Если тебе будет слишком тяжко, ты уйдешь. Если одна из девиц
окажется привлекательной и за ней станут ухлестывать, ты отведешь ее в сторонку и на завтра пригласишь в ресторан. Если тебе все наскучит, ты
наляжешь на еду, независимо от ее качества. Если начнешь раздражаться... Боже мой, лифт! - Он взглянул на часы, воскликнул:
- Одиннадцать! - и стремглав бросился к холодильнику.
Я даже не приподнялся с места. Спустившись вниз, Вулф любит заставать меня в кабинете, и, если меня там нет, это слегка будоражит ему
кровь. Ему это лишь на пользу, поэтому я дождался, пока открылись и закрылись дверцы лифта и шаги шефа зазвучали в прихожей и стихли в кабинете.
Я никогда не мог понять, почему при ходьбе он почти не производит шума. Казалось бы, для его ног, размером не больше моих, тяжело тащить на себе
груз в одну седьмую тонны, однако факт остается фактом: он ходит почти неслышно. Я дал ему время дойти до стола и устроиться в огромном,
сделанном на заказ, кресле и только тогда отравился в кабинет. Он буркнул мне "доброе утро" и я ответил ему тем же. Наше "доброе утро"
начинается обычно после того, как Фриц отнесет ему в комнату поднос с завтраком, и затем шеф проведет два часа, с девяти до одиннадцати, в
оранжерее со своими орхидеями и Теодором.
Приблизившись к своему столу, я заявил:
- Из-за плохой погоды я не депонировал вчерашние чеки. Может быть, до трех часов дождь прекратится.
Он просматривал почту, которую я положил ему на стол еще до завтрака.
- Вызови доктора Волмера, - изрек он.
Смысл этих слов заключался в том, что если такая мелочь, как мартовский дождь, может помешать мне отнести в банк чеки, значит, я заболел.
Именно поэтому я принялся кашлять, потом чихать.
- Он может уложить меня в постель, - твердо сказал я. - Это вам ни к чему.
Вулф метнул в меня взглядом, кивнул в знак того, что отменяет свое распоряжение, и потянулся за календарем. Как обычно, он делал это во
вторую очередь, после осмотра корреспонденции.
- Что это за номер телефона? - вопросил он.
- Он принадлежит миссис Робильотти - Миссис Робильотти? Та женщина?
- Да, сэр. Та самая, которая не хотела платить вам двадцать тысяч, но уплатила.
- Что ей опять нужно?
- Не что, а кто. Я. Вы можете найти меня по этому телефону после семи вечера.
- Сегодня вечером приедет мистер Хьюитт. Он привезет Дендробиум и хочет взглянуть на мою Ренантеру. Ты говорил, что будешь дома.
- Так я и предполагал, но произошло непредвиденное. Она позвонила мне утром.
- Я не знал, что она ищет знакомства с тобой. Или наоборот - ты с ней?
- Не угадали. Я не видел и не слышал ее с того самого дня, как она оплатила наш счет. Тут дело особого рода. Может быть, вы помните, когда
она обратилась к нам за помощью, я рассказал вам, что прочел в каком-то журнале о званых ужинах, которые она устраивает ежегодно в день рождения
своего первого мужа? Приглашает в гости четырех девиц и четырех молодых людей.
Девицы эти - матери-одиночки, которые перевос...
- Да, да, помню. Дурацкая затея. Карикатура на благотворительность. Ты хочешь сказать, что оказываешь ей пособничество в этой чуши?
- Мне просто позвонил один знакомый, по имени Остин Бэйн, и попросил заменить его, потому что он захворал.
Во всяком случае, я обрету
свежие впечатления, укреплю нервную систему, расширю кругозор.
Глаза у Вулфа сузились.
- Арчи!
- Да, сэр?
- Я когда-нибудь вмешиваюсь в твои личные дела?
- Да, сэр. Зачастую. Но вы думаете иначе, поэтому продолжайте.
- Не хочу быть навязчивым. Если такова твоя прихоть - принять участие в этом диковинном представлении, - поступай как знаешь. Но ты роняешь
свое достоинство. Эти создания приглашаются туда в надежде, что кто-то из них встретит человека, желающего продолжить знакомство, а это может
повести к законному браку и усыновлению ребенка. Тебя хотят окрутить вокруг пальца, и ты это знаешь. Я начинаю сомневаться в том, что ты никогда
не позволишь женщине взять над собой верх.
Я потряс головой.
- Нет, сэр. Вы не правы. Я дал вам закончить вашу мысль, только чтобы дослушать ее. Если единственная цель сегодняшнего ужина - дать
возможность девушкам встретить спутника жизни, я бы трижды прокричал "ура" в честь миссис Робильотти, но не пошел бы туда. Однако все обстоит
иначе. Приглашены мужчины только ее круга, те самые, которые носят черные галстуки шесть вечеров в неделю, и у девиц нет никаких шансов. Смысл
этого ужина - встряхнуть девушек, укрепить их моральные устои общением со сливками общества и черной икрой, сидя в креслах, сработанных еще
Конгривом <Конгрив англ. комедиограф XVII в.>. Все это, конечно...
- Конгрив не делал кресел.
- Знаю, но мне потребовалось какое-нибудь имя, и это первое, которое пришло мне на память. Конечно, все это чушь, но мне ничто не грозит.
И, к слову сказать, не будьте так уверены, что я не могу обрести там свое счастье. Научно доказано - некоторые девушки становятся более
красивыми, более привлекательными, более одухотворенными и пленительными после того, как познают радость материнства. К тому же тут есть и свои
преимущества - фундамент семьи уже заложен.
- Пф! Значит, ты идешь.
- Да, сэр. Я уже сказал Фрицу, что не буду ужинать. - Я встал. - Мне нужно кое-что сделать. Если вы хотите ответить на письма до обеда - я
вернусь через несколько минут.
Я вспомнил, что в субботу вечером во "Фламинго" кто-то что-то пролил на рукав моего вечернего костюма, и дома я воспользовался
пятновыводителем, но еще не проверил, к чему это привело. Поднявшись в свою комнату на третьем этаже, я убедился, что костюм мой в полном
порядке.
Глава 2
Я был хорошо знаком с внутренним расположением особняка на Пятой авеню в районе Восьмидесятых улиц, где обитали Робильотти, так как
обследовал там каждый дюйм, включая помещение для прислуги, во время поисков похищенных бриллиантов, поэтому в такси, по дороге туда, мысленно
представлял себе место предстоящего действия, почему-то решив, что в ожидании ужина гости соберутся на втором этаже, в так называемом
музыкальном зале. Однако я ошибся. Для матерей-одиночек сгодилась и гостиная.
Распахнув передо мной парадную дверь, Хакетт не выказал удивления.
Правда, и прежде его отношение ко мне, как нанятому частному сыщику, тоже было безукоризненным, но все же... Теперь, когда я был званым
гостем, он воспринял перемену не моргнув глазом. Я считаю, что человек, дослужившийся до дворецкого, научен тому, как следует подавать и
принимать пальто и шляпу у людей разного положения в обществе, но эта проблема так сложна, что дворецким, пожалуй, нужно родиться.