Сеня отправился в Караганду знакомиться с мачехой. И опять повезло. Милая, простоватая женщина чувствовала себя немного виноватой перед пасынком, тем более что ее родной сын жил вместе с ней. Подарки посыпались на Сеню дождем, денежное содержание увеличили.
В 1976 году Семен приехал поступать в Литературный институт. Абсолютно беспроигрышный вариант - колхозник из далекой Сибири, организатор деревенского радиовещания! Ну кто мог по прежним временам зарезать такого абитуриента на вступительных экзаменах, когда каждому вузу вменялось в обязанность учить детей из разных социальных слоев. Поэтому Сеня поступил легко, несмотря на сплошные тройки, полученные за сочинение, иностранный язык и историю. Кстати, генералу Полянскому пришлось изрядно поистратиться, чтобы пристроить в то же учебное заведение Макса.
Нечего и говорить о том, что Сеня тут же оказался у Полянских дома. Парни скорешились. Но странной оказалась эта дружба. Сеня быстро понял, что приятель опережает его во всем. И дело даже не в манерах! К Новому году Воробьев научился пользоваться ножом и салфеткой, перестал употреблять замечательные глаголы "дожить" и "покласть", сменил "Беломор" на сигареты "Ява". Тем не менее в любой компании Макс оказывался главным. Семен начал одеваться, как его приятель, .старательно копировав манеру поведения и даже завел себе часы-луковицу, Но Максим непринужденно откидывал крышку своего брегета деликатным движением руки. Сеня вызывал смех, когда делал, то же самое. Папа-генерал давал достаточно денег, и у Семена не существовало материальных проблем. Но в Макса девушки влюблялись страстно, писали письма и обрывали телефон. Сене доставались любительницы погулять и выпить на халяву. Макс спокойно рассуждал об экзистенциализме и зачитывался Хемингуэем, впадал в восторг от Апдайка и Айрис Мэрдок. Сеня, отчаянно скучая, оказался вынужден читать эти книги, не получая ни малейшего удовольствия. Его сердцу более милым казался Лев Овалов с майором Прониным. Но в Литературном институте любовь к простым детективам считалась дурным тоном. В крайнем случае студенты могли пролистывать Агату Кристи или Рекса Стаута, естественно, в подлиннике.
Внешне они так же разительно отличались друг от друга. Тонкокостный, изящный Макс с аристократическими руками человека, никогда не занимавшегося физическим трудом, и кряжистый, плотного телосложения Семен с лопатообразными кистями рук.
К концу пятого курса Максим сыграл уже третью свадьбу. Сеня никак не мог подобрать невесту. Попадались либо провинциальные девицы, либо голодранки. А Воробьев хотел жениться только на москвичке, причем с положением. Ехать назад, в деревню под Красноярском, "колхозник" не желал.
В конце концов, видя, что у парня ничего не получается, за дело взялся Макс. Вместе с Ниной Андреевной они сосватали "писателю" дочь старинных приятелей - Аделаиду Кляйн. Фамилия ее в переводе с немецкого означает "маленькая", но невеста оказалась ростом с жениха, такая же ширококостная, с грубоватым лицом. К тому же Аде исполнилось двадцать семь лет. Но все недостатки меркли перед тем, что она была урожденной москвичкой да еще дочерью директора одного из самых больших московских гастрономов. А по тем временам подобный человек разговаривал сквозь зубы со всеми, будь они космонавтами, партийными функционерами или артистами. Чины чинами, а вкусную колбаску, сыр и маслице любят все. Адин папа ловко управлял краном продуктопровода. В виде свадебного подарка молодые получили новехонькую двухкомнатную кооперативную квартиру и недоступные простому человеку "Жигули". Наконец-то Сене удалось обскакать Макса! Но зависть - странная вещь, Семен продолжал приобретать вещи, как у Макса, мебель, как у Полянских, даже Ада носила шубу, как у Нины Андреевны. Представляю радость Воробьева, узнавшего, что генеральша Полянская собирает бутылки, и чувствую его горе при известии об успехах Макса в бизнесе.
- Говорят, там в камерах на двадцать человек сидят все сто, - упивался Сеня, - какой ужас, бедный Макс! Хотя сам виноват - зачем убивал!
Я решила слегка испортить мужику удовольствие:
- Слава богу, Максима это не касается. Теперь можно оплатить коммерческую камеру и сидеть по-человечески - с холодильником и телевизором, даже еду из ресторана носят.
Сеня уставился на меня поросячьими глазками, заплывшие жиром мозги переработали информацию о "коммерческой" камере.
- Сколько же стоит такое?
- Ерунду, - на ходу придумала я, - полторы тысячи баксов в месяц, но деньги для нас не проблема, лучше скажи, ты веришь, что он убил Веронику?
Семен побагровел:
- Конечно, сам говорил. Приехал абсолютно пьяный, пистолетом размахивал, кричал, что на него какой-то Круглый наехал. Безумные деньги одолжил - миллион долларов.
Я глядела на Сеню во все глаза. Миллион "зеленых"? Как-то это уж слишком, откуда столько денег? Конечно, торговля яйцами - доходный бизнес, но не настолько же?
Сеня тем временем достал бутылку коньяка и наполнил фужеры. Выслушав мой отказ, мужик разом опрокинул в себя обе емкости. Удивительное дело, раньше он столько не пил.
- Тебе Вероника нравилась? - решила я прощупать почву с другой стороны.
Воробьев внезапно покрылся испариной и побледнел.
- На что намекаешь? Я оторопела:
- Да ни на что. Просто интересно, как они с Максом жили. Неужели довела его до убийства?
Сеня налил еще один фужер коньяка и залпом опустошил почти сто пятьдесят грамм. Он что, в алкоголика превратился?
- Сеня, а где ты сейчас работаешь?
- Издаю журнал "Скандалы недели", - ответил мужик, уже с трудом ворочая языком. - Веронику знал плохо, почти не общались. Она очень Адке не нравилась, а я в отличие от Макса с одной женой всю жизнь живу, не таскаюсь!
- Ха, - возмутилась я, - мне-то не ври. Не в милиции. То-то сейчас бабу прятал, черненькую такую, с красной сумкой!
Вполне невинный намек на адюльтер почему-то привел мужика в состояние крайнего ужаса. Такой остекленелый взгляд бывает у нашего Снапа, когда он видит ветеринара со шприцем. Воробьев опять схватился за "Наполеон". Тут зазвонил телефон.
- Да, - просипел собеседник.
По мере того как говоривший сообщал новости, лицо мужика все больше вытягивалось. Бросив трубку, Сеня кинул на меня затравленный взгляд:
- Это не любовница, сотрудница заходила за материалом, сегодня номер сдаем.
Поняв, что мужик почему-то страшно боится, я решила ковать железо, пока горячо, и, погрозив пьяному шалуну пальцем, произнесла:
- Ай-яй-яй, как нехорошо фантазировать. На твое несчастье, я хорошо знакома с уходившей дамой и узнала ее. Хочешь, имя назову: на "а" заканчивается.
Эффект превзошел все ожидания. Воробьев рухнул на колени и протянул ко мне толстые руки:
- Дашка, не губи! Все расскажу, покаюсь, только никому ни слова. Ну хочешь, заплачу? Я теперь богат. Сколько тебе надо - десять тысяч, двадцать "зеленых"? Только не рассказывай...
И тут защелкал замок, и раздалось приятное меццо:
- Муся, ты где?
С дачи вернулась Ада. Сенька немедленно вскочил на ноги, но от выпитого коньяка мужика повело, и он шлепнулся на задницу. Вошедшая супруга брезгливо оглядела муженька, пустую бутылку и перевела взгляд выпуклых глаз на меня:
- Что тут происходит?
- Мулечка, - проворковал. Сеня, пытаясь собрать ноги в кучу, - приехала, дорогушечка!
- Я бывшая жена Максима Полянского, - быстро попыталась я внести ясность, - приехала поговорить с Семеном.