Казалось, она не в силах продолжать, и Квиллер предложил:
– Вам бы лучше всё-таки выпить стакан фруктового сока. – Подождав, пока она сделает несколько глотков, он спросил: – Так что же было в кармане?
– Немного денег – и записка. Я захватила её, чтобы показать вам.
Ханна передала ему клочок промасленной бумаги – вероятно, из коробки с печеньем, – на котором было кое-как нацарапано:
Позаботьтесь о Дэнни.
Скажите ему, что мама заболела…
Нам некуда идти…
Я ненавижу свою жизнь…
Джо плохой, плохой человек…
Дэнни без меня будет лучше…
Мардж
– Несчастная женщина! – воскликнула Ханна. – Бездомная! С алкогольной зависимостью – а может быть, и наркотической. А потом, когда я услышала сводку новостей, то поняла, что это Мардж…
Квиллер слушал её, и мурашки забегали у него по телу, когда он вспомнил, как сам дошёл до такого состояния, что единственным выходом ему казалось… когда-то, давным-давно.
Ханна разразилась рыданиями, и он принёс ей пачку бумажных носовых платков.
– Я хотела ей помочь, – лепетала Ханна, – но она всех сторонилась. Думаю, она боялась Джо.
«Интересно, – подумал Квиллер, – знала ли Мардж, что никакой он не рыболов-спортсмен, а золотоискатель? Знала ли она, что он дважды убил?»
Сморкаясь и вытирая глаза, Ханна воскликнула:
– Мне бы так хотелось усыновить Дэнни! Мой внук во Флориде – его ровесник. У всех Скоттенов и Хоули крепкие семьи. Я по образованию учительница. Но… мы же не знаем ни его имени, ни откуда он. Если малыш попадёт на попечение округа, то будет переходить из рук в руки, от одних приёмных родителей к другим. Я ничего не понимаю в законах, но видела, как такое происходит с другими сиротами…
Квиллер перебил её:
– Ханна, Фонд К. обо всем позаботится. У них есть целый штат следователей и консультантов, которые всё уладят в интересах Дэнни.
– Правда? – переспросила она. – Округ…
– Забудьте об округе. Они всегда рады сотрудничать с Фондом К. Сделайте весёлое лицо и ступайте к Дэнни, а я позвоню кой-кому, чтобы дали ход делу.
Ханна поколебалась, но всё-таки решилась:
– Может быть, мне следует рассказать вам, что я сделала. Как только Дэнни уснул, я пошла в соседнюю хижину, чтобы забрать его вещи и одежду. Там почти нечего было забирать. У него даже нет зубной щётки и пижамы! И послушайте, Квилл! Там не было ни малейшего следа пребывания Джо!
«За исключением отпечатков пальцев», – подумал Квиллер.
После того как Ханна ушла в свою хижину, а «добрые самаритяне» взялись за работу, Квиллер позвонил Нику:
– Скажи своим друзьям из офиса шерифа, что пора им выбираться зажёлтую ленту . Одну из хижин у ручья следует обыскать. Я предлагаю тебе подойти сюда, чтобы посовещаться.
Поджидая управляющего гостиницей, Квиллер быстро просмотрел фотографии Дойла – из той коробки, на которой Буши написал «Разное». Это были типичные отпускные снимки. Таверна «Кораблекрушение» в Мусвилле; рыболовные причалы; отель «Попойка» в Брр; цветочные клумбы возле тюрьмы штата; гостиница «Щелкунчик»; Венди, угощающая белок орешками; живописный Старый Каменный мост и участники пикника, поедающие хот-доги. Именно эту фотографию он и искал.
– То, что нужно, всегда находится на самом дне, – пожаловался он Коко, который с чувством собственного превосходства следил за поисками.
– Почему же ты мне не сказал, что нужно начинать с самого низа?
Когда появился Ник, Квиллер предложил ему пива, усадил на веранде и дал снимок восемь на десять, запечатлевший компанию на пикнике.
– Узнаёшь здесь кого-нибудь, Ник?
– Вон тот, с усами, работает в газете… Ещё я знаю миссис Хоули… И, думаю, вот этот, в бейсболке, – Джо Томпсон.
– Он мог зарегистрироваться под этим именем, но я подозреваю, что оно вымышленное… и сдается мне, что он сбежал после убийства Дойла Андерхилла. Полиция считает, что Дойла застрелили примерно в четыре часа в среду. Вскоре после этого сюда подъехал грузовик Джо, он недолго здесь пробыл и уехал – покинув женщину и ребёнка, которые вместе с ним жили в хижине… Ты случайно не слышал, как в новостях говорили о самоубийстве в Блэк-Крик?
– Что-то такое слышал…
– Думаю, неопознанное тело окажется телом худенькой женщины на фото с пикника. Она положила предсмертную записку в карман футболки сына. В этой записке она называла Джо «плохим, плохим человеком».
Ник, отец троих детей, первым делом спросил:
– Где малыш?
– Миссис Хоули присматривает за ним, и ей бы хотелось его усыновить.
Ник поднялся, собираясь уходить.
– Я думаю, Лори была права. Над «Щелкунчиком» тяготеет проклятие!
Теперь Квиллеру нужно было быстро переключиться с мрачной реальности Блэк-Крик на праздничную атмосферу Шотландского вечера. Благодаря занятиям в театральной студии он умел перестраиваться, а длительная поездка на «Лунном свете» помогла ему в этом. Мерно крутя педали, вдыхая свежий воздух и любуясь безмятежными видами, он обрёл нужный настрой.
Сиамцы, которые пришли в ужас, впервые увидев Квиллера в килте и гольфах, сейчас и глазом не моргнули, когда он предстал перед ними в полном облачении. Он обещал им принести кусочек хаггиса.
Гостей в шотландских костюмах встречали Эрни Кемпл и его партнёрша по бизнесу Энн Мунро. Красные, синие, золотые и зелёные пледы с клановыми тартанами мелькали среди двадцати киосков. Играла волынка, молодая женщина танцевала шотландский флинг. Гости пили пунш и шотландское виски, угощались хаггисом.
Дженеллван Рооп возле помоста с музейной мебелью Эльзы раздавала буклеты, повествовавшие о треснутых зеркалах. Картина, которая запечатлела прабабушку Дженелл и была описана в колонке «Из-под пера Квилла», красовалась под стеклом, в запертой витрине.
На вечер собрались все столпы шотландской общины: Мак-Вэннел, Абернети, Огилви, Кэмпбелл, Мак-Мёрчи и другие.
– Где же Полли Дункан? – сыпались на Квиллера вопросы со всех сторон.
Он беседовал с Эрни Кемплом, когда часы в одном из киосков пробили час. «Ку-ку!»
– Прости, – извинился Квиллер, – мне пришло сообщение на пейджер.
Он вычислил киоск, в котором куковала кукушка. Ходики были в точности такие, как те, что пропали из особняка Лимбургеров, – или так ему казалось. Шедевр резьбы по дереву: сельская хижина, полускрытая ветвями деревьев, с раскачивающимся маятником и тремя гирьками в виде сосновых шишек. Квиллеру хотелось спросить: «Где вы их взяли?», но вместо этого он осведомился:
– Вам известно их происхождение?
Торговец ответил:
– Их изготовили в Германии, в Шварцвальде, вероятно, в начале двадцатого века, – вырезали из липы. Их заводят раз в восемь дней. Кукушка выскакивает каждый час, но можно сделать так, чтобы ночью она не куковала. Впрочем, некоторые любят слышать кукушку ночью – говорят, это им не мешает, даже успокаивает.
«Меня бы она свела с ума, – подумал Квиллер, – а кошки залезли бы на стенку и убили её».