.. Вчера две девчонки, пятнадцать и семнадцать лет, сестры между прочим, убили семидесятилетнего старика, соседа по лестничной клетке. Нанесли двадцать ножевых ранений, просто искромсали дедулю в лапшу. Мотив: им показалось, что дед напустил на их семью порчу! Представляешь?!
Я только развела руками: ну что тут скажешь?
- Сегодня тоже ничего себе история... - продолжал изливать душу полковник, - опять две сестры, но на этот раз одна убила другую, а потом с собой покончила. Мотив - младшая получила роль в кино, а старшая - нет. Налила сестричке в чашку яду, смотрела, как та мучается, не вызвала врача. А потом, видно, испугалась и тоже приняла отраву. Спрашивается, чего им не жилось? Две красавицы, молодые, здоровые. Одна блондинка, другая брюнетка, девочки - просто загляденье! Нет, определенно народ сошел с ума...
- Как их звали, - уже зная ответ, спросила я, - девочек этих?..
- Анна и Вера Подушкины, - произнес ничего не подозревающий полковник.
У меня закружилась голова, хорошо, что сидела на скамейке. Рассказать ему о роли Веры в похищении детей? Нет, пока подожду. Иначе слова больше не проронит.
- Действительно ужасно! Как же такое произошло?
Оказывается, около одиннадцати утра соседка обнаружила, что дверь Подушкиных приоткрыта. Думая, что безголовые девчонки забыли запереть замок, женщина заглянула в холл и позвала их. Но в квартире молчание и запах гари. Испугавшись пожара, соседка прошла в комнату и обнаружила на диване лежащих рядом бездыханных Аню и Веру. Анна аккуратно уложена, Вера вся скрючена. На плите в кухне мирно сгорала на медленном огне кастрюлька с геркулесовой кашей. Кто-то из девочек готовил завтрак.
На обеденном столе белела напечатанная на компьютере записка: "Жить не хочу, все счастье досталось Аньке. "Но не играть ей роли в фильме. Прощайте, Вера". Рядом тихо гудел лазерный принтер и кружился на экране красно-белый виртуальный мячик...
Проводив Александра Михайловича, я в задумчивости побрела домой. Неужели Вера решилась на подобный поступок? Было в ее лице что-то злое и порочное, но все равно не похоже, что она способна на самоубийство. А что, если их убили? И это могли быть те люди, которые испугались длинного языка старшей сестры, короче говоря, похитители девочек. Но Аню-то за что? Нет, надо определенно все выяснить. Если оба дела связаны, расскажу обо всем Александру Михайловичу, тогда он получит основания для розыска Поли и Нади.
Я схватила трубку и набрала номер Артамоновых. Подошел Андрюшка.
- Как дела?
- Никак. Лида без сознания, дышит при помощи какого-то аппарата. Зрелище не для нервных.
Вот в этой фразе весь Андрей, не жену ему жалко, а себя, любимого!
- У тебя был роман с Тышкевич?
- С Лягушкой? Ерунда, просто пару раз в ресторане сидели.
- Не ври.
- Ну на дачу съездили как-то, ей-богу, и все. Это не роман, а так... перепихон.
От злости я швырнула трубку, и маленький "Эрикссон" обиженно заморгал зеленой лампочкой "смените батарею". Яростно роясь в телефонных внутренностях, я злобно повторяла: "Перепихон". Тоже мне
Казанова!
На следующее утро пришлось решать непростой вопрос. Куда отправиться вначале? Допрашивать Лягушку и Эльвиру Балчуг? Расспрашивать соседку Подушкиных? Навестить Лиду в больнице?
Пораскинув мозгами, решила начать с Лягушки. Новоявленная полька жила в более чем скромном квартале - Теплом Стане.
"Интересно, почему данное место назвали теплым?" - думала я, ежась от пронизывающего ветра, который моментально залез под куртку, стоило только вылезти из машины. И подъезд, и лифт, и квартира оказались обычными, без всяких прибамбасов типа волосатых ковров и белой кожи на стенах.
И подъезд, и лифт, и квартира оказались обычными, без всяких прибамбасов типа волосатых ковров и белой кожи на стенах.
Самый обычный антураж - крошечная прихожая с грудой туфель и шаткой вешалкой. Меня провели сразу на кухню, которая свидетельствовала, как медленно растет благосостояние хозяйки. Стиральная машина "Канди", плита "Электролюкс", зато холодильник и телевизор отечественные, старенькие, и мебель допотопная - серый пластик в розовый цветочек. У самой когда-то то же самое было. Зато Лягушка выглядела ослепительно. Узенькие черные брючки выгодно подчеркивали длинные ноги актрисы, зеленая кофточка удивительно шла хозяйке. Римма оказалась рыжей, с молочной кожей, чуть тронутой редкими веснушками, и светло-зелеными глазами. Волосы она собрала сзади в тугой пучок, спереди легкая челка и колечки волос. Кажется, понятно, чей образ Лягушка взяла за образец. Николь Кидман! Модная голливудская рыжеволосая дива, Получилось довольно похоже, да и возраст у них примерно одинаковый, около тридцати.
Когда я покидала Воропаевых, Марина предупредила - Эльвира просто дура, а Римма - умная и хитрая. Ни той, ни другой ни в коем случае нельзя говорить, что у Артамоновых пропали дочери. Одна по глупости, а другая по злобе растреплет. И теперь предстояло аккуратно выяснить, что за обида на Андрюшку тлеет в душе Риммы.
- Ваш адрес, - начала я с ходу, - дал мне господин Артамонов.
- Да? - вздернула бровь Лягушка. - Что за проблема у Андрея?
- Насколько мне известно, никаких, - бодро ответила я, - просто посоветовал пригласить вас на роль.
- Классика или современная пьеса?
- Абсолютно современная, - заверила я ее, - типа мюзикла, с переодеванием...
- Нет, что он себе думает? - Римма раздраженно забегала по кухне. - Я актриса трагического плана - Медея, ну, в крайнем случае, Чехов. Мне подвластны любые чувства, глобальные, конечно. Мюзикл! Как только ему в голову это пришло!
- Жаль, - притворно огорчилась я, - предполагали потом возить спектакль по нашей области, . зритель благодарный: шахтеры, крестьяне. Опять же заработок отличный.
- Так вы не из Москвы! - возмутилась Лягушка.
- Уральские горы, - пояснила я с достоинством, - край самоцветов и металлургов. От злости у Лягушкиной пропал голос, и несколько секунд актриса шумно дышала. Так сопит обиженный Хуч, когда Маня отнимает у мопса вредное сладкое печенье.
Наконец Римма решила не убивать нахальную провинциалку и сухо заявила:
- Простите, такое предложение не для меня. Кататься по клубам - маленькое удовольствие, поищите сразу менее известных... сходите в "Щуку", ГИТИС, может, кто из студентов захочет подработать. - Неудачно вышло, - пробормотала я, - Андрей Артамонов меня заверил, что вы сидите без работы и хватаетесь за любое предложение.
Римма побагровела. Видя эффект, я продолжала жать на ту же педаль:
- Абсолютно уверенно говорил, что в Москве, пока он жив, вам не предложат никакой роли, я и подумала, что вы сразу ухватитесь за наш мюзикл!
Лягушкины щеки быстро меняли окраску от светло-розовых до баклажанно-синих.
- Ну скотина, - процедила она, все же стараясь не потерять лицо. - Ну сволочь. Ладно-ладно. Тоже мне Хичкок нашелся. Не один в столице продюсер...
- Еще он всем сообщает, что у вас отвратительный характер, - подлила я масла в огонь, - рассказывал историю про миску с салатом, предупреждал, что вы ради денег готовы на все...
- При чем тут деньги? - удивилась Римма.
- Он говорил, что вы поспорили с Никитой Богословским на тысячу долларов...
- Это Лидка придумала, стервятина, лахудра хитрая, - возмутилась Римма, - да не так все было.