Дверь распахнулась, и в комнату влетела Маня.
- Все ждут тебя завтракать!
- Меня? Зачем это? До сих пор каждый превосходно пил кофе, когда ему удобно.
- Иди, иди, - хихикнула Маруся, - велено без тебя не подавать.
Недоумевая, я натянула халат и потащилась вниз. За огромным круглым столом восседали домочадцы в полном составе. Нина Андреевна укоризненно покачала головой:
- Пыталась узнать, когда вы завтракаете, но Мария сообщила, что каждый ест в свое время. Ужасно! Трапезничать следует вместе, это сплачивает. Давайте с сегодняшнего дня введем традицию - завтракаем в полвосьмого, обедаем в два, ужинаем в семь. И, пожалуйста, Дашенька, надевай платье, а то в халате как-то неудобно.
- Правильно, - поддакнула Римма Борисовна, - только в нормальной одежде. Мы себе никогда не позволяли появиться на людях распустехами.
Я поглядела на Нину Андреевну. Женщина сверкала красивой укладкой и легким макияжем. Элегантная шелковая водолазка скрывала морщинистую шею. Скажите, пожалуйста, всего одна ночь на новом месте, а какая метаморфоза!
- Дети, - продолжала Нина Андреевна, глядя, как я пытаюсь проснуться, - должны иметь перед глазами положительные примеры. Мой сын, например, стал полноценным членом общества только потому, что отец и я всегда учили его добру.
Ага, и поэтому он теперь сидит в Бутырке по обвинению в убийстве.
- Очень приятно, - продолжала вещать старуха, - дето Мария оказалась благоразумной девочкой, сняла джинсы и переоделась. Если она еще согласится не ездить на мотоцикле, будет просто чудесно.
- Мусечка, - тихонько зашептала дочь, - она долго у нас проживет, эта зануда эфиопская?
- Совершенно справедливо, - поддакнула Римма Борисовна, - пока мы здесь, попробуем помочь Даше. Аркашенька, что же ты не ешь геркулесовую кашу? Специально велели вашей кухарке сварить на воде, страшно полезно для печени и желудка. Никаких проблем со стулом!
Кеша уставился на ненавистную кашу. Последний раз сей гадкий продукт побывал у него во рту лет в пять! Зайка хихикнула. Сын со вздохом опустил ложку в скользкую жижу и попробовал проглотить. Лицо парня отразило невероятную муку. Мне стало жаль бедолагу.
- К сожалению, у Кеши аллергия на овес, - сообщила я радостно.
Сын с благодарностью глянул на меня.
- Скажите, какая неприятность, - всплеснула руками Римма Борисовна. - А у Машеньки?
- Тоже, - констатировала я, глядя, как Маруська размазывает ложкой овсянку по тарелке, пытаясь создать видимость ее поедания.
Избавившись от ненавистной каши, домашние повеселели. Римма Борисовна и Нина Андреевна завели длительную дискуссию о пользе ежедневной клизмы. В какой-то момент Полянская отвлеклась и сообщила:
- Кстати, что-то случилось с желудком у Банди. Он плохо покакал, очень жидко.
Стараясь сохранить серьезность, я вылезла из-за стола.
- Обед в два, - заявили в унисон старухи.
- У меня занятие в академии, - быстро нашлась Маруся.
- Не успею приехать, занят в консультации, - развел руками Кеша.
- Очень сложный перевод на лето задали, - вздохнула Зайка, - просижу весь день в библиотеке.
Гарпии уставились на меня. Все мало-мальски приличные поводы уже разобрали, пришлось сказать правду:
- Поеду в Бутырку передавать Максу вещи. Римма Борисовна ойкнула, молчавший все время Гера с любопытством глянул на меня. Нина Андреевна покраснела, но удар выдержала мастерски.
- Часы не забудь! - крикнула она мне вслед. Я выкатила "Вольво" и взглянула на циферблат - начало девятого. Скорее всего Семен спит счастливым сном, поеду потихоньку к его дому.
Скорее всего Семен спит счастливым сном, поеду потихоньку к его дому.
Воробьев жил на улице с приятным названием Солнечная. В ранний час на улицах сновало не ТАК много машин, и добралась я быстро. Посидев десять минут в машине, решила наплевать на приличия и набрала номер телефона Сени. Трубку сняли сразу.
- Алло, - произнес недовольный хрипловатый голос.
- Сеня, доброе утро. Это Даша, бывшая жена Максима.
- А, - без всякого энтузиазма протянул мужик.
- Хочу с тобой поговорить, только лично, с глазу на глаз.
- Подъезжай до двенадцати, позже не смогу. Я заперла автомобиль и пошла в подъезд. Звонить в дверь пришлось минут десять. Наконец с той стороны послышался сонный голос:
- Кто там?
- Даша.
Семен распахнул дверь. Махровый халат подчеркивал огромное пузо, которым мужик обзавелся к сорока годам.
- Ты? - изумился он.
- Сам велел до двенадцати приехать, - с идиотским видом заявила я.
- А я думал, Адка с дачи приехала, - невпопад ответил Сеня.
Он провел меня в гостиную и, попросив подождать, вышел, плотно притворив дверь. Потом в холле послышалось легкое шуршание. На цыпочках я подошла к двери и, присев, заглянула в замочную скважину. Сеня выпроваживал из квартиры девицу. Лица не видно, только длинные черные волосы да стройная фигура. В руках уходящая держала большую красную лакированную сумку. Ай да проказник! Аделаида - на дачу, а муженек - развлекаться.
Послышался негромкий плеск воды, потом Семен всунул в гостиную голову:
- Кофе хочешь?
- Давай, только на кухне.
В большой мойке из нержавейки стояла грязная чашка, на ободке - след кроваво-красной помады. Проследив за моим взглядом, Сеня сообщил:
- Приятель вчера заходил, посидели, кофейку попили.
Ну да, дружок скорее всего "голубой", раз помадится. Но мне было недосуг оценивать умственные способности Воробьева.
- Знаешь, что случилось с Максом? - Что? - прикинулся кретином старый друг. - В тюрьме сидит, за убийство!
- Ax это, - протянул Сеня, старая новость, думал, еще чего произошло. Похуже.
- .Господи! Как ты считаешь, что может быть хуже?
- Ну, в тюрьме всякое случается, запросто убьют или опустят, а еще туберкулез, чесотка...
Слушая, как добрый друг сладострастно перечисляет подстерегающие Макса неприятности, я в который раз удивилась могуществу зависти. Хотя, если разобраться, особых поводов у Сени не было.
Генерал Полянский и папа Сени, тоже генерал, близко дружили еще с тех пор, когда спали на соседних койках курсантами. Вместе учились, вместе совсем юными отправились на фронт, воевали бок о бок. Потом жизнь развела их в разные стороны. Полянские осели в Москве, Воробьевых мотало по стране. Частые переезды не лучшим образом сказались на Семене. Он иногда оказывался с родителями в таких местах, где даже не было школы. Поэтому когда мальчику исполнилось двенадцать, его отвезли к бабушке, в богатую сибирскую деревню, где-то в районе Красноярска. Старуха получала на внука великолепное денежное довольствие, да и сибирский колхоз - не то что подмосковные хозяйства. На завтрак, обед и ужин. Сеня ел парную говядинку и свининку, лакомился пельменями, шанежками и пирогами с брусникой, морошкой, грибами, а рыбу там и за еду не считали. В девятом классе он бросил школу и пристроился в правление колхоза "Наш путь". В обязанности Сени входило готовить обзор сельских новостей, который звучал каждый день по деревенскому радио в рабочий полдень. Родители навещали сына не слишком часто. Потом умерла мать. Отец, погоревав для порядка полгода, женился вновь.