Прошло целых десять томительных минут, пока не раздался тревожный звонок.
- Лампец, слушай, - велел Мишка. - Славка сказал, что завтра ты понесешь сумку туда, где была сегодня, поняла - куда?
- Да, в Бутырку. Мишка крякнул:
- Давай без уточнений! Словом, явишься по нужному адресу ровно в 17.00, ни раньше, ни позже, поняла?
- Ага.
- Опять поднимешься, где была, там пост. Попросишь, чтобы дежурная набрала 3-26 и позвала Алексея Федоровича. Он выйдет, и дальше будешь его слушаться.
- Сколько ему платить?
- Не знаю, сам небось скажет, - протянул Козлов, - ну покедова.
- Мишка, погоди.
- Чего тебе? - недовольным голосом протянул мужик. - Говори быстрей, в этом аппарате живые доллары щелкают!
- Славка где?
- В отпуск ушел.
- В отпуск?
- А что тебя удивляет? Ему положен, как всем.
- Но он мне вчера ничего не сказал...
- Ну уж этот вопрос не ко мне, звони к нему домой и объясняйся... Давай, целую.
- Мишка!
- Что тебе! Всю карточку выговорила!
Вот уж не думала, что Козлов - такой жмот.
- Узнай мне адрес Надежды Колесниковой.
- Кого?
- Телефон ее запиши и скажи, на какой улице она живет.
- Зачем?
- Надо. Впрочем, могу обьяснить, но тогда твой "Би плюс" точно весь закончится.
- Хорошо, завтра позвоню.
- Сейчас, это очень нужно.
- Господи, как вы мне все надоели, - в сердцах воскликнул Мишка, - ладно, жди, да не садись на телефон задом, наберу один раз, услышу, что занято, и все, дозваниваться не стану.
- Идет, только вспомни про карточку, лучше не болтай, а дело делай!
Мишка отсоединился. Я пошла на кухню и поставила на огонь хорошенький чайничек, купленный не так давно в магазине "Ваш дом". Много лет тому назад мы с моей мамой отдыхали в Риге, по советским временам Прибалтика считалась почти заграницей. Продавщицы там улыбались покупателям, да и на полках было побольше товара, чем в Москве. Стояло жаркое лето, и вся Рига, от мала до велика, ходила в белых носочках. Парни, девушки, элегантные дамы, старушки и школьники. Еще поражала чистота на улицах и невероятное количество кафе с великолепной сдобой. Один раз мы с мамой заглянули в такой "кофейный подвальчик". Я с удовольствием выпила лимонад, а мамуля попросила чай. Ей принесли хорошенький, абсолютно прозрачный чайничек с ярко-красной пластмассовой крышкой.
- Какая прелесть, - - воскликнула мама, - где можно купить такой?
Официантка мило улыбнулась:
- Не знаю, загляните в универмаг на рыночной площади.
Мы побежали по указанному адресу, но ничего, кроме эмалированных кастрюль, не нашли. Впрочем, по тем временам и они были редкостью, поэтому, обвесившись покупками, мы были довольны. Потом желание иметь такой прозрачный чайничек поутихло. Но позавчера я заглянула в хозяйственный и ахнула. Возле кассы стоял он, тот самый, с красной крышечкой. Вернее, емкостей для кипячения воды там была куча: от крохотных до ведерных, и все как одна стеклянные, с пурпурным верхом. Испытав острый приступ ностальгии по давно ушедшим счастливым дням детства, я мигом сделала покупку и сейчас смотрела, как со дна вверх поднимается цепочка мелких пузырей.
Телефон зазвонил, я схватила трубку.
- Записывайте, - сухим, почти ледяным тоном проговорил Мишка, - вы меня слышите?
Ага, значит, говорит из кабинета и хочет, чтобы находящиеся вокруг люди не знали, с кем он разговаривает.
- Вам следует обратиться по адресу: улица Столпера, девять, квартира двенадцать.
- Господи, где же это находится?
- Не имею понятия, - отрезал Козлов и, не попрощавшись, отсоединился.
Я кинулась на улицу. В "бардачке" моих "Жигулей" есть атлас Москвы.
Вожу я машину не так давно и делаю это пока не слишком уверенно. По незнакомому маршруту предпочитаю не ездить, но, если уж жизнь заставляет, сначала прокладываю путь по карте. Улица Столпера, к огромной радости, оказалась совсем рядом, шла между Смольной и Зеленой, буквально в пяти минутах езды от нашего дома. Сев в "копейку", я, старательно соблюдая все правила, заняла место во втором ряду справа и покатила вперед. Так, сейчас доберусь до разворота, не забыть включить мигалку... Некоторые люди, например, Катя и Сережка, едут совершенно спокойно да еще болтают за рулем на разные темы, я же так не могу, все мое внимание приковано к дороге, и дистанцию с впереди идущей машиной я держу максимальную. На тех водителей, в основном мужчин, которые, обгоняя мои "Жигули", вертят пальцем у виска, я не обижаюсь. Просто представляю, как бы они выглядели за арфой, кстати, заднее стекло моей "копейки" украшено надписью "Извините, еду, как могу", и большинство водителей улыбается. Ну а идиот - он везде идиот, не только на дороге.
Возле дома Нади нашлось лишь одно место для парковки, но туда нужно было заезжать задом. Я же пока не умею выполнять этот трюк, поэтому просто оставила автомобиль на соседней улице и быстрым шагом вернулась к светлой блочной башне, точь-в-точь такой, как та, где живем мы с Катюшей. У подъезда настороженно гудела толпа, и сразу было понятно, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Прямо на тротуаре белела "Скорая помощь". Вернее, автомобиль с глухими железными дверьми и красным крестом на крыше. "Труповозка" - такое малопоэтичное название носит в народе этот кабриолет. Рядом припарковались два "рафика" с надписью "Милиция" и серая "Волга".
- Что случилось? - спросила я у женщины с болезненно-отечным лицом, сидевшей на лавочке чуть поодаль от входа.
- Надька Колесникова из двенадцатой померла, - равнодушно ответила баба, - сейчас выносить будут.
- Да ну, - всплеснула я руками, - не может быть! Надя! Из двенадцатой! Какой кошмар! Только утром мы разговаривали!
- Знаете ее? - спросила тетка, ощупывая мое лицо какими-то больными глазами с воспаленными белками.
- Вот жалость, - вздыхала я.
- Подруга, что ли?
- Нет, комнату она мне сдать обещала.
- Надька?
- Ну да, а чего странного? Хорошие деньги даю, целых пятьдесят долларов.
- Интересно, - протянула баба, - у ней однокомнатная!
Я прикусила язык. Да уж, не слишком удачный придумала я повод, но отступать было поздно.
- Не знаю, она сказала, что сама живет у мужа...
- Кто? - перебила меня бабища. - Кто живет у мужа?
- Надежда.
- Какая?
- Колесникова, из двенадцатой квартиры, - терпеливо ответила я, - она сказала, что ее супруг работает шофером-дальнобойщиком.
- Это ты все перепутала, - заявила тетка, - у Надьки Колесниковой никакого супружника не было и нет, одна жила, ну, ходили к ней всякие парни... Но это ж не мужья. Ты небось с Нинкой из тринадцатой говорила. Вот у ней и Лешка водилой служит, и комната есть свободная в коммуналке, там раньше бабка проживала, да померла. Вон Нинка стоит, видишь, у подъезда, в красном платье? Ну, та, которая ревет? С Надькой Колесниковой они дружили, ишь как убивается! Я послушно подошла к довольно полной блондинке и тронула ее за плечо.