– Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?
– Нравится. Здесь хорошо ждать.
– Ждать? – переспросила Вера. – Чего же вы ждете?
– Конца, – тихо сказал генерал. – Но ведь вы это знаете не хуже меня. Верно? Мы все ждем конца.
– Что вы хотите этим сказать? – дрожащим голосом спросила Вера.
– Никто из нас не покинет остров. Так задумано. И вы это сами знаете. Вы не можете понять только одного: какое это облегчение.
– Облегчение? – удивилась Вера.
– Вот именно, – сказал генерал, – вы еще очень молоды… вам этого не понять. Но потом вы осознаете, какое это облегчение, когда все уже позади, когда нет нужды нести дальше груз своей вины. Когда-нибудь и вы это почувствуете…
– Я вас не понимаю, – севшим голосом сказала Вера, ломая пальцы. Тихий старик вдруг стал внушать ей страх.
– Понимаете, я любил Лесли, – сказал генерал задумчиво. – Очень любил…
– Лесли – это ваша жена? – спросила Вера.
– Да… Я любил ее и очень ею гордился. Она была такая красивая, такая веселая! – минуту-две он помолчал, потом сказал: – Да, я любил Лесли. Вот почему я это сделал.
– Вы хотите сказать… – начала было Вера и замялась.
Генерал кивнул.
– Что толку отпираться, раз мы все скоро умрем?
Я послал Ричмонда на смерть. Пожалуй, это было убийство. И вот ведь что удивительно – я всегда чтил закон.
Но тогда я смотрел на это иначе. У меня не было угрызений совести. «Поделом ему!» – так я тогда думал. Но потом…
– Что – потом? – зло спросила Вера.
Генерал с отсутствующим видом покачал головой.
– Не знаю, – сказал он. – Ничего не знаю, только потом все переменилось. Я не знаю, догадалась Лесли или нет… Думаю, что нет. Понимаете, с тех пор она от меня отдалилась. Стала совсем чужим человеком. А потом она умерла – и я остался один…
– Один… один, – повторила Вера, эхо подхватило ее слова.
– Вы тоже обрадуетесь, когда придет конец, – закончил Макартур.
Вера рывком поднялась на ноги.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – рассердилась она.
– А я понимаю, дитя мое, я понимаю…
– Нет, не понимаете. Вы ничего не понимаете.
Генерал уставился на горизонт. Он словно перестал ее замечать.
– Лесли… – позвал он тихо и ласково.
Когда запыхавшийся Блор вернулся с мотком каната, Армстронг стоял на том же месте и вглядывался в морскую глубь.
– Где мистер Ломбард? – спросил Блор.
– Пошел проверить какую-то свою догадку, – сказал Армстронг. – Сейчас он вернется. Слушайте, Блор, я беспокоюсь.
– Все мы беспокоимся.
Доктор нетерпеливо махнул рукой:
– Знаю, знаю. Не об этом речь. Я говорю о старике Макартуре.
– Ну и что, сэр?
– Мы ищем сумасшедшего, – мрачно сказал Армстронг. – Так вот, что вы скажете о генерале?
– Думаете, он маньяк? – вытаращил глаза Блор.
– Я бы этого не сказал. Вовсе нет, – ответил Армстронг неуверенно, – хотя я, конечно, не психиатр. Кроме того, я с ним не разговаривал и не имел возможности присмотреться к нему.
– Он, конечно, в маразме, – недоверчиво сказал Блор. – Но я бы никогда не подумал…
– Пожалуй, вы правы, – прервал его Армстронг, – убийца скорее всего прячется на острове.
– Он, конечно, в маразме, – недоверчиво сказал Блор. – Но я бы никогда не подумал…
– Пожалуй, вы правы, – прервал его Армстронг, – убийца скорее всего прячется на острове. А вот и Ломбард.
Они тщательно привязали канат.
– Думаю, что помощь не понадобится, – сказал Ломбард. – Но на всякий случай будьте начеку. Если я резко дерну, тащите.
Минуту-другую они следили за Ломбардом.
– Карабкается, как кошка, – неприязненно сказал Блор.
– Наверное, немало полазил по горам в свое время, – отозвался Армстронг.
– Возможно.
На какое-то время воцарилось молчание, потом отставной инспектор сказал:
– Любопытный тип. А знаете, что я думаю?
– Что?
– Не внушает он мне доверия.
– Это почему же?
Блор хмыкнул.
– Затрудняюсь сказать. Только я бы ему палец в рот не положил.
– У него, должно быть, бурное прошлое, – сказал Армстронг.
– Не столько бурное, сколько темное, – возразил Блор, с минуту подумал, потом продолжал: – Вот вы, например, доктор, вы случаем не прихватили с собой револьвер?
Армстронг вытаращил глаза:
– Я? Господи Боже, ну, конечно, нет. С какой стати?
– А с какой такой стати мистер Ломбард прихватил его?
– В силу привычки, наверное, – неуверенно предположил Армстронг.
Блор только презрительно хмыкнул.
Тут канат дернули. Несколько минут они изо всех сил вытягивали Ломбарда.
Когда тянуть стало легче, Блор сказал:
– Привычка привычке рознь! Конечно, когда мистер Ломбард отправляется в дикие страны, он берет с собой и револьвер, и примус, и спальный мешок, и запас дуста! Но никакая сила привычки не заставила бы его привезти это снаряжение сюда. Только в приключенческих романах люди никогда не расстаются с револьверами.
Армстронг озадаченно покачал головой. Наклонившись над краем скалы, они следили за Ломбардом. Искал он тщательно, но и невооруженным глазом было видно, что эти поиски ни к чему не приведут. Вскоре он перевалился через край скалы, утер пот со лба и сказал:
– Ну что ж, теперь все ясно. Искать надо в доме – больше негде.
Обыскать дом не составляло труда. Для начала прочесали пристройки, потом перешли в само здание. В кухонном шкафу нашли сантиметр миссис Роджерс и перемерили все простенки. Тайников обнаружить не удалось. Да и где их поместишь в современном здании с его прямыми четкими линиями. Сперва прочесали первый этаж. Поднимаясь наверх, они увидели через окно Роджерса – он выносил поднос с коктейлями на лестничную площадку.
– Поразительное существо – хороший слуга. Что бы ни случилось, он сохраняет поистине олимпийское спокойствие, – заметил Ломбард.
– Роджерс – первоклассный дворецкий, – согласился Армстронг, – этого у него не отнимешь.
– Да и его жена, – вставил Блор, – была отличной кухаркой. Судя по вчерашнему обеду…
Они вошли в первую спальню. Спустя пять минут троица уже стояла на лестничной площадке и смотрела друг на друга. В спальнях никого не обнаружили – там просто негде было спрятаться.
– А куда ведет эта лестничка? – спросил Блор.
– В комнату прислуги, – ответил Армстронг.
– Но должно же быть какое-то помещение под крышей, – предположил Блор. – Ну хотя бы для баков с водой, цистерн и всякой такой штуки. Это наша последняя и единственная надежда.
Вдруг сверху донесся звук шагов – тихих, крадущихся.