Мы подходили к роялю, как Михаил Плетнев, брали в руки скрипку, подражая Владимиру Спивакову, и выпархивали на сцену, словно Майя Плисецкая.
- Не верю, - кричал мне сумасшедший режиссер, - не верю, тяни шею!
Я старательно задирала вверх подбородок, совершенно не понимая, как можно тянуть то, чего нет. Но сейчас уроки безумного Федора могли мне пригодиться.
Сделав "каменное" лицо, я положила свою маленькую ладошку на лопатообразную руку нанимателя и спокойно сказала:
- Уважаемый Олег Яковлевич, мое время очень дорого, клиентов много, для того чтобы взяться за ваше дело, пришлось отказать кое-кому. Не скрою, я не слишком люблю заниматься неверными женами, предпочитаю убийства и похищения, но за вас очень просила Екатерина Андреевна Романова, а для нее я готова на все. Поэтому излагайте вашу проблему, желательно детально, стесняться не надо, сейчас я исполняю для вас роль врача или исповедника. Но Писемский все еще колебался.
- Я не сумею помочь, если не узнаю правду... Олег Яковлевич вздохнул:
- Знаете, ничего конкретного сообщить не могу, только весьма смутные подозрения, кое-какие странности...Может, лучше станете спрашивать сами?
- Сколько лет вы в браке? Писемский вздохнул:
- Год.
- До этого были женаты?
- Да.
- Что с прежней супругой?
- Уехала с новым мужем в Америку.
Интересное дело, мне что, из него каждое слово клещами вытягивать? Зачем тогда нанимает детектива, если не хочет ничего рассказывать!
- Где вы познакомились с нынешней женой?
Олег Яковлевич тяжело вздохнул и положил руки на руль. Очевидно, он принял решение, потому что неожиданно заявил:
- Ладно, слушайте.
Писемский до 1988 года спокойно работал преподавателем английского языка в третьесортном институте. Зарплата была маленькая, педагогическая нагрузка огромная. Кандидатскую он так и не написал, за что его нещадно грызла жена - Нина Михайловна. Она полностью преуспела в жизни, стала доктором наук, профессором, изучала грибы и добилась каких-то невероятных результатов. Характер дама имела просто железный, каждый день писала по десять страниц и выпускала одну за другой книги: учебники, пособия, монографии. На фоне преуспевающей, крайне активной супруги тихий, даже вялый Олег Яковлевич, предпочитающий после тяжелого лекционного дня поваляться с газеткой на диване, выглядел очень бледно. Правда, жена одно время пыталась заставить его писать. Торжественно усаживала к столу, закрывала дверь в кабинет и шипела на дочь.
- Тише, тише, папа работает над диссертацией.
Олег Яковлевич с тоской поглядывал на кипу девственно-чистых листочков, вытаскивал припасенный детективчик и спокойно погружался в чтение.
Процесс вождения ручкой по бумаге его злил, а больше всего бесила жена, ухитрявшаяся ваять свои опусы на углу кухонного стола как бы между делом, правой рукой помешивая суп и заглядывая одним глазом в тетради с детскими уроками.
Естественно, Нина Михайловна зарабатывала на порядок больше супруга. Правда, она не делила деньги на "твои" и "мои", а просто складывала бумажки в коробочку из-под печенья, служившую в доме кассой. Но у Олега Яковлевича каждый раз, когда он брал из "сейфа" рублишки, возникало жутко некомфортное ощущение - он казался себе альфонсом, жиголо, живущим за счет супруги. Да к тому же Нина Михайловна махнула рукой на творческую карьеру мужа и перестала изображать "написание диссертации". Перестройка демократизировала научный мир России, упростила выезд за рубеж, и женщина без конца моталась по заграницам, ее, как видного миколога, постоянно приглашали на симпозиумы, конференции и семинары.
Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая жизнь Олега Яковлевича, но тут один его довольно близкий приятель предложил заняться торговлей машинами. Друг взялся обустроить все сам - наладить связи с заводом, транспортировку "Жигулей" в Москву, предпродажную подготовку автомобилей...
От Олега Яковлевича требовалось только одно - оформить фирму на свое имя и получать в месяц пять тысяч. Огромные, невероятные по тем временам деньги.
- Почему ты не хочешь выписывать документы на себя? - поинтересовался Писемский. Приятель захихикал:
- Уже одна фирма, на меня зарегистрированная, работает, две нельзя.
Наивный Писемский, желавший, как все лентяи, совершенно не работая, огрести куш, согласился. Три месяца он и впрямь получал отличную "заработную" плату, но потом за ним пришли с понятыми.
Приятель оказался негодяем, набрал невероятную сумму от доверчивых людей в качестве предоплаты за автомобили и скрылся. Отдуваться пришлось Писемскому.
Мужика сволокли в Бутырку и сунули в камеру на 120 человек. Ему грозил нешуточный срок за мошенничество, к тому же кое-кто из сокамерников просто покатился с хохоту, когда услышал о "преступлении".
- Ну, мужик, ты и попал, - ухмылялся местный смотрящий, угощая Олега Яковлевича "Примой", - книжек, что ль, не читал? Возьми в библиотеке Ильфа и Петрова, они как раз про такого зиц-председателя писали.
Вызванная следователем из очередной поездки Нина Михайловна не растерялась и моментально оформила развод. Любимая дочурка тоже не захотела иметь с папой-уголовником ничего общего. Никто из родственников ни разу не пришел на свидание и не передал Писемскому даже дешевенькой пачки печенья.
Но вялый, апатичный мужик неожиданно выжил. Господь наградил его недюжинной силой, и пары сломанных рук хватило уголовникам, чтобы понять - с этим лучше не связываться. Олег Яковлевич получил шконку поближе к окошку, занавесил ее тряпкой и поднял тем самым свой статус.
Однажды ночью он проснулся от шума. Одного взгляда на соседние нары хватило, чтобы понять - парочка сокамерников собралась "опустить" молоденького парнишку, только сегодня определенного на постой. Писемский пожалел парня, накостылял браткам по шее и положил мальчишку на свою шконку. Поступок героический по тюремным нравам. Целый месяц Олег охранял парнишку, впрочем, через тридцать суток того освободили, а на следующий день Писемский получил роскошную передачу с американскими сигаретами, осетриной горячего копчения и икрой. В сумке лежали новехонький фирменный костюм "Adidas", нижнее белье и мыло. Через час принесли телевизор, таз, ведро... А ночью надзиратель открыл кормушку и тихо оповестил:
- Писемский, на выход!
Ничего не понимающий Олег Яковлевич пошел за ним в следственную часть. Там, в маленьком кабинетике, сидел пожилой мужик в роскошном костюме от Хуго Босс. Выяснилась невероятная правда. Спасенный парнишечка - сын одного из влиятельнейших авторитетов. И теперь благодарный папа приехал в тюрьму и, называя Олега Яковлевича братом, обещал помощь и поддержку.
Дальнейшее сильно напоминало сказку. Назад его привели в другую камеру, всего на пять человек. Наутро появился пронырливый адвокат, суд, назначенный на декабрь, состоялся в августе. Олегу дали два года и тут же амнистировали. На свободе его поджидали уютная однокомнатная квартирка и официально оформленные бумаги на владение бензоколонкой.
Неожиданно в Писемском проснулся бизнесмен. Тюрьма явно пошла мужику на пользу. Он словно вынырнул из омута лени и развил бешеную активность. Словом, через два года в его руках была уже не одна бензоколонка. Вот тут-то любимая доченька и вспомнила про папочку, принялась звать к себе в гости. Но Олег Яковлевич сказал, как отрезал:
- Детей у меня нет.