Соседи простили бы ему всеегопрегрешения,ибо
святые никогданеводилисьвнашихместах,новнатуреГугобыла
наклонность к безрассудным ижестокимшуткам,чтоисделалоимяего
притчей во языцех во всем Девоне. Случилось так,чтоэтотГугополюбил
(если только можно назвать его темную страсть стольчистымименем)дочь
одного фермера, земли коего лежали поблизости от поместья Баскервилей.Но
юная девица, известная своей скромностью и добродетелью, страшилась одного
его имени и всячески его избегала. И вот однажды, а этобыловМихайлов
день, Гуго Баскервиль отобрал из своих товарищей шестерых, самых отчаянных
и беспутных, прокрался к ферме и, зная, что отец и братья девицы находятся
в отлучке, увез ее. Вернувшись в Баскервиль-холл, он спрятал свою пленницу
в одном из верхних покоев, асам,посвоемуобычаю,сталпироватьс
товарищами. Несчастная чуть не лишилась ума, слыша пение, крики и страшные
ругательства, доносившиеся снизу, ибо, по свидетельству тех, кто знал Гуго
Баскервиля, он был стольнесдержаннаязыквохмелю,что,казалось,
подобные богохульные слова могут испепелитьчеловека,осквернившегоими
уста свои. Под конец страх довел девушку до того, чтоонаотважиласьна
поступок, от коего отказался бы и самый ловкий и смелый мужчина, а именно:
выбралась на карниз, спустилась на землю по плющу, что оплетал (ипосию
пору оплетает) южную стену замка, и побежала черезболотовотчийдом,
отстоявший от баскервильского поместья на три мили.
По прошествии некоторого времени Гугооставилгостейснамерением
отнести своей пленнице еду и питье, а может статься, в мыслях у негобыло
и нечто худшее, но увидел, что клетка опустела и птичка вылетела наволю.
И тогда его обуял дьявол, ибо, сбежав внизполестницевпиршественный
зал, он вскочил на стол, разметал фляги и блюда и поклялся во всеуслышание
отдать тело свое и душу силам зла, лишь бынастигнутьбеглянку.Ипока
сотрапезники его стояли, пораженные бушевавшей в нем яростью, один из них,
самый бессердечный или самый хмельной, крикнул, что надо пустить собакпо
следу. Услышав такиеслова,Гуговыбежализзамка,приказалконюхам
оседлать его вороную кобылу и спустить собак и, дав импонюхатькосынку,
оброненную девицей, поскакал следом за громко лающейсворойпозалитому
лунным светом болоту.
Сотрапезники его некоторое время стоялимолча,неуразумевсразу,
из-за чего поднялась такая суматоха. Но вотдоихотуманенноговинными
парами рассудка дошло,какоечерноеделобудетсодеянонапросторах
торфяных болот. Тут все закричали: кто требовал коня,ктопистолет,кто
еще одну флягу вина. Потом,несколькоодумавшись,онивсейкомпанией,
числом в тринадцать человек, вскочили на коней и присоединились кпогоне.
Луна сияла ярко, преследователи скакали все в ряд по тому пути, каким,по
их расчетам, должна была бежать девица, если она имела намерение добраться
до отчего дома.
Проехав милю или две, они повстречали пастуха состадомиспросили
его, не видал ли он погоню.
Проехав милю или две, они повстречали пастуха состадомиспросили
его, не видал ли он погоню.Атот,какрассказывают,сначаланемог
вымолвить ни слова отстраха,нопотомвсежепризнался,чтовидел
несчастную девицу, по следам коей неслись собаки."Ноявиделинечто
другое, -- присовокупил он. -- ГугоБаскервильпроскакалмимоменяна
вороной кобыле, а за ним молча гналась собака, и не дай мнебожеувидеть
когда-нибудь такое исчадие ада у себя за спиной!"
Пьяные сквайры обругали пастуха и поскакали дальше. Новскоремороз
пробежал у них по коже, ибо они услышалитопоткопыт,ивследзатем
вороная кобыла,всявпене,пронесласьмимонихбезвсадникаис
брошенными поводьями. Беспутные гуляки сбились в кучу,обуянныестрахом,
но все же продолжали путь, хотя каждый из них, будьонздесьодин,без
товарищей, срадостьюповернулбысвоегоконявспять.Онимедленно
продвигалисьвперединаконецувиделисобак.Всясвора,издавна
славившаяся чистотой породы исвирепостью,жалобновизжала,теснясьу
спуска в глубокий овраг, некоторые собаки крадучись отбегали в сторону,а
другие, ощетинившисьисверкаяглазами,порывалисьпролезтьвузкую
расселину, что открывалась перед ними.
Всадники остановились, как можно догадаться, гораздоболеетрезвые,
чем они были, пускаясь в путь. Большинствоизнихнерешалосьсделать
вперед ни шагу, но трое самых смелых или же самых хмельных направили коней
в глубь оврага. И там взорамихоткрыласьширокаялужайка,ананей
виднелисьдвабольшихкаменныхстолба,поставленныездесьещев
незапамятные времена. Такие столбы попадаются на болотах ипосиюпору.
Луна ярко освещала лужайку,посредикоторойлежаланесчастнаядевица,
скончавшаяся от страха и потери сил. Но не при виде ее бездыханного тела и
не привидележащегорядомтелаГугоБаскервиляпочувствовалитрое
бесшабашных гуляк, как волосы зашевелились у них на голове. Нет! НадГуго
стояло мерзкое чудовище -- огромный, черной масти зверь, сходныйвидомс
собакой, но выше и крупнее всех собак, каких когда-либо приходилось видеть
смертному. И это чудовище у них на глазах растерзало горло Гуго Баскервилю
и, повернув к ним свою окровавленную морду,сверкнулогорящимиглазами.
Тогдаонивскрикнули,обуянныестрахом,и,непереставаякричать,
помчались во весь опор по болотам. Один из них, как говорят, умер в туже
ночь, не перенеся того, чему пришлось быть свидетелем, адвоедругихдо
конца дней своих не могли оправиться от столь тяжкого потрясения.
Таково, дети мои, предание о собаке,причинившейстехсамыхпор
столько бед нашему роду. И если я решил записать его, то лишь в надежде на
то, что знаемое меньше терзает нас ужасом, чем недомолвки и домыслы.