Они выпили. Из радиоприемника доносилась приятная мелодия, и напольная лампа, как обычно, отбрасывала на стены мягкий желтоватый свет.
Он закурил две сигареты и передал ей одну. Они молчали. Затушив окурок, он увидел, что она все еще не докурила. Он вытащил у нее изо рта
сигарету и тщательно затушил ее в пепельнице.
Моска притянул Глорию к себе, и она навалилась на него всем телом. Он расстегнул ей блузку, просунул руку под бюстгальтер и поцеловал в
грудь. Потом скользнул рукой ниже, под юбку.
Глория выпрямилась и метнулась от него прочь.
Моска сначала удивился, а потом насторожился.
- Я не хочу, чтобы было до самого конца! - сказала Глория. Типичная девчачья фраза его рассердила, и он нетерпеливо потянулся к ней. Она
встала и отошла от софы.
- Нет-нет, я же сказала.
- Что за черт! - удивился Моска, - Перед тем как меня отправили в Европу, было можно. А теперь нельзя. Почему же?
- Да, правда, - сказала Глория и нежно ему улыбнулась, отчего его внезапно обуял гнев. - Но тогда все было по-другому. Ты уезжал, я тебя
любила. Если бы я сейчас согласилась, ты бы первый меня перестал уважать. Не сходи с ума, Уолтер. Знаешь, я советовалась с Эмми. Ты был такой
чужой, когда я тебя позавчера увидела, что мне захотелось с кем-нибудь посоветоваться. И мы обе решили, что так будет лучше.
Моска закурил.
- Твоя сестра просто дура.
- Пожалуйста, не говори так, Уолтер. Я этого не сделаю, потому что действительно люблю тебя, Моска чуть не подавился виски и еле сдержал
смех.
- Слушай, да если бы мы не спали с тобой тогда, перед отправкой на фронт, я бы о тебе даже не вспомнил и писать бы не стал. Ты была бы для
меня пустым местом.
Он увидел, как ее лицо залилось краской. Не сводя с него глаз, она отступила к креслу и села.
- А я любила тебя и до этого, - сказала она.
Он увидел, как дрожат ее губы, бросил ей пачку сигарет, отпил из стакана и попытался как следует обмозговать ситуацию.
Желание уже прошло, и он даже ощутил от этого облегчение. Почему, он и сам не знал. Он-то не сомневался, что может уговорить или заставить
Глорию сделать все, что он захочет. Моска знал, что если бы он ей заявил: "Только так, а не то..." - И она бы уступила. Он решил, что
поторопился: при более терпеливом и тонком подходе можно было провести с ней недурственный вечер. Но потом с удивлением понял, что ему просто
лень приложить хоть толику усилий для этого. Ему уже ничего не хотелось.
- Ну ладно. Иди сюда.
Она покорно приблизилась.
- Ты не сердишься? - спросила она тихо.
Он поцеловал ее и улыбнулся.
- Нет, это все глупости, - сказал он, и это была чистая правда.
Глория склонила голову ему на плечо.
- Давай просто посидим и поговорим. Со дня твоего возвращения нам ведь ни разу еще не удалось нормально поговорить.
Моска встал с софы и пошел за ее пальто.
- Мы идем в кино, - сказал он.
- Я хочу побыть здесь.
И тогда Моска сказал с нарочито грубой бесцеремонностью:
- Одно из двух: либо мы идем в кино, либо трахаемся.
Она встала и внимательно посмотрела ему в глаза.
- И тебе все равно что?
- Абсолютно!
Он думал, что она сейчас наденет пальто и уйдет. Но она покорно ждала, пока он причешется и повяжет галстук. Они пошли в кино.
Месяц спустя, вернувшись около полудня домой, Моска застал на кухне Альфа, мать и Эмми, сестру Глории. Они пили кофе.
- Хочешь кофе? - спросила его мать.
- Ага, только сначала вымоюсь. - Моска отправился в ванную и, вытирая лицо полотенцем, мрачно улыбался.
Они некоторое время пили кофе молча, и наконец Эмми начала наступление:
- Ты плохо обращаешься с Глорией! Она тебя три года ждала, она ни с кем не встречалась и, если хочешь знать, упустила массу возможностей!
- Возможностей для чего? - поинтересовался Моска. Потом рассмеялся. - Да у нас все в порядке. Нужно только время.
Эмми сказала:
- Вчера у вас с ней было назначено свидание, а ты не пришел. И вот ты только сейчас заявляешься домой. Как ты себя ведешь?
Мать, увидев, что Моска начинает злиться, сказала миролюбиво:
- Глория ждала тебя до двух утра. Ты бы хоть позвонил.
- Нам всем ясно, что ты собираешься сделать, - сказала Эмми. - Ты бросаешь девушку, которая ждала тебя три года. И ради кого - ради местной
шлюшки, у которой было уже три аборта и бог знает что еще.
Моска передернул плечами:
- Не могу же я встречаться с твоей сестрой каждый вечер.
- О нет, конечно, это ниже твоего достоинства!
Он с удивлением понял, что она сейчас его буквально ненавидит.
- Но ведь мы все решили, что нам надо подождать со свадьбой, пока я не найду постоянной работы, - напомнил Моска.
- Не думала я, что ты такой подонок! Если ты не хочешь жениться, так и скажи Глории. И не беспокойся, она найдет себе кого-нибудь получше!
Тут заговорил Альф:
- Это глупость. Разумеется, Уолтер хочет жениться на ней. Давайте не терять благоразумия.
Ему пока что наша жизнь непривычна, но это пройдет. И нам надо ему помочь приспособиться.
Эмми заметила саркастически:
- Если бы Глория стала с ним спать, то все было бы отлично. Он бы приспособился, не так ли, Уолтер?
- Это превращается черт знает во что, - сказал Альф. - Давайте-ка поговорим начистоту. Ты злишься, потому что у Уолтера романчик и он не
делает из этого тайны, хотя мог бы без труда это скрыть. Хорошо. Глория слишком любит Уолтера, чтобы дать ему вольную. Я думаю, самое лучшее,
что мы можем сделать в такой ситуации, это назначить дату свадьбы.
- А моя сестра, между прочим, работает, в то время как он таскается по девкам, к чему он привык в Германии!
Моска холодно посмотрел на мать - она опустила глаза. Наступило молчание.
- Да, - сказала Эмми, - твоя мать рассказала Глории о письмах, которые ты получаешь от какой-то девки из Германии. Ты бы постыдился,
Уолтер, просто постыдился бы, ей-богу!
- Эти письма ерунда! - отрезал Моска. И увидел, что они ему с облегчением поверили.
- Он найдет работу, - сказала мать, - а пока у них нет квартиры, они могут пожить у нас.