Подумай, сколько мусора можно в нее завернуть. Вот так.
Я разложил перед ним на столе первую секцию газеты, он придвинулся вместе с креслом поближе к столу и, склонившись над газетой, стал похож
на гиппопотама в зоопарке, потянувшегося к кормушке. Я вынул из всех экземпляров приложения, сложил их отдельной кучкой на стуле и, развернув
газету, тоже занялся изучением первой страницы. С первого же взгляда я понял, что это ничего не сулило: забастовка шахтеров в Пенсильвании;
успешное проведение правительственных программ по спасению экономики - целых три заметки под разными заголовками; двое американских парней
пересекли Атлантику на тридцатифутовой посудине; смерть ректора университета от сердечного приступа во время игры в гольф; в Бруклине полиции
удалось поймать опасного преступника, выкурив его из квартиры слезоточивым газом; линчевали негра в Алабаме; в Европе обнаружена малоизвестная
работа великого художника прошлых веков. Я взглянул на Вулфа - он был поглощен чтением. Из всех сообщений самым обещающим мне показалось то, где
сообщалось, что в Швейцарии обнаружена украденная, как полагают, в Италии, картина старого мастера. Но когда Вулф вынул из ящика стола ножницы и
сделал вырезку, ею оказалось сообщение о поимке гангстера в Бруклине. Отложив просмотренный экземпляр газеты, Вулф протянул руку за следующим.
Подав ему газету, я заметил, что на сей раз внимание его привлекла заметка о краже картины. Я улыбнулся - значит, хоть и со второго раза, но все
же я угадал. Передав ему третий экземпляр, я был искренне удивлен, что он вырезал сообщение о смерти ректора университета. Вулф, должно быть,
заметил это и, не поднимая головы, буркнул:
- А теперь молись, Арчи, чтобы на сей раз я угадал. Если да, то к Рождеству я пополню коллекцию еще одним сортом ангрекум сескипедале.
Я догадался, о чем идет речь, ибо вел учет всех затрат по делам оранжереи, и хотя я писал в счетах все эти заковыристые названия орхидей
по-латыни, мне также трудно было произнести их вслух, как понять, какое отношение имеет исчезновение Карло Маффеи к смерти какого-то ректора
университета.
- Покажи ей какой-нибудь экземпляр, - вдруг сказал Вулф.
Последний экземпляр просмотренной им газеты лежал сверху, но я взял тот, что был под ним. Заметка о пропаже картины была справа в углу
страницы.
Когда я развернул страницу перед Анной, Вулф сказал:
- Посмотрите, мисс Фиоре. Здесь была сделана вырезка в той газете за понедельник?
Бросив беглый взгляд на страницу, Анна тут же сказала:
- Нет, сэр. Это была большая заметка вверху, я покажу вам...
Я быстро взял у нее газету, отбросил и дал ей другой экземпляр. На этот раз взгляд Анны задержался на странице дольше.
- Да, здесь.
- Вы уверены?
- Да, она была сделана в этом месте, сэр.
Какое-то время Вулф молчал, затем вздохнул и сказал:
- Поверни-ка ее кресло. Арчи.
Я повернул кресло вместе с Анной так, чтобы она сидела прямо против Вулфа. Тот, подняв на нее глаза, спросил:
- Вы уверены, мисс Фиоре, что дыра от вырезки была именно здесь?
- Да, сэр, уверена.
- Вы видели эту вырезку где-нибудь в комнате, в корзинке для бумаг или в его руках?
- Нет, не видела, сэр.
В корзинке ее не могло быть, потому что у мистера Маффеи в комнате нет корзинки для бумаг.
- Хорошо, если бы все так просто объяснялось. Вы можете ехать домой, мисс Фиоре. Вы хорошо держались, были добры, терпеливы и мужественны,
не как многие из тех, из-за которых я предпочитаю не выходить дому, чтобы только избежать встречи с ними. Вы вот знаете, для чего человеку дан
язык и как им пользоваться? Я хочу, чтобы вы ответили мне еще на один вопрос. Окажите мне такую любезность.
Хотя девушка была полумертвой от усталости, у нее нашлись еще силы, чтобы удивиться. Я увидел это по ее глазам. Она с изумлением смотрела
на Вулфа.
- Только один вопрос, мисс Фиоре. Вы когда-нибудь видели в комнате Карло Маффеи клюшку для гольфа?
Если он ждал эффекта от этого вопроса, он с лихвой его получил. Впервые за все эти долгие часы девушка не ответила на его вопрос - она
потеряла дар речи. Это было совершенно очевидно. На мгновение вопрос как будто вызвал еле заметную краску на ее щеках, но потом она побледнела
еще больше, рот ее был полуоткрыт, и лицо, лишившись осмысленного выражения, напоминало лицо дебила. Она начала дрожать.
Но Вулф не отступал.
- Когда вы видели ее? - тихо спросил он.
Она неожиданно плотно сжала губы, и ее руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
- Нет, сэр, - пробормотала она. - Нет, сэр, я ничего не видела...
Вулф какое-то мгновение смотрел на нее, а потом сказал:
- Ладно. Все хорошо, мисс Фиоре. Отвези ее домой, Арчи.
Она даже не попыталась встать, пока я не коснулся ее плеча. Тогда она оперлась о подлокотники кресла и поднялась. Вулф действительно потряс
ее, но она не казалась испуганной, а скорее поникла.
Я снял со спинки кресла ее жакет и помог ей надеть его. Когда она пошла к двери, я обернулся, чтобы сказать что-то Вулфу, и не поверил
своим глазам - он встал со своего кресла. Однажды, помню, он не соизволил даже сделать вид, что привстает с него, когда эту комнату покидала
дама, стоившая двадцать миллионов долларов, и к тому же жена английского герцога.
- Я обещал ей доллар, сэр, - сказал я ему наконец то, что собирался сказать.
- Тогда тебе придется выполнить свое обещание. - И чуть повысив голос так, чтобы его было слышно у двери, пожелал доброй ночи мисс Фиоре.
Она не ответила. Мы вышли и я посадил ее в машину. На Салливан-стрит миссис Риччи ждала нас на тротуаре перед домом. Одного ее взгляда в
мою сторону было достаточно, чтобы я, не вдаваясь в объяснения, уехал.
Глава 3
Когда, поставив машину в гараж, я пешком дошел до Тридцать пятой улицы, в кабинете Вулфа уже было темно. Поднявшись на второй этаж, я
увидел полоску света под дверью его спальни. Я часто гадал, как он сам справляется со своим вечерним туалетом, ибо доподлинно знал, что Фриц ему
в этом не помогает.
Комната Фрица была этажом выше, через холл от оранжереи, моя же соседствовала со спальней хозяина. Я любил свою комнату, она была
достаточно просторной, в два окна, с отдельной ванной. Здесь я провел последние семь лет и считал ее своим домом. Я рад был бы прожить в ней еще
столько же и даже втрое больше.
Единственная девушка, которую я любил, сделала свой, возможно, лучший выбор. В эти тяжелые для меня дни я и познакомился с Ниро Вулфом, но
об этом в другой раз, когда прилет время.