--Чтоб они все провалились! --кричалв сердцах невысокий седоватый
ВолодяЛарцев после беседы спреподавателемАкадемии МВД Богдановым. -- Я
его спрашиваю про Филатову, а он смотрит на меня своими холодными глазамии
вдруг цедит сквозь зубы: "Вы какой вуз оканчивали? Ах, Московскую школу! Вам
оперативно-розыскнуюдеятельность,наверное,профессорОвчаренкочитал?
Сразувидно,что он вас ничемуне научил. Вы совершенно неумеетевести
опрос". Каково, а?
ПодозренияКоротковавадрес отсутствовавшегонапохоронах хирурга
Корецкого.оказалисьбеспочвенными:направахстарогодругадомаон
оставался в квартире у Филатовых, помогая готовить стол для поминок. Из всех
проверяемых по версии "ревность" он был самым приятным собеседником, но это,
подумал Коротков, скорее всегооттого, что сотрудники ГУВД были прикреплены
кдругой поликлинике,чтолишало Корецкого возможностинебрежно бросить:
"Кто ваш начальник? Гордеев? Знаю, знаю, он у меня лечился".
У всех мужчин, в том числе и у бывшего мужа Филатовой, и убезжалостно
брошенного Валерыс двумя автотранспортными судимостями, было твердое алиби
и полное отсутствие мотивов для убийства. Семенова не преувеличивала,когда
говорила, что Иринаумелаорганизовывать своюличную жизнь,ни вком не
вызывая ни ревности, ни подозрений.
Корыстные мотивы тожене просматривались. Ирина иее отец жили на две
своизарплаты, в коммерческой деятельности участияне принимали,богатыми
наследниками не были.Из драгоценностей вдоме былидве золотыецепочки,
одна Иринина, другая -- с кулоном -- ее матери, итри обручальных кольца --
самой Ирины и ее родителей. Как сказал отец, Ирочка предпочитала серебро, но
иего былонемного,хотявещи отличались изысканным вкусом.Много денег
Филатоватратиланакниги,любила дорогую парфюмериюиособеннодухи.
Одежда,напротив,быланедорогаяи,каквыразилсяМишаДоценко,
повседневная. Нет, никаких признаков того, что в семье есть какие-тодоходы
помимо зарплаты, не видно. Ни машины, ни дачи. Оставался невыясненным вопрос
о деньгахна кооператив,которыеИрина будтобыдолжнабылаоткуда-то
получить. Отец об этих деньгах ничего не знал, как и вообще о том, что Ирина
собиралась вступать в ЖСК: "Ирочка очень скрытная была. О радостных событиях
никогда не сообщала заранее,всегда постфактум. А о неприятностях тем более
не рассказывала".Вопрос так и остался открытым, но был признанЛарцевым и
Доценко потерявшимактуальность, так как история произошла, как выяснилось,
в 1987 году, то есть пять лет назад.
Дело, казалось, зашло в тупик.
-- С любовью и деньгами, этими двигателями прогресса,мы покончили, --
глубокомысленно заявил Ларцев. -- Переходим к менее волнующим проблемам.
С этими словами он положил перед Юрой Коротковым Настину записку.
--Займешься?Аськапроситнарисовать ей Павловаиз МВД России. Не
знаешь, зачем?
-- Какая разница? Просит -- нарисуем.
Не
знаешь, зачем?
-- Какая разница? Просит -- нарисуем.
Юра быстро выхватил у Ларцева записку, стараясь скрыть от товарища свою
радость. Ещебы!ЭтожеповодпозвонитьЛюдмиле! "Уймись,дурень,--
мысленно осадилон себя.--Онапро тебя идуматьзабыла.Очень ты ей
нужен". Но наповерхностьсознания чья-то коварная рука упорно выталкивала
воспоминание о ее тихом голосе. "Я не шучу. Женитесь на мне".
Если правда, что деньги тянутся к деньгам, абеда -- к беде (не зря же
говорят - пришла беда -- отворяй ворота), то любовь должна тянуться к любви.
ИбовлюбленныйвсвидетельницуСеменовусыщикЮраКоротковузнализ
разговорас ней нечто такое, чтопозволиловновьподнятьзакрытыйбыло
вопрос об убийстве Ирины Филатовой на почве неразделенной любви.
СотрудникШтабаМВДРоссииполковникмилицииПавловАлександр
Евгеньевич,поутверждениюЛюдмилы Семеновой, ухаживалза Ириной, причем
делалэтоотчаянно ивесьма своеобразно. Сначала были чуть неежедневные
посещенияинститутасцветамииподарками,публичноецелование ручек,
приглашения всех сотрудников отдела на принесенный свежайший торт, восклица-
ния: "Ирочка, я ваш раб! Ирочка, вы -- совершенство!"Ирину этооткровенно
забавляло, онамило улыбалась, подшучивала над ухажером, но его этоничуть
не обижало.
Внезапно все переменилось. Прекратились цветы, чаепитияи комплименты.
Павлов перестал наезжатьвинститут ипревратился взлобногомальчишку,
который дергает за косы истарается побольнее ущипнуть какраз ту девочку,
которая ему нравится. Он буквально терроризировал Иру,постоянно придирался
к подготовленным ею документам, без конца вызывал в министерство. Но она все
сносила, выдержки и терпения ей было не занимать. Штаб-- основной заказчик
на научную продукцию отдела,и ссориться сответственными работниками было
нельзя.ВлюбленныйПавловсталпритчейвоязыцех,аИринуназывали
великомученицей и дружно ей сочувствовали.
--Я, помнится, даже сказала ей как-то: "Да отдайся тыему одинраз.
Может, отстанет".
-- А она что? -- спросил Юра.
-- Посмотрелана меня стакой яростью,что я даже оторопела.Лучше,
говорит, нищему в подземном переходеотдаться,чемему. Хотя,--добавила
Люда, -- Павлов внешне очень импозантный, ничегоотталкивающего в немнет.
Этот бугай из академии, Богданов, на мой взгляд, в десятьраз хуже. Чтож,
сердцу не прикажешь, конечно, с кем миловаться -- дело вкуса.
--А может, делопринципа? Знать бытолько, какого. -- Юра отодвинул
пустую чашку из-под кофе и потянулся за пепельницей.
Онисиделивоткрытомкафевозлебольшойгостиницы,наслаждаясь
предвкушением наступающего вечера, который принесет с собой прохладу.
-- Людочка, вы не торопитесь? Расскажите мне ещепро вашуподругу, --
попросил Коротков.