БРАТЬЯ МАУГЛИ
Было семь часов знойного вечера в Сионийских горах,когда
ОтецВолк проснулся после дневного отдыха, почесался, зевнул и
расправил онемевшие лапы одну задругой,прогоняясон.Мать
Волчицадремала,положив свою крупную серую морду на четверых
волчат, а те ворочались и повизгивали, и луна светилавустье
пещеры, где жила вся семья.
-- Уф! -- сказал Отец Волк. -- Пора опять на охоту.
Онужесобиралсяспуститьсяскачками с горы, как вдруг
низенькая тень с косматым хвостом легла на порог и прохныкала:
-- Желаю тебе удачи, оГлаваВолков!Удачиикрепких,
белыхзубовтвоимблагороднымдетям.Пустьони никогда не
забывают, что на свете есть голодные!
Это был шакал, Лизоблюд Табаки, -- а волки Индии презирают
Табаки за то, что онрыщетповсюду,сеетраздоры,разносит
сплетниинебрезгаеттряпкамииобрывкамикожи, роясь в
деревенских мусорныхкучах.Ивсе-такионибоятсяТабаки,
потому что он чаще других зверей в джунглях болеет бешенством и
тогдамечетсяпо лесу и кусает всех, кто только попадется ему
навстречу. Даже тигр бежит и прячется, когда беситсямаленький
Табаки, ибо ничего хуже бешенства не может приключиться с диким
зверем.Унасонозовется водобоязнью, а звери называют его
"дивани" -- бешенство -- и спасаются от него бегством.
-- Что ж, войди и посмотри сам, -- сухо сказал ОтецВолк.
-- Только еды здесь нет.
-- Дляволканет,--сказалТабаки,нодлятакого
ничтожества, как я, и голая кость -- целый пир.Нам,шакалам,
не к лицу привередничать.
Онпрокралсявглубинупещеры,нашелоленьюкость с
остатками мяса и, очень довольный, уселся, с трескомразгрызая
эту кость.
-- Благодарюзаугощенье,-- сказал он, облизываясь. --
Как красивы благородные дети! Какие у них большие глаза! А ведь
они еще так малы! Правда, правда, мне бы следовало помнить, что
царские дети с самых первых дней уже взрослые.
А ведь Табаки знал не хуже всякого другого, что нет ничего
опаснее, чем хвалить детей в глаза, и с удовольствием наблюдал,
как смутились Мать и Отец Волки.
Табаки сидел молча, радуясь тому, что накликалнадругих
беду, потом сказал злобно:
-- Шер-Хан,Большой Тигр, переменил место охоты. Он будет
весь этот месяц охотиться здесь, в горах. Так он сам сказал.
Шер-Хан был тигр, который жил в двадцати милях отпещеры,
у реки Вайнганги.
-- Неимеетправа!--сердитоначалОтец Волк. -- По
Закону Джунглей он неможетменятьместоохоты,никогоне
предупредив.Онраспугаетвсюдичь на десять миль кругом, а
мне... мне теперь надо охотиться за двоих.
-- Мать недаром прозвала его Лангри (Хромой), --спокойно
сказалаМатьВолчица. -- Он с самого рождения хромает на одну
ногу.
Вот почемуонохотитсятолькозадомашнейскотиной.
Жителиселенийпоберегам Вайнганги злы на него, а теперь он
явился сюда, и у нас начнется то же: люди будут рыскать заним
полесу,пойматьего не сумеют, а нам и нашим детям придется
бежать куда глаза глядят, когда подожгут траву. Право, нам есть
за что благодарить Шер-Хана!
-- Не передатьлиемувашублагодарность?--спросил
Табаки.
-- Вонотсюда!--огрызнулсяОтец Волк. -- Вон! Ступай
охотиться со своим господином! Довольно ты намутил сегодня.
-- Я уйду, -- спокойно ответил Табаки. -- Вы и самискоро
услышитеголос Шер-Хана внизу, в зарослях. Напрасно я трудился
передавать вам эту новость.
Отец Волк насторожил уши: внизу,вдолине,сбегавшейк
маленькойречке,послышалсясухой,злобный,отрывистый,
заунывный рев тигра, который ничего не поймалинискольконе
стыдится того, что всем джунглям это известно.
-- Дурак!--сказалОтецВолк. -- Начинать таким шумом
ночную работу! Неужели он думает,чтонашиоленипохожина
жирных буйволов с Вайнганги?
-- Ш-ш!Онохотится нынче не за буйволом и не за оленем,
-- сказала Мать Волчица. -- Он охотится за человеком.
Рев перешел в глухоеворчание,котороераздавалоськак
будтосовсехсторонразом. Это был тот рев, который пугает
лесорубов ицыган,ночующихподоткрытымнебом,аиногда
заставляет их бежать прямо в лапы тигра.
-- Зачеловеком! -- сказал Отец Волк, оскалив белые зубы.
-- Разве мало жуков и лягушек в прудах,чтоемупонадобилось
есть человечину, да еще на нашей земле?
ЗаконДжунглей,велениякотороговсегдана чем-нибудь
основаны, позволяет зверям охотиться на человека толькотогда,
когда они учат своих детенышей убивать. Но и тогда зверю нельзя
убивать человека в тех местах, где охотится его стая или племя.
Вследзаубийствомчеловека появляются рано или поздно белые
люди на слонах, с ружьями исотнисмуглыхлюдейсгонгами,
ракетамиифакелами.Итогдаприходитсяхудо всем жителям
джунглей. А звериговорят,чточеловек--самоеслабоеи
беззащитноеизвсехживыхсуществи трогать его недостойно
охотника. Они говорят также -- и это правда, -- что людоедысо
временем паршивеют и у них выпадают зубы.
Ворчаниесталослышнееизакончилось громовым "А-а-а!"
тигра, готового к прыжку.
Потомраздалсявой,непохожийнатигриный,--вой
Шер-Хана.
-- Он промахнулся, -- сказала Мать Волчица. -- Почему?
ОтецВолкотбежал на несколько шагов от пещеры и услышал
раздраженное рычание Шер-Хана, ворочавшегося в кустах.
-- Этот дурак обжег себе лапы. Хватило жеумапрыгатьв
костердровосека!-- фыркнув, сказал Отец Волк.