Зевота больше не донимала меня. Должен признаться, что я был восхищен его нахальством. Конечно, он не мог знать, что Вулф слышал весь наш
разговор, но должен был допустить, что я сообщил Вулфу о предложении, которое он мне сделал, и вот он глядел прямо в глаза Вулфу и был согласен
на любой гонорар, тогда как со мной его предел был десять тысяч! Ну и нахал!
Поневоле я вынужден был восторгаться им.
Уголки рта Вулфа загнулись кверху.
- Только и всего? - произнес он.
Лэдлоу кивнул.
- Мистер Гудвин рассказал мне о предложении, которое вы ему сделали, - продолжал Вулф. - Не знаю, отнестись ли мне с уважением к вашему
упорству или сожалеть о вашей наивности... Во всяком случае, я вынужден отказаться от вашего предложения. Я уже знаком с информацией, которую вы
добиваетесь, но я получил ее от мистера Гудвина конфиденциально и не могу ее разглашать. Очень сожалею...
- Ради Господа Бога, что за великая тайна вокруг этого дела? - вскричал Лэдлоу. - Чего вы боитесь?
Вулф покачал головой.
- Мы ничего не боимся, мистер Лэдлоу, просто мы соблюдаем осторожность.
Когда обстоятельства требуют от нас, чтобы мы ссорились с полицией, мы не останавливаемся перед этим. В данном случае мистер Гудвин
оказался замешан в деле только потому, что случайно оказался на месте происшествия, точно так же, как и вы, а я уж и вовсе не имею к этому
никакого отношения. Здесь не вопрос страха или предубеждения. Просто я сторонний человек. Обещаю не сообщать полиции о предложениях, которые вы
сделали мистеру Гудвину и мне, чтобы не возбуждать их любопытства в отношении вас, так как допускаю, что вы сделали эти предложения, доверяя
нам. Я не могу в ответ на ваше доверие ответить вам злом.
- Но вы же отказали мне!
- Да. Решительно. В данных обстоятельствах у меня нет иного выбора.
Другое дело мистер Гудвин. Он отвечает за себя.
Лэдлоу повернулся ко мне, и вновь я ощутил его пристальный взгляд. Я не имел ничего против, если бы он повторил свое предложение, с
единственной поправкой, что он доверит мне самому назначить сумму гонорара. Однако даже если такое намерение и было у него, он его отверг,
увидев на моем лице непреклонную решимость. Поглядев на меня в течение восьми секунд, он поднялся с кресла. Я подумал, что он покидает поле боя
и Вулфу не придется приниматься за работу, но не тут-то было. Он хотел только поразмышлять и спросил: "Могу ли я иметь минуту на раздумье?" - и
когда Вулф ответил, что да, повернулся к нам спиной и прошаркал по ковру до самого дальнего угла кабинета, где перед книжными полками стоял
большой глобус. Он стоял и вертел глобус по крайней мере вдвое больше времени, чем просил. Наконец он повернулся к нам и вновь занял свое место
в красном кожаном кресле.
- Я должен поговорить с вами конфиденциально, - обратился он к Вулфу.
- Мы так и разговариваем, - ответил Вулф. - Если вы имеете в виду беседу наедине, то нет. Если бы мистер Гудвин не пользовался моим
доверием, он не был бы здесь. Его уши - мои уши, а мои - его.
- Это не вопрос доверия. Я хочу рассказать вам то, о чем никто на свете не знает, кроме меня. Я иду на риск и не желаю удваивать его.
- Вы его и не удваиваете, - Вулф сохранял терпение. - Если бы даже мистер Гудвин оставил нас наедине, я бы сделал ему знак подслушивать нас
из соседней комнаты при помощи одного хитроумного приспособления, поэтому он может присутствовать с тем же успехом.
- Если бы даже мистер Гудвин оставил нас наедине, я бы сделал ему знак подслушивать нас
из соседней комнаты при помощи одного хитроумного приспособления, поэтому он может присутствовать с тем же успехом.
- Вы не желаете облегчить мое положение!
- И не собираюсь. Я только делаю его терпимым.
На лице у Лэдлоу появилось такое выражение, будто ему снова надо было поразмыслить, но он справился с этим без помощи глобуса.
- Я не могу обратиться с этим делом к моему адвокату и ни в коем случае не обращусь к нему. Но даже если бы обратился, это оказалось бы ему
не по зубам. Я думал, что вообще ни к кому не смогу обратиться за помощью, и затем вспомнил о вас. У вас репутация кудесника, а только Богу
известно, как я нуждаюсь в нем. Во-первых, я хочу узнать, почему Гудвин считает, что это было убийство, но, очевидно, вы не хотите... Да, чуть
не забыл...
Он вынул из кармана перо и чековую книжку, которую положил на маленький столик, стоявший обок него, и что-то написал. Оторвав чек, он
просмотрел его, поднялся, положил на письменный стол перед Вулфом и вновь уселся на место.
- Если двадцати тысяч в качестве аванса на необходимые расходы и гонорар мало - скажите, - произнес он. - Знаю, вы еще не дали согласия
взять на себя мое поручение, но я не уйду отсюда, пока вы не согласитесь. Я прошу вас сделать так, чтобы в результате расследования не был
предан гласности определенный факт моей биографии. Я хочу, чтобы вы уладили все так, чтобы мне не было предъявлено обвинение в убийстве.
Вулф хрюкнул.
- Я не могу дать гарантии ни в том, ни в другом.
- Я не ожидаю этого. Никаких чудес от вас тоже не ожидаю. Я хочу, чтобы вам были ясны два положения: первое, если Фэйт Ашер была убита, то
я не убивал ее и не знаю, кто это сделал, и, второе, мое личное убеждение заключается в том, что она покончила с собой. Я не знаю причин, по
которым мистер Гудвин подозревает убийство, но я уверен, что он заблуждается.
Вулф снова хрюкнул.
- Зачем же в таком случае вы появились здесь в столь возбужденном состоянии? Ведь вы убеждены, что произошло самоубийство. Хотя полиция
зачастую все путает, но бывает, что и добивается истины. Бывает.
- В том-то и несчастье, что бывает. На этот раз они могут разузнать об одном событии, случившемся в моей жизни, и в таком случае предъявят
мне обвинение в убийстве. Может быть и так.
- В самом деле? Должно быть, это было экстраординарное событие. Если вы хотите мне довериться, я должен предварительно заметить: вы еще не
являетесь моим клиентом, но даже если бы вы им были, признание клиента частному детективу в преступлении не может быть сохранено детективом в
тайне от властей. Здесь не может быть никаких исключений, мистер Лэдлоу. Второе - я не могу принять ваше поручение, пока не знаю об этом событии
в вашей жизни.
Однако добавлю, что если я приму ваше предложение, то сделаю все возможное для защиты интересов клиента.
- Признаюсь, я в отчаянии, Вулф, - сказал Лэдлоу и откинул назад волосы, но для того, чтобы привести в порядок его шевелюру, требовалось
куда больше усилий. - Я в отчаянии, но уверен, что вы согласитесь, никаких оснований отказать у вас нет. То, что я расскажу вам, не знает ни
один человек на свете. Я совершенно уверен в этом, в том-то и вся загвоздка.
Он снова провел рукой по волосам.