Он удивленно взглянул на меня, кивнул и принялся за мою долю. Наконец, увидев, что он разделался и с моими крабами, вздохнул и
откинулся на спинку стула, я сказал:
- Теперь ты можешь сосредоточиться?
- А что будет после крабов? - спросил он.
- Не имею представления! - буркнул я нетерпеливо. - Послушай, Билл. У меня есть небольшие сбережения, а деньги нам могут понадобится.
Теперь мы уже ничего не заработаем. Как у тебя с деньгами?
Он весело улыбнулся.
- Никаких проблем. У меня отложено двадцать пять тысяч долларов. Все твое - мое, а все мое - твое. Согласен?
Подоспел официант, на этот раз на блюде лежали бифштексы в соусе, половина омара и много по-французски поджаренной картошки.
- О! - воскликнул Билл. - Еда, что надо!
Вскоре мы съели все это. За этим последовал лимонный пирог и большой кофейник. Я отказался от пирога, не прикоснулся к кофе и с
возрастающим нетерпением наблюдал, как Билл гордо пировал в одиночестве. Наконец, все было кончено, и он блаженно похлопал себя по животу:
- Отлично, - сказал он.
- Ну, может быть, ты уже пришел в себя и готов слушать? - спросил я.
Я передал ему свой разговор с Элом Барни.
- Нам придется впутаться в дела мафии. Еще есть время отказаться от этого. Должен предупредить тебя, что нет ничего опаснее.
Билл спокойно потягивал кофе.
- Говоришь, мафия?
- Да, именно так. Он кивнул головой.
- Да, пожалуй, к этому делу с кислотой приложила руку мафия. Ну что ж, вместе мы их одолеем. Чем должен буду заняться я?
- Ты понимаешь, Билл, что в конце концов, мы оба можем погибнуть?
Долгое время он задумчиво сидел и смотрел мимо меня, потом улыбнулся и пожал плечами:
- Ну и что же? Умирают только раз. Вместе мы их одолеем. Так с чего же мы начнем?
- Раз уж мы будем работать вместе, лучше будет, если ты переберешься жить ко мне. Запирай свою хибару и давай ко мне, хорошо?
Билл кивнул головой:
- Это мне подходит.
- Хорошо. Тогда иди и забирай вещи. - Я вынул из кармана ключи от квартиры и положил их на стол. - Я приеду часа через два.
- А куда ты едешь?
- Скажу тебе позже, а пока переезжай. До скорого.
Я пожал руку Лючиано, поблагодарил его за обед, вышел на улицу и сел в автомобиль.
Я поехал прямо к дому Торнсенов. Как я и надеялся, дом был погружен в темноту. Лишь в комнате Джона Смелди горел свет.
Припарковав машину неподалеку от ворот, я пошел по дорожке, ведущей к дому. Мне пришлось нажать на кнопку звонка трижды, прежде чем дверь
открылась и показался Джон с заплывшими от пьянства глазами.
- Это вы, мистер Уоллес? - пробормотал он заплетающимся языком. - Мисс Торнсен нет дома, она в театре. Оттолкнув его немного в сторону, я
вошел.
- Мне нужно поговорить с тобой, Джон.
Он выглядел совершенно подавленным, как только может выглядеть человек, столкнувшийся с неприятностями и заранее надравшийся виски.
- Мне кажется... - начал он бормотать, но я взял его за руку и потащил по коридору в его комнату.
На столе я сразу заметил бутылку виски и
стакан. Я плеснул немного спиртного в него, затем сел, глядя на старика.
- Джон, пора взглянуть фактам в лицо. Твой сын Хенк попал в беду.
Трясущейся рукой он взял стакан, но пить не стал.
- Я догадывался об этом, мистер Уоллес.
- Ты знаешь, что он связан с мафией?
- Да, мистер Уоллес. Мне об этом известно. Я говорил с ним, но это ни к чему не привело. Он только смеется надо мной. Да, я знаю - его ждут
неприятности.
- Нет, Джон. Его не ждут неприятности, они уже к нему пришли. А знаешь ли ты, что Анжи тоже попала в поле зрения мафии?
- Мисс Торнсен? - задрожал он.
- Мафия шантажирует ее. Ты знаешь почему, Джон?
- Не знаю и не хочу знать.
- А Хенк знает?
- Этого я тоже не знаю.
- Миссис Торнсен наняла меня, чтобы я узнал, кто шантажирует ее дочь, а теперь она прекратила расследование. Ты знаешь, почему?
Он сделал большой глоток из стакана и некоторое время молчал, глядя на меня мутными, непонимающими глазами.
- Так почему же? - возвысил я голос. Он поколебался, а потом произнес:
- Кто-то напугал ее, мистер Уоллес. У меня отводная телефонная трубка, и я слышал разговор. Этот человек сказал, что если она не прекратит
расследование, он сожжет дом. Этот дом, мистер Уоллес. Этот замечательный дом.
- Кто же это звонил?
- Кто же еще? Конечно, мафия, голос. Но какой голос! Голос, от которого мурашки пробегают по телу. Миссис Торнсен слушала, потом повесила
трубку. Больше я ничего не знаю. Знаю только, что сын мой попал в беду.
Глядя на его скорбную фигуру, я пожалел Джона.
- Ты в самом деле не знаешь, почему шантажируют мисс Торнсен?
- Я бы вам сказал, если бы знал. Но я не знаю.
- Есть ли какие-нибудь новости о Терри Торнсене?
- Я ничего о нем не слышал.
Мне больше не было смысла задерживаться, и я собрался уходить.
- Может быть, нам еще придется встретиться, Джон. Я вышел из дома, спустился по лестнице и направился к машине.
***
В моем деле ничем нельзя было пренебрегать. Сев в автомобиль, я направился в беднейший квартал на побережье, где размещались ряды мелочных
лавок и множество ларьков. Выйдя из машины, я подошел к одному из ларьков, в котором сидел то ли араб, то ли палестинец. До сих пор не знаю
разницы между ними. Мне было известно, что зовут его Али Хасан, и он продавал туристам наркотики. Он сидел, потягивая свой кальян. Рядом с ним
тут же на земле разместилась его жена, которая напоминала накаченный баллон, готовый вот-вот разорваться. Хасан был низкого роста, толст и носил
длинную восточную одежду, подвязанную кушаком, на голове какую-то круглую шапочку.
- Мистер Хасан, - обратился я к нему, останавливаясь перед прилавком. - Меня зовут Доу. У меня к вам личное дело. Можем ли мы куда-нибудь
отойти и поговорить? Я хорошо заплачу.
Он внимательно осмотрел меня своими маленькими глазками цвета влажных маслин, затем, поднявшись на ноги и что-то пробормотав жене, которая
во время разговора подергивала своими необъятными плечами, подошел ко мне.