..
Выпалив последнюю фразу, подруга захихикала. Я пошла в спальню и распахнула шкаф. И как, интересно, должен одеваться детектив?
Наверное, так, чтобы не выделяться в толпе. Натянув джинсы и пуловер, я призадумалась о макияже, но тут раздался Катин голос:
- Лампа, поди сюда!
На кухне у холодильника сидел кот в голубом ошейнике. Наши собаки, привычные к кошкам, не обратили на него никакого внимания, зато Клаус и Семирамида подняли на спине шерсть, распушили хвосты и шипели, словно скороварки.
- Откуда он? - изумилась Катя. - Дверь закрыта, окна тоже. Неужели Кирюшка вчера притащил и никому не сказал.
- Это я принесла.
- Где взяла?
После секундного колебания язык сам собой соврал:
- Пошла гулять с собаками, а он на помойке сидит. Явно домашний, чистый, в ошейнике...
- Небось в форточку за птичкой сиганул, - вздохнула Катюша и порылась в густой шерсти гостя, - блох, похоже, нет. Надо все равно обработать спреем для надежности и расклеить объявление, наверное, хозяева обрыдались, а пока пусть живет. Пошли, дружочек, на санобработку.
Она подхватила кота под живот и потащила в ванную. Я налила себе еще кофе. Наверное, надо было сказать правду, но представляю, какие вопли поднимет Катерина, заставит идти в милицию, давать показания... Лучше промолчу.
- Лампуша, гляди, - заорала Катя.
В ванной, в тазике с теплой мыльной водой, преспокойненько сидел кот. В отличие от других кошачьих, этот просто нежился в пене и урчал от удовольствия, пока Катюша терла ему спинку, животик и грудку. Даже голову котяра преспокойно подставил под струю, лишь пофыркивал, когда вода попадала в нос.
- Первый раз встречаю такое! - искренне изумилась Катя. - Ну, давай лапку.
Кот моментально протянул переднюю лапу.
- Слушай, - взвизгнула Катерина, - он понимает! Ну-ка, дай лапу.
Гость покорно протянул другую, левую.
- Ох, и не фига себе, - пришла в полный восторг Катюха, - артист, да и только.
Несколько минут мы заставляли животное выполнять команды. Выяснилось, что он понимает почти все: лежать, сидеть, стоять. Но самое смешное произошло, когда я велела:
- Голос!
Котяра разинул клыкастую пасть и разразился душераздирающим мяуканьем. На вопль явились все животные и уставились на "циркача".
- Молодец, - похвалила Катя, - а теперь замолчи.
Кот разом заткнулся.
- Слушай, - пробормотала подруга, вытирая новое приобретение полотенцем, - может, он из цирка сбежал? Такая животина дорогого стоит. Давай позвоним в театр к Куклачеву, вдруг это их "прима"?
Оставив ее забавляться с котом, я пошла в прихожую и, уже натянув сапоги и куртку, поинтересовалась:
- Как я узнаю этого Писемского? Опиши внешность.
- Моментально вычислишь, - усмехнулась Катя, - толще его человека просто не будет. Огромная гора, а сверху огненно-рыжая голова, ни за что не перепутаешь.
Глава 4
Катерина оказалась права. Олега Яковлевича было видно издали - невероятной толщины мужик, а кудрявые волосы - цвета взбесившейся лисы. Перед ним на подносе лежали остатки "скромного" обеда - несколько оберток от биг-маков, коробочка макчикен, два пустых пол-литровых стакана из-под колы, остатки жареной картошки и недоеденный пирожок. Наверное, он не слишком любит сладкое.
- Здравствуйте, - произнесла я, - меня прислала Екатерина Андреевна Романова.
"Гора" окинула взглядом мои сорок пять килограммов и сказала густым басом:
- Это вы? Вы Евлампия Андреевна?
- Что тут странного?
- Да нет, - замялся наниматель, - ничего.
- Здравствуйте, - произнесла я, - меня прислала Екатерина Андреевна Романова.
"Гора" окинула взглядом мои сорок пять килограммов и сказала густым басом:
- Это вы? Вы Евлампия Андреевна?
- Что тут странного?
- Да нет, - замялся наниматель, - ничего.
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Я очень хорошо понимаю его сомнения. Выгляжу хрупкой, даже болезненной женщиной. Росточком чуть-чуть не дотянула до метра шестидесяти, вешу, как средний баран. Впрочем, особой красотой господь тоже не наградил. Лицо маленькое, нос острый, глаза серо-голубого оттенка, посажены глубоко, из-за чего кажется, что они карие. Волосы не слушаются ни расчески, ни щетки, ни фена, поэтому стригу их коротко, но пряди все равно стоят дыбом. Кирюшка говорит, что я смахиваю на весеннего ежика, такая же тощая и взъерошенная. Большое в моем организме только одно - ноги. Всякий раз, когда я покупаю обувь, продавцы не хотят верить, что такая мозглявка носит полный тридцать девятый и сначала приносят тридцать пятый, думая, что клиентка ошиблась. Со спины меня можно принять за двенадцатилетнюю девочку, но физиономия сразу выдает возраст.
Я села на стул и велела командным голосом:
- Принесите стакан воды, минеральной, пожалуйста!
Олег Яковлевич послушно пошел к кассе.
- Ну, - приказала я, когда он вернулся, - излагайте суть дела.
- Здесь? - изумился Писемский.
- А где?
- Может, лучше у меня в машине, там тише...
Мы завернули за угол, и Олег Яковлевич открыл роскошный "глазастый" "Мерседес". Я плюхнулась на кожаные подушки и вдохнула знакомый запах дорогого одеколона, хороших сигарет и качественного коньяка. Когда-то, в прошлой жизни, я ездила на таком же "Мерседесе", даже пахло там так же... Отогнав неприятные воспоминания, я слишком резко спросила:
- Ну, повествуйте!
- О чем? - спросил Олег Яковлевич и окинул меня оценивающим взглядом.
Мне не понравились ни его поведение, ни тон, которым он разговаривал, поэтому я решила расставить точки над ё!
В давнюю давность, когда я училась в консерватории, среди десятка предметов был один, казавшийся совершенно ненужным, - актерское мастерство. Ну к чему оно пианисту, скрипачу или арфистке... Но преподаватель, худой, носатый и невероятно экспансивный Федор Евгеньевич, был иного мнения.
- Дети, - внушал он нам в аудитории, - дети!
Студенты тихо пересмеивались, заслышав такое обращение, но Федор Евгеньевич не смущался и вещал дальше:
- Вот подумайте сами, отчего один и тот же исполнитель играет концерты по-разному? В понедельник - гениально, а во вторник - провально?
- Вдохновения нет, - крикнул кто-то.
- О, - поднял палец преподаватель, - в самую точку. Вдохновение, или, как говорят цирковые, - кураж! Пришел кураж - отлично, нет его - полный обвал. Но поджидать вдохновение дело долгое, а работать следует каждый день, как поступить?
Мы молчали.
- Вот тут на помощь и приходит актерское мастерство, - подпрыгивал от возбуждения Федор Евгеньевич, - стоя за кулисами, начинаете настраиваться, перевоплощаться, ну, допустим, в Рихтера, и потом выходите к роялю и гарантировано - сыграете, как он!
Аудитория загудела. Потом Леня Котов, самый талантливый на курсе, подающий невероятные надежды пианист, выкрикнул:
- Я совершенно не желаю копировать Рихтера, хочу играть как Котов.
- Сначала научись как Рихтер, - обозлился преподаватель, - а потом уж выпендривайся.
Спорить с Федором было невозможно. Мы подходили к роялю, как Михаил Плетнев, брали в руки скрипку, подражая Владимиру Спивакову, и выпархивали на сцену, словно Майя Плисецкая.