Внутрь впускают по двадцать. Свидание длится час. На сегодня мест нет, впрочем, на завтра и пятницу - тоже. Я молча выслушала словоохотливых женщин и вышла в маленький предбанник, где толпился народ с пудовыми сумками. Потом, спустившись на четыре ступеньки вниз, оказалась в другом полуподвале, где стоял тихий гул. Тут принимали передачи, и я знала, как действовать.
Подойдя к одному из раскрытых окошечек и дождавшись, когда очередная потная тетка сдаст колбасу и сушки, я сунула под решетку паспорт. Толстомордая блондинка залаяла как овчарка:
- Чего паспорт суешь? Тут только продукты, иди в первое окно.
- Глянь на спецразрешение, - тихо шепнула я, загораживая собой обзор.
Бабища раскрыла книжечку, сгребла сто долларов и быстро гавкнула:
- Ну, чего хочешь? Шампунь взять, бритву?
- Нет. Дам еще столько же, если устроишь в поток на свидание, который войдет в полдень.
- Фамилия, имя, отчество, год рождения, - деловито поинтересовалась стражница.
- Максим Андреевич Полянский, 1959-й.
- Топай в башню, - велела "помощница". Я понеслась в соседний подвал. Ровно в двенадцать огромная железная дверь открылась, и полная тетка принялась выкликать фамилии. Меня вызвали последней.
- Ну? - осведомилась конвойная, когда я приблизилась. Еще одна зеленая бумажка перекочевала в карман гимнастерки, и я пошла по лестнице вверх. Вместе с другими женщинами меня завели в узкую и длинную комнату, разделенную грязноватым стеклом. По ту сторону уже сидели заключенные. Бабы кинулись искать своих. Я пошла вдоль стекла и увидела похудевшего и осунувшегося Макса.
- Вот что, граждане, - раздался громкий голос. Все разом перестали причитать и повернулись к двери. На пороге высился здоровенный красномордый парень в камуфляже. В расстегнутом воротнике виднелась тельняшка.
- Кончай базар; гражданочки, свиданки вам сегодня сорок пять минут.
- Почему, сыночек, - заныли тетки, в отличие от меня простоявшие в очереди несколько дней, - час положен.
- Обед у нас, - сообщил тюремщик, - тоже кушать хотим.
- Ну сыночек, - застонали бабы, - придумай что-нибудь, помоги! Не выгоняй раньше.
- Пользуетесь тем, что я добрый, - вздохнул парень, - так и быть. Сейчас запру всех, а потом вернусь. Но чтоб тихо тут!
- Конечно, конечно, - закричали родственники, - благодетель ты наш!
Мужик хмыкнул и вышел, тут же лязгнул замок. Я схватила телефон:
- Макс!
- Здравствуй, Дашутка, - вяло сказал Полянский, - как это ты сюда прийти решилась?
- Слушай внимательно. О Нине Андреевне позабочусь - и продукты куплю, и денег дам. Тебе отправлю передачу. Еще придет адвокат. Ты его хорошо знаешь, это мой сын Аркадий.
- Кеша? - изумился бывший супруг. - Он же совсем ребенок!
Я промолчала. Какой смысл сообщать, что "детке" двадцать шесть стукнуло!
- Простите, - сказал кто-то за спиной. Я обернулась. Сзади стояла женщина.
- Пустите сюда, - сказала она.
- Зачем? - изумилась я. - Тут мой родственник.
- У вас дырка, - сообщила тетка, - а в моем боксике нет.
- Дырка?
- А, вы в первый раз, - протянула баба. -
Смотрите, - и она ткнула пальцем в небольшую щель.
Затем говорившая бесстыдно задрала кофточку и вытащила из необъятного лифчика пластиковый пакет, наполненный бесцветной жидкостью. На свет явилась и тоненькая трубочка. Тетка засунула один кончик в щелочку, к нему моментально припал подбежавший мужик звероподобного вида. Жидкость в пакете стала стремительно убывать.
Жидкость в пакете стала стремительно убывать.
- Что это? - изумилась я, видя, как заключенный делает огромные глотки.
- Водка, - спокойно сообщила баба, - надо же бедолагу порадовать. А вы пока деньги трубочкой скрутите и в щелку просуньте.
Через пару минут напившийся мужик отвалился, как сытый клоп, я принялась пропихивать Максу доллары. Наконец все утихомирились.
- Слушай, скажи честно, это ты убил Веронику? Максим молчал.
- Ну говори же!
- Нет, даже и не думал о таком. Честно говоря, просто хотел развестись. Даже дома не был в ту ночь.
- А где спал?
- В том-то и дело...
Оказывается, около семи вечера в офис позвонила женщина и предложила совершенно баснословную сделку. Дилерша отдавала яйца по какой-то смешной цене. Макс остался ждать продавщицу. Секретаршу, пятидесятитрехлетнюю Тамару Павловну, хозяин отпустил домой. Агентша появилась в половине девятого. Сначала рассказала, что является директором крупной новой подмосковной птицефабрики. Представилась как Раиса Федоровна Куликова. Из себя оказалась вполне ничего, этакая знойная брюнетка в самом соку. Бюст примерно пятого размера обтягивала ярко-зеленая водолазка из тянущегося трикотажа-стрейч. Пухлые губы призывно улыбались, да и за яйца хорошенькая директорша просила сущие копейки. Разумеется, Макс тут же распустил хвост. Из офиса ушли все служащие, и Полянский самолично сварил кофе.
Брюнетка, слегка жеманясь, принялась глотать ароматную жидкость и тут же пролила напиток на ярко-желтую юбку. Максим галантно побежал в туалет и принес мокрое полотенце, чтобы вытереть гущу. Директриса кое-как размазала пятно, и они продолжили пить кофе. Потом случилась странная вещь. В глазах у Желтка заскакали черные мушки, немилосердно захотелось спать, зевота просто раздирала рот. Дама вздохнула и сообщила:
- Поздно, пора домой. Она встала, Макс хотел сказать, что подвезет симпатяшку, но губы отказывались повиноваться. Больше мужик ничего не помнил.
В десять утра его разбудила пришедшая на работу Тамара Павловна. Секретарша с некоторым удивлением выслушала рассказ о приходе таинственной посетительницы. Макс, недоумевая, как он мог так внезапно заснуть, помчался домой. По дороге он заехал в магазин и купил коробку самых любимых конфет Нины Андреевны. Мать всегда выговаривала ему, когда он где-то оставался ночевать, не предупредив ее. Вот сынок и решил подольститься. Все, больше рассказывать оказалось нечего. Спустя пять дней появились милиционеры, обыскали квартиру и в спальне Максима под матрацем нашли новенькую "беретту". Отпечатков пальцев не было, но пуля убившая Веронику, вылетела именно из этого ствола.
Я вытаращила глаза:
- Как? Пистолет? Макс кивнул.
- Сам ничего не понимаю. Дашка, честное слово, не стрелял. На крайний случай уж лучше бы отравил, или удушил. Даже не знаю, на что надо нажимать, пистолета в руках никогда не держал!
Тут загромыхала дверь, вновь возник толстощекий парень.
- Ну, гражданочки, заканчивайте! Макс прижался лбом к стеклу.
- Дашка, это не я! Клянусь матерью, не я! Помоги, не я!
И тут отключили телефон.
Полянский продолжал раскрывать рот, но звук не достигал моих ушей. Зрелище производило жуткое впечатление. Я сразу вспомнила дурацкий сон.
- Помоги, помоги, - беззвучно кричал Максим. Губы мужчины кривились, по щекам потекли слезы. Со всего размаха он ударил кулаком в разделявшую нас преграду. Тут за его спиной возникли охранники. Схватив заключенного, они поволокли его куда-то в глубь помещения. Оттого, что все действие происходило беззвучно, делалось еще страшней. На секунду мне показалось, что я смотрю дурной кинофильм, а кто-то отключил у телевизора звук.