Харри покачал головой.
— Извините, Лёкен, но мне трудно с вами согласиться. Вы покупаете детское порно, вы часть всего этого. Без таких, как вы, не существовало бы рынка подобных мерзостей.
— Вы правы, — сказал Лёкен, и взгляд его затуманился. — Я не святой. Правда, что я тоже поспособствовал этому миру превратиться в юдоль скорби. Чего же мне еще ответить? Как поется в песне: «Я такой же, как другие: дождь прошел, и я промок».
Харри вдруг ощутил себя таким же старым, как Лёкен. Старым и усталым.
— А что там с этими кусочками известки? — спросил Лёкен, слегка гнусавя.
— Просто совпадение. Я подумал, что они напоминают известковую пыль на отвертке, которую мы нашли в багажнике Мольнеса. Она желтоватая. Не чисто белая, как обычная известь. Хочу отдать эти кусочки на экспертизу и сравнить с пылью в машине посла.
— Что в таком случае это означает?
Харри пожал плечами.
— Никогда не знаешь заранее, что это может означать. Девяносто девять процентов информации, собранной в результате расследования, бесполезны. Надо только надеяться, что заметишь тот единственный процент, когда он окажется у тебя носом.
— Пожалуй, верно, — сказал Лёкен и, закрыв глаза, откинулся на спинку стула.
Харри вышел на улицу и купил суп-лапшу с королевскими креветками у беззубого тайца в кепке с надписью «Ливерпуль». Продавец налил ему супу из черного котла в пластиковый пакет и завязал его узлом, обнажив десны. Вернувшись, Харри нашел на кухне две суповые тарелки. Он разбудил Лёкена, и они молча съели суп.
— Думаю, я знаю, кто отдал приказ о проведении расследования, — сказал наконец Харри.
Лёкен ничего не ответил.
— Я понимаю, почему вы не могли ждать, пока будет подписан договор с Таиландом. Дело срочное, верно? Вы спешили получить результаты и потому тайно начали слежку.
— Вы не сдаетесь?
— Какое это теперь имеет значение?
Лёкен подул на ложку с горячим супом.
— Требуется много времени, чтобы найти доказательства, — ответил он. — Может, целый год. Важнее всего было выиграть время.
— Я догадываюсь, что нет никакого письменного документа, в котором был бы назван инициатор расследования, так что Торхус останется в полном одиночестве, если дело затрещит по швам. Я прав?
Лёкен поднял перед собой ложку с креветкой и сказал, обращаясь к ней:
— Умные политики всегда заботятся о том, чтобы обезопасить себя, разве не так? Для выполнения грязной работы у них имеются заместители. А заместители не отдают приказов. Они лишь говорят какому-нибудь начальнику отдела, что тому надо сделать, чтобы продвинуться вверх по карьерной лестнице.
— Аскильсен?
Лёкен положил в рот креветку и молча принялся жевать.
— Что же посулили Торхусу за проведение операции? Должность замминистра?
— Не знаю. Мы не обсуждали подобные вещи.
— А как же начальник полиции? Она тоже рискует?
— Полагаю, она верный социал-демократ.
— Речь о политических амбициях?
— Возможно. А может быть, никто из них вовсе ничем таким и не рискует. То, что мой офис находится в том же здании, что и посольство, еще не означает…
— …что вы тоже в их платежной ведомости? Так на кого же вы работаете? Или вы внештатник?
Лёкен улыбнулся своему отражению в супе.
— Скажите, что случилось с вашей женщиной, Холе?
Харри растерянно уставился на него.
— Ну, с той, что бросила курить.
— Я уже рассказал вам об этом. Она уехала в Англию с музыкантом.
— А потом?
— Кто сказал, что было какое-то «потом»?
— Вы.
Та интонация, с которой вы о ней рассказывали, — рассмеялся Лёкен, отложив ложку. — Давайте говорите, Холе. Она действительно бросила курить? Совсем?
— Нет, — тихо произнес Харри. — Тогда. Но теперь бросила. Совсем.
Он взглянул на бутылку «Джима Бима», закрыл глаза и попытался представить себе тепло от первого глотка.
Харри сидел до тех пор, пока Лёкен не уснул. Потом оттащил его на кровать, укрыл пледом и ушел, захлопнув дверь.
Консьерж в «Ривер-Гарден» тоже спал. Харри хотел было разбудить его, но передумал: всем надо поспать ночью, хотя бы немного. Под дверь квартиры было подсунуто письмо. Харри положил его, не распечатывая, на ночной столик вместе с остальными, а потом устроился у окна, глядя на баржу, беззвучно скользившую по воде под мостом Таксин-бридж.
— …ответственность, да, — устало улыбнулась она. — Кто-то должен нести этот крест.
Харри начал рассказывать. Она принесла кофе, сообщила на коммутатор, чтобы ее не звали к телефону, записывала за Харри, принесла еще кофе, смотрела в потолок, ругалась последними словами и в конце концов сказала Харри, чтобы он уходил, потому что ей надо подумать.