У Сережки белый "Форд" 1978 года выпуска. Задние двери распахиваются с трудом, а передние, наоборот, отходят при каждом удобном случае, еще регулярно отваливается глушитель, а багажник открывается, только если его предварительно треснуть кулаком по крышке. У Катюши старая "копейка" с абсолютно ржавыми крыльями и отвалившимся бампером, руль у этого, с позволения сказать, автомобиля ходит не только по кругу, но еще и вверх-вниз, словно штурвал у истребителя, и опять же беда с глушителем. Юля в декабре тоже купила себе кабриолет.
- Надоело ругаться с Сережкой, - объяснила она, - проси его вечно отвезти, лучше иметь свой.
Теперь наш автопарк украсился "Мерседесом", сделанным в 1980-м. "Мой персик" - любовно зовет колымагу Юлечка. Машина и впрямь имеет цвет этого сочного фрукта. Ездит красавец на дизельном топливе, жутко воняет и тарахтит, но новоявленная автомобилистка очень горда и совершенно счастлива. Незадолго до случая с ногой она предложила мне:
- Давай, Лампа, поехали на рынок! Честно говоря, я побаиваюсь ездить с домашними, все время жду, что автомобили развалятся на ходу. Поэтому предпочитаю передвигаться на общественном транспорте.
- Не надо, дома все есть!
- Ерунда, - отрезала Юля, - купим впрок овощей: картошку, капусту, лук. Пользуйся, пока у меня время свободное.
- Отдохни лучше, - попыталась ускользнуть я, - почитай книжечку, телик посмотри, я чудно на "Автолайне" съезжу.
- Глупости, - фыркнула Юля и велела:
- Бери сумки и спускайся.
Поняв, что легче согласиться, чем спорить, я покорно подхватила авоськи и села в "Персик". Первые несколько минут все шло прекрасно, но тут Юлечка щелкнула каким-то рычажком, и из-под капота раздался жуткий, леденящий душу стон.
- Что это? - спросила я, холодея от ужаса. - Что?
Как ни в чем не бывало накручивая баранку, Юлечка преспокойно пояснила:
- Мышь попала в вентилятор!
- Кто?
- У меня под капотом мышиное гнездо, - пояснила Юля, - иногда кто-нибудь из грызунов и попадает под лопасть.
- Ужас!
- И не говори, потом трупы убирать приходится.
- Немедленно останови, - приказала я, чувствуя, как к горлу подбирается тошнота.
- Зачем? - удивилась Юлька, но затормозила.
- Сейчас же открой капот и выгони несчастных животных!
- Что ты, - замахала руками Юля, - на дворе минус двадцать, замерзнут, бедняги!
- А так погибнут в муках!
Внезапно она уткнулась лицом в баранку и принялась хохотать.
- Ну и что тут смешного? - возмутилась я.
- Ох, Лампец, - бормотала наша журналистка, вытирая выступившие слезы. - Ну нельзя же быть такой доверчивой!
- Ты хочешь сказать...
- Посуди сама, откуда в машине возьмутся мыши, да еще в моторе!
- А стон?!
- Я печку включила, она холодная, вот и воет, смотри.
И Юля, плавно тронувшись с места, опять щелкнула чем-то. Вновь по салону разнесся невероятный, полный смертельной муки крик.
- Часто она так? - спросила я, поеживаясь.
- Каждый раз, пока не согреется.
Слушая непрекращающийся, рвущий душу стон, я приняла твердое решение: в следующий раз на рынок - только пешком. Лучше тащить на себе двадцать килограммов, чем леденеть от ужаса.
***
Дождавшись тишины, я утащила трубку к себе в комнату и принялась звонить. На этот раз Колосова откликнулась моментально:
- Алло.
- Извините, мы не знакомы, но мне очень нужно найти Рагозина Николая Федоровича.
Анна Константиновна помолчала. Потом поинтересовалась:
- Кто вы? Представьтесь.
- Евлампия Андреевна Романова.
- Мне это ни о чем не говорит, - сухо сказала дама. - Зачем вам Рагозин?
- Трудно объяснить, но очень нужен!
- Приезжайте, - коротко сообщила дама и продиктовала адрес.
Анна Константиновна походила на сельскую учительницу. Простое, круглое русское лицо с бесформенным носом. Возраст дамы определялся с трудом: то ли хорошо выглядящая пятидесятилетняя тетка, то ли рано состарившаяся девушка. На голове - дурацкая химическая завивка, та самая, когда волосы начинают походить на шерсть больного барана. Брови неаккуратными дорожками спускаются к вискам, к ним явно никогда не подбирались с пинцетом. Кожа на лице тусклая и будто грязноватая, а фигура напоминает мешок, набитый мукой.
- Раздевайтесь, - холодно велела хозяйка. Я повесила куртку на крохотной вешалке и вошла в комнату. Из груди вырвался вздох удивления. На столе стояли сразу два компьютера, чуть поодаль принтер, факс и еще куча каких-то приборов, мигающих разноцветными лампочками.
- Так зачем вам нужен Николай?
Поколебавшись секунду, я выдала душераздирающую историю. Лежала в больнице вместе с Настей Звягинцевой. Та скоропостижно скончалась, оставив письмо, которое нужно передать Рагозину. На конверте указан адрес: Мирославская улица, но там проживают какие-то студенты...
Анна Константиновна тяжело вздохнула:
- Значит, Настя умерла! Много горя принесла она Коленьке...
- Почему?
Колосова повертела в руках зажигалку, потом вытащила коробочку "Золотой Явы" и сообщила:
- Они учились вместе в институте. Николаша был влюблен в нее, словно подросток. Просто сох, таскал букеты, конфеты.
Но Звягинцеву кавалер не интересовал. Тогда Николай решил стать лучшим другом Насти и в этом амплуа весьма преуспел. Настенька держала парня за душевную подружку, советовалась с ним по поводу одежды и макияжа, таскала с собой по магазинам. Коля покорно носил сумки, варил кофе, утешал подругу...
У Насти не было никаких родственников, кроме старенькой бабушки, маленькой, тихой, как мышка, старушки. Родители девушки увлекались горными лыжами, и их накрыло лавиной, когда ей не исполнилось и двух лет.
- Разве у нее не было брата? - изумилась я. Анна Константиновна пожала плечами.
- Точно не знаю, ведь я никогда не знакомилась с этой мадемуазель.
Настенька все никак не выходила замуж, ждала принца на белом коне. Материально она была обеспечена, очевидно, остались какие-то семейные ценности, да еще огромная шестикомнатная квартира на суперпрестижной улице Алексея Толстого.
После окончания института девушка стала работать, похоронила бабушку и полностью отдалась любимому делу. Коля по-прежнему "стоял за спиной", втайне надеясь, что подруга наконец заметит его верность. Однако вышло по-иному.
- Кем она работала? - не удержалась я.
- В журнале "Искусство эстрады", - пояснила Колосова. - Разве я не сказала, что они с Николашей учились на факультете журналистики МГУ?
Короче говоря, по долгу службы Настенька частенько посещала концерты и разнообразные шоу-мероприятия, не упускала возможности заглянуть на презентации и тусовки, справедливо полагая, что вне кулис кумиры более приветливы и общительны. Звягинцева часто и много писала, была доброжелательна, в основном хвалила певцов и музыкантов, поэтому ее любили.
На одной из таких презентаций она и нашла своего принца - двадцатичетырехлетнего Олега Скотинина.