Он направил шар вверх, и как только конец
лестницы повис футах в десяти или двенадцати от земли, мы снова
остановились. Лев с ревом бесновался подо мной - он изо всех сил старался
допрыгнуть до лестницы, и мне всякий раз казалось, что до меня остается
каких-нибудь четверть дюйма. Да, замечательно было сознавать, что ему до
меня не добраться, просто замечательно, и я весь преисполнился
благодарности - вернее, моя верхняя половина: я ведь только цеплялся за
лестницу, а наверх взобраться никак не мог, и оттого моей нижней половине
было очень плохо и страшно. Знаете, это редкий случай, чтоб в человеке все
так перепуталось, и я никому ничего этакого не пожелаю.
Том спросил меня, как теперь со мной быть, но я и сам не знал. Он спросил:
смогу ли я продержаться, покуда он отведет шар в безопасное место,
подальше от льва? Я отвечал, что, пожалуй, смогу, если только он не станет
подниматься выше, чем сейчас, стоит только ему подняться повыше, я сразу
же растеряюсь и упаду. Уж это точно.
- Ладно, - говорит он, - теперь держись, - и пустил шар в ход.
- Не так быстро, - кричу, - у меня голова кружится!
Шар рванулся с места с быстротой молнии. Том тут же замедлил ход, и мы
спокойно поплыли над песком, но меня все-таки тошнило. Не очень-то
приятно, когда все под тобой скользит и плывет, а кругом такая тишина - ни
единого звука не слышно.
Однако вскоре до меня донеслось даже слишком много звуков - это лев нас
догнал. Его рычанье привлекло других львов, и они со всех сторон
длиннющими прыжками кинулись к нам. Я и оглянуться не успел, как подо мной
уже скакало не меньше двух десятков львов, и все они рвались к моей
лестнице, огрызаясь и лязгая зубами. Вот таким-то порядком летели мы над
песком, а львы изо всех сил старались сделать так, чтоб мы вовек не забыли
про нашу встречу с ними. А тут еще и другое непрошеное зверье явилось, -
ну и поднялась там внизу такая свалка, что только держись.
Тут мы поняли, что наш план никуда не годится - таким аллюром нам от них
ни за что не уйти; да и не мог же я вечно на лестнице висеть. Том
задумался на минуту, и его осенила новая мысль - пристрелить льва из
профессорского пистолета, а самим улететь, пока остальные будут драться
над его тушей. Так мы и сделали: остановили шар, убили льва и полетели
дальше. Покуда звери дрались между собой, мы отошли на четверть мили, но
только Том с Джимом успели втащить меня наверх, глядь - вся шайка уже
снова тут как тут. Видят они, что им теперь ни за что до нас не добраться,
- вот они и уселись на задних лапах и, задрав головы кверху, стали
посматривать на нас с жалостным видом. Просто сердце разрывалось, на них
глядя,
ГЛАВА VI
КАРАВАН
Я совсем ослабел и мечтал только об одном - добраться поскорее до своей
постели и прилечь. Так я и сделал. Но разве в таком пекле человек может
прийти в себя? Том скомандовал поднять шар выше, и Джим взял курс в небо.
Нам пришлось подняться почти на целую милю вверх, прежде чем мы наткнулись
на подходящую погоду. Здесь, наверху, дул приятный свежий ветерок, было
совсем не жарко - в самый раз, и вскоре я почувствовал себя лучше. Том
Сойер сидел тихо и размышлял про себя. Вдруг он как вскочит:
- Я знаю, где мы! Держу пари на тысячу против одного, что мы попали в
пустыню Сахару! Это ясно как божий день.
Он так разволновался, что не мог усидеть на месте.
Я, наоборот, был
совершенно спокоен.
- А где эта Сахара? В Англии или в Шотландии?
- Не тут и не там. Она в Африке.
У Джима сразу глаза на лоб полезли, и он с интересом стал смотреть вниз -
ведь отсюда произошли его предки. Ну а я так не мог этому поверить.
Понимаете, не мог. Получалось, что уж слишком далеко заехали.
Том был в восторге от своего открытия, как он выразился. Песок и львы ясно
доказывают, что мы попали в Великую пустыню. Он сказал, что еще до того,
как мы увидели землю, он мог догадаться об ее приближении, если б только
принял во внимание одну вещь. Мы спросили, что он имеет в виду, и он
сказал:
- Вот эти часы. Это хронометры. Про них написано во всех книгах о морских
путешествиях. Один хронометр идет по гринвичскому времени, а другой - по
времени Сент-Луиса, как мои часы. Когда мы выехали из Сент-Луиса, то на
моих часах и на этом хронометре было четыре часа дня, а гринвичский
хронометр показывал десять часов вечера. Известно, что в это время года
солнце заходит около семи часов. Вчера вечером, когда садилось солнце, я
заметил, что гринвичский хронометр показывает половину шестого, а по моим
часам и по второму хронометру было половина двенадцатого утра. Итак, в
Сент-Луисе солнце вставало и садилось по моим часам, а гринвичский
хронометр спешил на целых шесть часов. К тому времени мы уже улетели так
далеко на восток, что до захода солнца по гринвичскому времени оставалось
всего каких-нибудь полчаса, а мои часы уже отстали больше чем на четыре
часа с половиной. Это значит, что мы тогда приближались к долготе Ирландии
и очень скоро достигли бы ее, если б только держали правильный курс. Но в
том-то все дело, что курс у нас был неверный. Да, сэр, мы просто неслись в
воздухе по направлению на юго-восток, и, по-моему, мы теперь в Африке.
Взгляните на эту карту. Видите, что левый бок Африки вытянулся на запад?
Вспомните, с какой скоростью мы летим. Если б мы шли прямо на восток, мы
бы уж давно Европу пролетели. Теперь постарайтесь не прозевать полдень. В
полдень мы все встанем, и когда наша тень исчезнет, то на гринвичском
хронометре будет почти ровно двенадцать. Да, сэр, я уверен, что мы в
Африке, и это здорово!
Джим все это время глядел вниз в подзорную трубу. Он покачал головой и
проговорил:
- Масса Том, мне кажется, тут что-то не совсем так. Я до сих пор ни одного
негра не видел.
- Не важно, они в пустыне не живут. А что это там такое? Дай-ка мне трубу.
Он долго приглядывался и наконец сказал, что видит длинную черную ленту,
которая тянется по песку, но не может разобрать, что это такое.
- Ну вот, - говорю я, - теперь ты, может, и узнаешь, где находится наш
шар. Ведь это наверняка одна из тех линий, что нарисованы на карте. Те
самые, которые ты называешь меридианами. Стоит нам только спуститься вниз
и посмотреть, какой у нее номер, и...
- Ох, и болван же ты, Гек Финн! Ты что же думаешь - меридианы протянуты по
земле?
- Том Сойер, они нарисованы на карте - ты это отлично знаешь; вот они -
возьми сам и посмотри.
- Разумеется, они нарисованы на карте, но это ничего не значит. На земле
их нет.
- Том, ты это точно знаешь?
- Конечно, знаю.
- Стало быть, эта карта опять соврала. В жизни не видывал такого вруна,
как эта карта.
Тут Том рассвирепел, я рассердился, ну и Джим тоже приготовился высказать
свое мнение. Еще минута, и мы снова принялись бы спорить, но в этот самый
миг Том уронил подзорную трубу и как сумасшедший стал хлопать в ладоши и
вопить:
- Верблюды! Верблюды!
Я схватил подзорную трубу, Джим тоже, и мы стали глядеть.