И как можно быстрее. Я позвонил сыну и сказал, что хочу встретиться с ним. Правда, я не сразу понял, что к телефону подошел не он сам, а его сын. Вот как бывает. Я становлюсь старым маразматиком. Дедушка-маразматик!
В тени возле церкви стояли Санпхет и Ао. Харри подошел к ним.
— Я могу задать вам маленький вопрос, Ао?
Она повернулась к Санпхету, прежде чем кивнуть.
— Вы разбираете почту в посольстве. Не помните, может, вам попадалось что-то от компании под названием «Пхуриделл»?
Она призадумалась, потом виновато улыбнулась:
— Нет, не помню, писем слишком много. Я могу поискать завтра в кабинете посла, если хотите. Но это займет время, ведь господин посол был не очень аккуратен с бумагами.
— Я думаю не о нем.
Она непонимающе взглянула на него.
Харри вздохнул:
— Пока не знаю, важно ли это, но вы все-таки позвоните мне, если увидите что-нибудь, хорошо?
Ао снова посмотрела на Санпхета.
— Она позвонит, инспектор, — ответил тот.
Харри сидел в кабинете Лиз и дожидался ее, когда она, задыхаясь, влетела к себе. На лбу у нее блестели капельки пота.
— Господи! — простонала она. — Асфальт просто прожигает подошвы.
— Как прошел брифинг?
— Прекрасно. Начальство поздравляло всех с раскрытием преступления и не задавало никаких вопросов по существу рапорта. Они приняли наше объяснение насчет того, что мы заподозрили Клипру после анонимного звонка. Если у начальника полиции и были сомнения на этот счет, он не стал затевать скандала.
— Я на это и рассчитывал. От скандала он ничего бы не выиграл.
— Иронизируете, господин Холе?
— В общем-то нет, мисс Крамли. Я всего лишь юный наивный инспектор, начинающий разбираться в правилах игры.
— Возможно. Как бы там ни было, смерть Клипры устраивает все стороны. Судебное разбирательство неизбежно привело бы к неприятным разоблачениям, не только нашего полицейского начальства, но и властей обеих стран.
Лиз сбросила туфли и блаженно вытянулась в кресле. Оно заскрипело, в кабинете запахло потными ногами.
— Действительно, некоторых это очень даже устраивает, тебе не кажется? — сказал Харри.
— Что ты имеешь в виду?
— Сам не знаю, — ответил Харри. — Мне только кажется, что здесь дурно пахнет.
Лиз посмотрела на свои ноги, а потом подозрительно уставилась на Харри:
— Тебе не говорили, что ты страдаешь паранойей, Харри?
— Разумеется. Но это вовсе не значит, что маленькие зеленые человечки за тобой не охотятся, верно?
Она вопросительно взглянула на него:
— Расслабься, Харри.
— Попробую.
— Когда ты уезжаешь?
— Как только поговорю с врачом и техническим отделом.
— Зачем?
— Чтобы покончить с паранойей. Ты знаешь… у меня есть кое-какие шальные мысли.
— Ладно-ладно, — сказала Лиз. — Ты уже обедал?
— Да, — соврал Харри.
— Вот черт, ненавижу обедать в одиночестве. Не посидишь со мной?
— В другой раз, хорошо?
И Харри вышел из кабинета.
Молодой судмедэксперт разговаривал с ним, протирая очки. Он делал длинные паузы между словами, и Харри опасался, как бы этот скудный поток совсем не иссяк. Но потом тот преодолевал очередное слово, после чего разговор плавно лился дальше. Понятно, он просто переживает за свой английский.
— Мужчина пролежал там максимум два дня, — говорил врач. — При более долгом сроке и в этой жаре его тело… — он надул щеки и развел руками, — …превратилось бы в большой газовый баллон.
И вы почувствовали бы зловоние. Что же касается девушки… — он опять посмотрел на Харри и надул щеки. — …то же самое.
— Как быстро умер Клипра?
Врач облизал губы, и Харри ощутил, как тикает время.
— Быстро.
— А она?
Врач вынул из кармана носовой платок.
— Мгновенно. Шейный позвонок был перебит.
— Я хочу знать, мог ли кто-то из них еще двигаться после выстрелов, биться в судорогах например?
Врач надел очки, проверил, хорошо ли они сидят на носу, и снова снял их.
— Нет.
— Я читал, что во время Великой французской революции, еще до изобретения гильотины, когда отрубали голову вручную, палач иногда промахивался, и тогда осужденные на смерть могли сойти с эшафота и сохранить жизнь. Но многие из них поднимались даже без головы и делали несколько шагов, прежде чем упасть замертво под ликование толпы. Если я правильно помню, один ученый объяснял этот факт следующим образом: мозг мог в определенной степени запрограммировать нервы, и мускулы сокращались еще некоторое время после смерти, поскольку в сердце поступает масса адреналина, перед тем как голова упадет с плеч. То же самое происходит с курами, которые вроде могут бегать и после того, как им отрубят голову.
Врач хмуро улыбнулся:
— Забавно, инспектор. Но боюсь, это детские сказки.
— Как же тогда объяснить вот это?
И он протянул врачу снимок с изображением Клипры и Руны, лежащих на полу. Врач долго смотрел на фото, потом надел очки и снова принялся изучать его.
— Что объяснить?
Харри показал пальцем:
— Смотрите. Его рука закрыта ее волосами.
Врач заморгал, словно ему что-то попало в глаз, мешая разглядеть детали.
Харри отмахнулся от мухи.
— Послушайте, вы ведь знаете, как делаются выводы на подсознательном уровне?
Врач пожал плечами.
— Хорошо. Мое подсознание сделало вывод: Клипра должен был лежать там, где он застрелился, потому что только в этом единственном случае его рука могла оказаться под ее волосами. Понимаете? Но угол, под которым был сделан выстрел, показывает, что он стоял. Каким же образом он сумел выстрелить в девушку, потом убить себя и при этом уронить руку не на ее волосы, а под них?
Врач снова снял очки и принялся протирать их.
— Может, это она застрелила обоих, — ответил наконец он, но Харри уже ушел.
Сняв солнечные очки, Харри огляделся в полутемном зале ресторана. Чья-то рука помахала ему, и он двинулся к столику под пальмой. Человек поднялся ему навстречу, блеснув стальной оправой.
— Вас известили, как я понимаю, — проговорил Дагфинн Торхус. На его рубашке под мышками темнели большие круги, пиджак он повесил на спинку стула.
— Инспектор Крамли передала мне, что вы звонили. Что привело вас сюда? — спросил Харри, пожимая протянутую руку.
— Административные дела в посольстве. Я прибыл сегодня утром, чтобы разобраться с бумагами. И потом, нужно назначить нового посла.
— Тонье Виг?
Торхус слабо улыбнулся:
— Посмотрим. Необходимо учесть различные факторы. А что здесь едят?
К их столику уже подскочил официант, и Харри вопросительно поднял на него глаза.
— Угорь, — произнес официант. — Вьетнамское блюдо. С вьетнамским розовым вином и…
— Нет, спасибо, — заявил Харри и, открыв меню, ткнул в суп из кокосового молока. — И минеральной, пожалуйста.
Торхус пожал плечами и согласно кивнул.
— Поздравляю, — сказал он, зажав во рту зубочистку. — Когда уезжаете?
— Спасибо, но, боюсь, это преждевременно, Торхус.