Нэт просто оказался не в том месте и посмотрел не на того человека — пьяного, разъяренного, ищущего, на ком сорвать зло, когда его вышвырнули из ночного клуба. Нэт шел мимо, клиент Джо что–то крикнул ему вслед, Нэт ответил и получил удар кулаком. Все бы обошлось, не ударься он головой о бордюр. Так жизнь молодого человека оборвалась в манчестерской подворотне. Нападавшего признали виновным в убийстве. Он получил всего пять лет, и, когда вышел из тюрьмы, все у него было впереди — в отличие от несчастного Нэта. С тех пор Джо приходили то фотографии могилы Нэта, то открытка в день, когда ему исполнилось бы двадцать, то снимки новорожденной племянницы, на которую молодой человек так и не успел посмотреть.
— В понедельник Нэту исполнился бы двадцать один год, — произнес Дэвид. — Хотел рассказать вам об этом, скандал закатить, что ли… Вы ведь и не представляете, что я чувствую, как меня выводит из себя эта несправедливость. Но духу не хватило. Я трус.
— Мне очень жаль, что так вышло, — тихо произнес Джо. — Понимаю, вы не поверите, но, если я адвокат, это еще не значит, что я неспособен на человеческие чувства.
— Вы выставили смерть Нэта будто какой–то пустяк. Мол, подумаешь — уличная ссора. Надо проявить снисхождение к убийце…
Джо не ответил. Его клиент не хотел убивать Нэта. Просто спьяну распустил руки — в субботу вечером подобных случаев сколько угодно. Дэвид Робертс не видел, как рыдал убийца, как не в силах был смотреть Джо в глаза, когда обсуждали обстоятельства гибели Нэта. Но Джо понимал, что отец Нэта не хочет этого слышать. Пока он не готов. Джо и так уже принес достаточно извинений за действия своего подзащитного. Дэвид уставился в потолок, и по щекам снова покатились слезы.
— А теперь получается, что я и сам не лучше того гада, который Нэта убил. Вышел из себя. Нет, надо взять себя в руки. Все никак не оправлюсь. Кто же знал, что придется сына хоронить? Не знал, что делать, вот все горе и вылилось в злобу. Лютой ненавистью вас возненавидел, Джо Паркер, за то, что виновного выгораживали. А мы, можно подумать, и не люди вовсе, а так…
— И зачем же вы следили за мной?
— Хотел рассказать, каково мне пришлось, чтоб вы знали, сколько горя вы с вашим подзащитным мне причинили. И не мне одному — и матери Нэта, и всей семье. Нас как будто на обочину выкинули. Не знал, что делать, а потом узнал, что вы опять какого–то убийцу выгораживаете. Вот и не вытерпел.
— Но почему именно вчера?
— Готовился, собирался высказать все, что наболело. Вдруг поймете? И тут увидел, как вы там сидите — выпиваете, посмеиваетесь, будто для вас убийц из–за решетки вытаскивать — обычное дело, а на таких, как мы, вам плевать глубоко. Вот и не сдержался. Пошел за вами и заехал сзади кулаком, а вы, когда падали, о раковину ударились, да с таким звуком… Я прямо весь обмер. Гляжу — не шевелитесь…
— Можете не продолжать, — вскинул руку Джо.
— Нет, уж позвольте договорить. Получается, я то же самое сделал, что и убийца Нэта. Выходит, я такой же…
— Вы такой же, как он, я и любой другой человек, которому случалось сделать глупость, обернувшуюся более серьезными последствиями, чем он предполагал.
Дэвид вытер глаза.
— Теперь понял. Простите. Больше я вам писать не стану. Пойду в полицию и расскажу, как все было.
— Не надо. В полицию я не обращался.
Дэвид, похоже, удивился, и Джо пояснил:
— Если вчерашний случай помог вам многое понять и облегчить ваше горе, я даже рад, что вы это сделали. Конечно, перестарались немного, но все хорошо, что хорошо кончается.
Дэвид со вздохом кивнул. Лицо его выражало облегчение.
— Спасибо.
Джо встал и указал на дверь, давая понять, что встреча закончена.
Дэвид поднялся со стула, сделал несколько шагов, но вдруг остановился и прибавил:
— И вот еще что. Я ведь не один за вами следил.
— В смысле?
— Сначала не обратил внимания, а потом… В общем, сидел я в садах, и тут увидел, как кто–то к вашему офису идет. Шел–шел, потом вдруг обратно повернул, будто передумал. Так и мотался туда–сюда. Вид нервный, все на ваше окно поглядывал. Ну, я и подумал — неспроста это…
— Как он выглядел?
— Высокий такой, тощий, неопрятный, одет в китель с гербом. Подозрительный тип.
— С гербом?..
— Да. Вроде китель поношенный, но на нем сидел, как на корове седло. Будто корчит из себя позабытого военного героя, а сам пороху не нюхал.
Описание определенно показалось Джо знакомым. Он подошел к столу и принялся рыться в бумагах, которые вчера принесли Джина и Моника. Отыскал заметку про Тэрри Дэя — ту самую, про марш в поминальное воскресенье. Вот она, фотография Дэя в берете, с полученными кем–то другим медалями.
— Он?
Дэвид, прищурившись, принялся рассматривать фотографию.
— Он самый. Здесь–то он больше на героя похож, но вчера ни за что бы не подумал.
Джо поблагодарил Дэвида и, как только тот ушел, сразу сел и принялся обдумывать новый поворот дела. Выходит, Тэрри Дэй следит за ним и, похоже, хочет поговорить. Но зачем? Не успела разрешиться одна загадка, как тут же появилась вторая.
Заходя в оперативный штаб, Сэм старательно избегал строгого взгляда инспектора Эванс. Судя по промасленным пакетам из–под горячих сэндвичей, другие офицеры пришли уже давно. Сэм скользнул за свой вчерашний стол и включил компьютер, но не прошло и минуты, как на плечо ему легла рука. Сэм поднял голову.
— Поговорим? — предложила Эванс. Голос звучал неожиданно мягко. Инспектор повернулась, призывая Сэма последовать за ней.
Когда они шагали между столами, головы никто не поднял. Судя по тому, как сотрудники избегали смотреть Сэму в глаза, они явно решили, что сейчас его ждут крупные неприятности. В отделе особо тяжких преступлений от сотрудников требуют полной отдачи. Пропала еще одна девочка, а Сэм заявился на службу в начале десятого, будто предстоит рядовое скучное дежурство. Когда Сэм опустился на стул перед инспектором Эванс, та демонстративно посмотрела на часы:
— Объяснитесь.
Сэм опустил глаза, гадая, что сказать, а когда принял решение, посмотрел Эванс прямо в глаза.
— У меня для вас информация, — произнес Сэм. — Вчера разговаривал с Беном Грантом, как вы и приказали.
— Слушаю.
— Грант упоминал мою сестру Руби. — Сэм набрал полную грудь воздуха. — У меня была еще одна сестра, Элли. Ее убили пятнадцать лет назад.
Эванс хотела что–то сказать, но запнулась и ограничилась сочувственной улыбкой.
— Мои соболезнования. Не знала.
— Руби родилась через два года после того, как Элли была убита. Грант об этом знал.
— Бен Грант в тюрьме и на свободу не выйдет.
— Да, — согласился Сэм. — Но, как вы уже знаете, случаи, которыми мы сейчас занимаемся, каким–то образом связаны с делом Бена Гранта. Он говорил про Руби, а вчера она вернулась домой из школы и рассказала, что за ней кто–то шел.
Эванс, не ожидавшая такой новости, склонила голову набок. Взгляд ее сделался пристальнее.
— Почему вчера не сказали? Могли бы узнать у кого–нибудь мой номер.
— Понимаете, Руби иногда выдумывает разные истории. Вбила в голову, будто находится в тени Элли, вот и старается переключить внимание на себя. А два дня назад была годовщина со дня смерти Элли. Только о ней и говорили, вот я и сомневался — что, если Руби просто исправляет «несправедливость»?
— А теперь перестали сомневаться.