И рассердить его.
– Это все, синьор? – спросил он.
– Да, пока все. Помните, это ограбление, и с ним будет разбираться… – он прервал тираду, услышав звонок телефона. Раздраженный шумом, Патта схватил трубку и заорал: – Я говорил, чтобы никаких звонков!
Брунетти ожидал увидеть, как он швырнет трубку, но вместо этого Патта ближе поднес ее к уху, и Брунетти заметил, что он потрясен.
– Да, да, конечно, я здесь, – сказал Патта. – Соединяйте.
Патта сел попрямее и провел одной рукой по волосам, как будто звонивший мог увидеть его через трубку. Он улыбнулся, еще раз улыбнулся и стал ждать. Брунетти услышал отдаленные раскаты мужского голоса, потом Патта ответил:
– Доброе утро, синьор. Да, да, прекрасно, спасибо. А у вас?
Обрывки ответа достигли ушей Брунетти. Он смотрел, как Патта берет ручку, лежавшую у него на столе, забыв про «Монблан Майстерштюк» в кармане пиджака. Патта схватил клочок бумаги и подтянул к себе.
– Да, да, синьор. Я слышал об этом. По правде сказать, я как раз сейчас это обсуждаю.
Он замолчал, а из трубки к нему потекли новые слова, которые доходили до Брунетти в виде неясного бормотания.
– Да, синьор. Я знаю. Это ужасно. Я был шокирован, услышав об этом. – Новая выжидательная пауза. Он сверкнул глазами на Брунетти и быстро отвел взгляд. – Да, синьор. Один из моих людей уже поговорил с ней.
С той стороны последовало бурное словоизвержение.
– Нет, синьор, нет конечно. Это ее знакомый. Я его специально просил ее не тревожить, только посмотреть, как она, и поговорить с ее врачами. Конечно, синьор. Я понял, синьор.
Патта поднял ручку за кончик и стал ритмично постукивать ею по столу. Он слушал.
– Конечно, конечно. Я выделю столько людей, сколько нужно, синьор. Мы знаем, как она щедра к городу.
Он метнул очередной взгляд на Брунетти, перевел глаза на постукивающее перо и заставил себя положить его на стол.
Он долго слушал, пялясь на ручку. Пару раз он пытался заговорить, но голос в трубке обрывал его. Наконец, вцепившись в трубку, он смог произнести:
– Как можно скорее. Я лично буду держать вас в курсе. Да, синьор. Конечно, синьор. Да.
Времени на «до свиданья» ему не дали; голос на том конце вырубился.
Патта осторожно повесил трубку и посмотрел на Брунетти.
– Это, как ты, наверное, понял, был мэр. Я не знаю, откуда он узнал, но узнал. – Патта ясно показал, что подозревает, что Брунетти позвонил и оставил анонимное сообщение в мэрии.
– Похоже, что
Брунетти молчал, зная, как может навредить любое его замечание. Он взглянул на бумагу на столе Патты, потом в лицо начальнику.
– Что у тебя сейчас в работе? – спросил Патта, что, как понял Брунетти, означало, что ему отдадут расследование.
– Ничего такого, что не может подождать.
– Тогда я хочу, чтобы ты занялся этим.
– Да, синьор, – сказал он, надеясь, что Патта не предложит никаких особых шагов.
Поздно.
– Отправляйся в ее квартиру. Посмотри, что удастся найти. Поговори с соседями.
– Да, синьор, – сказал Брунетти и встал, надеясь, что он закончил.
– И держи меня в курсе всего, Брунетти.
– Да, синьор.
Поговори с соседями.
– Да, синьор, – сказал Брунетти и встал, надеясь, что он закончил.
– И держи меня в курсе всего, Брунетти.
– Да, синьор.
– Я хочу это быстро уладить, Брунетти. Она приятельница мэра.
Брунетти знал, что любой друг мэра – непременно друг Патты.
Вернувшись в кабинет, он позвонил и попросил Вьянелло зайти. Через несколько минут сержант вошел и тяжело опустился на стул напротив стола Брунетти. Он вытащил из кармана маленький блокнот и вопросительно посмотрел на Брунетти.
– Что ты знаешь о гориллах, Вьянелло?
Вьянелло немного обдумал вопрос и зачем‑то спросил:
– Которые в зоопарке или которым платят за избиение?
– Которым платят.
Вьянелло некоторое время молча проходился по спискам, которые, очевидно, были у него в голове.
– Не думаю, что сейчас кто‑то из них в городе, синьор. Но в Местре четверо или пятеро есть, в основном южане. – Он помолчал, пролистывая очередные списки. – Я слышал, что несколько работает в Падуе и еще несколько – в Тревизо и Порденоне, но это провинциалы. Настоящие ребята только в Местре. А что, они где‑то нашалили?
Поскольку их собратья в форме провели предварительное расследование и допрос Флавии, Брунетти знал, что Вьянелло известно о нападении.
– Я сегодня утром разговаривал с Бретт Линч. Нападавшие приказали ей отменить встречу с DottoreСеменцато.
– Из музея? – спросил Вьянелло.
– Да.
Вьянелло задумался.
– Значит, это не ограбление?
– Нет, кажется, нет. Их остановили.
– Синьора Петрелли? – спросил Вьянелло.
Секрет Швейцарского банка не продержался бы в Венеции и дня.
– Да. Она их выгнала. Но не похоже, что они хотели что‑нибудь забрать.
– Недальновидно с их стороны. Там есть что пограбить.
Тут Брунетти сломался.
– Откуда ты знаешь, Вьянелло?
– Соседка моей свояченицы – ее горничная. Ходит туда три раза в неделю убирать, присматривает за всем, когда та уезжает в Китай. Она рассказывает чудеса про то, что там есть, говорит, туда, небось, вбухано целое состояние.
– Не самое лучшее, что можно болтать о квартире, которая часто пустует, а? – спросил Брунетти суровым голосом.
– Вот и я ей сказал.
– Надеюсь, она послушала.
– Я тоже.
Косвенный выговор не сработал, и Брунетти вернулся к гориллам.
– Проверь еще раз больницы, не обращался ли за помощью тот, которого она ранила. Похоже, она его сильно порезала. А как насчет отпечатков на том конверте?
Вьянелло поднял глаза от блокнота:
– Я послал копии в Рим и попросил их дать нам знать, когда что‑нибудь появится.
Оба понимали, что это может затянуться.
– Попробуй еще через Интерпол.
Вьянелло кивнул и добавил это предложение к своим заметкам.
– А что насчет Семенцато? – спросил Вьянелло. – По какому поводу намечалась встреча?
– Не знаю. Думаю, по поводу керамики, но Линч была под действием сильных лекарств и не могла ясно объяснить. Ты о нем что‑нибудь знаешь?
– Не лучше, чем любой в городе, синьор. Он в музее лет семь. Женат, жена из Мессины, по‑моему. Где‑то на Сицилии. Детей нет. Хорошая семья, и его репутация в музее неплохая.
Брунетти не стал спрашивать Вьянелло об источниках этой информации, больше не удивляясь тому, что у сержанта в голове целый личный архив, накопленный за годы службы в полиции. Вместо этого он сказал:
– Вот что надо узнать о нем.