. - завопил Кирюшка, роняя чашку. - Лампа, ты сдурела, какого черта подняла всех...
- И правда, - протянул Сережка, - давно никто не делал мне таких гадостей.
- Во, блин! - отозвалась Юля. - Ну удружила!
Чувствуя себя полной идиоткой, я выскочила в коридор и, невольно подчиняясь заведенным в этом доме порядкам, заорала:
- Муля, Ада, Рейчел, - гулять!
Собаки явились на зов, и мы быстренько выскочили во двор.
На этот раз мы гуляли почти полчаса, и псы сами побежали к подъезду.
Сережа, Юля и Кирюшка толкались в коридоре.
- Слышь, Лампа, - пропыхтела девушка, застегивая сапоги, - раз уж встали в такую рань, поедем на рынок. Зима пришла, а у Кирюшки ни куртки теплой, ни ботинок.
- Вернетесь когда?
- Часам к семи, не раньше, собак выгуляй, - велел Сережка, и троица вылетела во двор.
Я увидела на вешалке ключи и усмехнулась. Тут же послышался вопль:
- Лампа, брось ключики, дома забыли!
Не глядя, я зашвырнула связку в форточку и принялась одеваться. Съезжу быстренько и примусь за домашние делишки.
На этот раз у подъезда дома Маргариты толкалась уйма народа. Здесь же обнаружились две машины - "Скорая помощь" и микроавтобус с надписью "Милиция". Я пролезла сквозь толпу и хотела войти в подъезд. Но молоденький сержантик предостерегающе поднял руку:
- Погодьте, дайте тело снести.
Я послушно посторонилась и увидела носилки, на которых лежал неприятного вида черный мешок. Наверное, кто-то из жильцов скончался дома.
Дверь в квартиру Волковой была открыта нараспашку. Удивившись, я заглянула внутрь. Невысокий кряжистый мужчина с папкой в руках сердито спросил:
- Вам кого?
- Маргариту Федоровну.
- Кем вы ей приходитесь? Командный, безапелляционный тон не оставил сомнений - передо мной представитель властей. Но говорить правду в этой ситуации мне было не с руки, и изо рта мигом вылетел ответ:
- С работы прислали узнать, почему не выходит...
- Имя?
- Чье?
- Мое, - усмехнулся милиционер.
- Не знаю, - удивилась я, - мы ведь незнакомы.
Секунду мужик глядел на меня настороженными глазами, потом вздохнул:
- Назовите свои паспортные данные. Я вздрогнула: ну вот, влипла. Но привыкший за два дня врать язык сам по себе сболтнул:
- Татъяна, Татьяна Павловна Молотова... Оперативник пометил что-то на бумажке и заявил:
- Езжайте в свой супермаркет и сообщите начальству, что Волкова больше никогда не придет,
- Почему? - глупо удивилась я.
- Она умерла, - пояснил следователь. - Давайте адрес и телефон.
- Чей?
- Мой!
- Не знаю!
На этот раз мужик вышел из себя:
- Хватит ваньку валять!
- Никого я не валяю, - возмутилась я. - Спрашиваете у меня свой номер телефона и адрес, а откуда я могу его знать?
Сыщик вздохнул:
- Гражданочка, назовите, где проживаете, и телефон.
Машиналько я сообщила адрес Мишиной квартиры и только потом испугалась. Боже, что же я наделала! Мало того, что назвалась именем его любовницы, так еще и координаты дала, ну почему не придумала вымышленные?
- Отчего она умерла, от сердечного приступа? Инспектор спокойно ответил:
- Вам сообщат, идите на улицу.
- Страшно все-таки, выглядела совсем здоровой...
Но милиционер молча подтолкнул меня к выходу, и тут зазвонил телефон.
Я вытащила аппарат:
- Алло.
- Таня, ты?
- Извините, ошиблись. В ухо понеслись гудки.
Милиционер подозрительно глянул на "Сименс" и неожиданно переспросил:
- Значит, в супермаркете работаете?
- Ага, - крикнула я, сбегая по лестнице, - кассиром.
У подъезда продолжали толпиться возбужденные жильцы.
- Ее Надька нашла, - рассказывала шепелявая бабка, - зашла в квартиру, а Ритка валяется между окном и столом, кровищи! Надька чуть богу душу не отдала! Интересно, кому теперича жилплощадь отойдет, у Маргаритки-то никогошеньки нету.
- Разве при сердечном приступе бывает кровотечение? - не выдержала я.
Бабулька примолкла, а потом ехидно спросила:
- Это кто же тебе про приступ наврал?
- Так ведь Рита умерла!
- Убили ее.
- Как? - помертвевшими губами спросила я.
Вопрос был задан риторический, но милая старушка поняла его буквально и принялась словоохотливо объяснять:
- Ножом, кухонным. Долго не мучилась, горемычная. Ну посуди, коли она сама бы померла, зачем тут столько милиции?
С трудом передвигая ставшие пудовыми ноги, я добралась до метро и плюхнулась на скамеечку. В последние дни данный вид транспорта нравился мне все больше и больше. Чисто, светло, тепло, а главное, никому нет до тебя дела, все бегут с высунутыми языками и не глядят по сторонам.
Я перебирала пальцами край куртки и мысленно подводила неутешительный итог - два трупа, и никаких документов. Пропала последняя надежда попасть в квартиру Кости и найти телефонную книжку. Хотя Рита обронила, будто он служил актером в театре "Рампа". Может, сходить туда, порасспрашивать коллег, вдруг что выплывет.
Глава 7
Я не слишком большая театралка и в храм Мельпомены хожу редко, но "Рампу" знаю. Несколько лет назад там поставили скандальный спектакль, и весь бомонд засветился на премьере, естественно, и мы с Мишей сидели в третьем ряду. В тот день на мне было черное платье, а из украшений - брильянтовые серьги. Я равнодушна к драгоценностям, но Миша частенько повторял: "Жена - витрина семьи. Надевай побольше камушков, а то подумают, что у меня дела плохо идут".
Парадный вход оказался заперт, пришлось идти со двора. У двери за столом читал газету крупный мужчина.
- Вам кого?
На секунду я растерялась, потом промямлила:
- Насчет Кости Катукова...
- Допрыгался, - неожиданно зло заявил дежурный, - добегался по чужим бабам, догулялся...
- Зачем вы так, человека убили... Секьюрити махнул рукой:
- По нему давно пуля плакала, мразь, а не мужик, и чего к парню бабье льнуло - ни рожи, ни кожи, один гонор. Артист! Тьфу, слушать тошно. Да у него всех ролей три штуки, а в каждой - две фразы. Таких, с позволения сказать, актеришков пол-Москвы. Вон меня в прошлом году тоже на сцену выводили, сундук выносил в спектакле "Боярыня Морозова", и чего, тоже теперь нос задирать надо?
Да, похоже, Константин сильно чем-то насолил мужику...
- Идете в двенадцатую комнату, - неожиданно сменил гнев на милость стражник, - там администратор Лев Валерьянович, он похоронами занимается.
Я двинулась по узкому коридору, застеленному Довольно потертой красной дорожкой. Пахло дешевой косметикой, пылью и потом. Двенадцатый кабинет оказался последним, я вежливо постучалась.
- Кто там такой церемонный? - раздался возглас.
Я толкнула дверь и оказалась в помещении размером с мой шкаф в бывшей моей спальне.