, перила и каминные доски и делает из них столы, бюро, шкафчики, сундуки и тому подобное. Они чудесно смотрятся в бунгало на пляже и вносят забавный штрих в обстановку дома.
Разнородные компоненты каждого произведения умельца были покрашены, чтобы краска всё скрепляла. Он отдавал предпочтение белой, терракотовой и изумрудно-зелёной.
– Что вы об этом думаете? – спросила Джанелл.
– Это, несомненно, оригинально. Некоторые вещицы весьма занятны. Они подойдут для людей, которые не принимают себя слишком всерьёз.
Откуда-то донёсся нахальный крик: «Куку! Ку-ку!»
– Кто это сказал? – осведомился Квиллер, притворяясь возмущённым.
Издав смешок, девушка ответила, что это часы Арнольда.
– У него магазины в Локмастере и Мусвилле, но ему нравится идея выставляться здесь.
В киоске Арнольда были выставлены медные подставки для дров; подсвечники из красного стекла; восточные, поблекшие от времени, ковры; птичья клетка, сплетенная из ивовых прутьев; гравюры в рамках, изображавшие Ниагарский водопад и Гудзон; несколько кухонных часов из древесно-стружечных плит, которые громко тикали, и часы с кукушкой – в точности такие, как те, которые Гас Лимбургер обещал своему работнику.
Из другого конца зала позвали Дженелл, и она, извинившись, поспешила на помощь торговцу. Квиллер огляделся, и его привлекла запертая стеклянная витрина, в которой было выставлено несколько раритетов: пара бронзовых обезьянок, державших толстые свечи; медная масляная лампа из Индии; маленькая вышитая подушечка с датой – 1847. Особенно заинтересовала Квиллера вставленная в раму картина маслом, размером двенадцать на пятнадцать.