Врач и фельдшер глянули на Леву.
- Да уж, - вздохнул эскулап, - милицию вызывали?
- Я сам майор, - ответил вернувшийся Володя и продемонстрировал служебное удостоверение. Врач склонился над Левой и удивленно сказал:
- Но это не кровь! Я думал, у вас драка вышла.
- Нет, банка с томатом-пастой разлетелась, - сообщила Лиза, - Лева упал, задел полку, та рухнула.
- На руках не удержался, - влез Кирюшка, - прямо позор, здоровенный дядечка, а стойку сделать не смог, всего-то пару минут продержался.
- Зачем он на голову встал? - удивился доктор. - Полотенчиком лицо и шею оботрите. Я принялась смывать кетчуп.
- Думали, ложка из него выпадет, - пояснила Лизавета.
- Какая ложка? - вновь впал в недоумение доктор.
- Чайная, - пояснил Сережа, - он ее проглотил.
- Зачем?
- Случайно вышло.
- Дайте объясню, - влезла я, - значит, так. Лева пришел по брачному объявлению, думал, я дала, а это не я, а Капа.
Доктор перевел глаза на старушку.
- Она поместила объявление о желании выйти замуж?!
- А что, нельзя? - села на любимого конька Капа. - Покажите закон, в котором написано, что женщина после шестидесяти не имеет права на личную жизнь!
- Погоди, - разозлилась я, - ну Лева увидел Капу на роликах, заметил Люсю и от испуга ложечку того и схомякал.
- Что сделал? - ошарашенно поинтересовался фельдшер.
- Ой, простите, у нас раньше хомяки жили, лопали все подряд, вот мы и придумали глагол такой: хомякать, кушать то есть, жадно так глотать.
- А Люся-то кто? - спросил вконец замороченный доктор. - Невеста этого, под кетчупом?
- Нет, невеста я, то есть Капа, то есть я, но это она объявление дала под моим именем...
Понимая, что сейчас окончательно запутаюсь, я дернула валявшийся на полу поводок и вытащила затаившуюся под столом вараниху.
- Знакомьтесь, Люся.
- Мама, - сказал фельдшер, потом развернулся и резко выскочил в коридор.
- Она кусается? - прошептал, бледнея, доктор.
- Что вы, - заорали мы в голос, - Люся травоядная, совершенно безобидная, просто как бабочка.
- Хороша бабочка, - подал из прихожей голос фельдшер, - поехали, Семен Андреевич.
- Погоди, Леня, - сказал доктор, - сейчас разберемся, я пока не слишком врубаюсь, что к чему. В этот момент Лева, застонав, сел.
- Что случилось?
- Ты упал, - заорал Кирюшка.
- А сверху полочка обвалилась, - добавила Лизавета.
Семен Андреевич ловко приладил манжетку тонометра и вынес вердикт:
- Надо лечь в кровать, и все пройдет. Главное, больше не переворачивайтесь вниз головой. Ну, мы поехали.
- А ложечка? - возмутился Сережа.
- Это не к нам, отправляйтесь в травмапункт. Медицина удалилась.
- Ладно, - вздохнул Сережка, - вставай, приводи себя в порядок, и двигаем.
- Но у меня одежда испачкана, - заявил Лева.
- Дам тебе свои джинсы и пуловер, - пообещал Володя.
- Давай снимай рубашку, постираю пока, - предложила я.
Лева покорно начал раздеваться, в ту же секунду на пол свалилась чайная ложка.
- Это она? - обрадовался Сережка. - Ну-ка, Лампа, быстро посчитай ложечки, их должно быть шесть штук.
- А вот и нет, - сказал Кирюшка, - шесть с загогулинками на конце и четыре с орнаментом. Дядя Лева, ты которую держал?
- Не помню, - растерялся мужик.
- Да какая разница, - влезла Капа, - надо все пересчитать, шесть плюс четыре будет девять.
- Да какая разница, - влезла Капа, - надо все пересчитать, шесть плюс четыре будет девять. Ну-ка, и сколько их тут?
- Пять на столе, - крикнула Лиза.
- Три в мойке, - оповестил Кирка.
- Одна у Левы, значит, все, - подвела итог Капа.
- Я от вас с ума сойду, - вздохнул Володя, - шесть плюс четыре равняется не девяти, а десяти, поняла, Лампа?
- При чем тут я?
- Ты всегда при чем! Все из-за тебя, - вызверился майор.
Я сердито посмотрела на него. Вот оно как, а я-то, дурочка, уж совсем было решила помочь приятелю и рассказать ему про врачей, зарабатывающих на трансплантации органов. Только разве от такого дождешься благодарности? Выложу все кровью и потом добытые факты и услышу нечто типа:
- Ты всегда виновата.
Ну уж нет! Раз начала копать - сама и дороюсь до истины, посмотрим, что скажет майор, узнав о блестяще проведенном мной расследовании!
- Ложек девять, - оповестил Кирюшка, - все перерыл, даже в ванную сбегал.
- В ванную зачем? - удивился майор.
- А Лампа там часто посуду бросает, - наябедничала Лизавета, - кофе попьет, чашку на стиральную машину поставит и унесется!
Я с возмущением фыркнула и отвернулась к стене. Ну вот! Опять Лампа виновата!
- Собирайтесь, - велел майор.
Через пятнадцать минут бледный Лева, одетый в брюки и пуловер Костина, майор, Сережка, Кирюшка, Лизавета и Капа, забывшая снять наколенники, отправились во двор. Я осталась дома. Сопровождающих и без меня хватает, им придется ехать цугом на двух машинах.
Чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых раздумий о врачах, способных на все за деньги, я включила радио и, слушая песни, принялась мыть посуду. Под руку постоянно попадались чайные ложечки, и я их машинально пересчитала.
- Раз, два, три... десять!
Не может быть. Глаза уставились на столовые приборы, и я еще раз, очень тщательно пересчитала их. Десять!
С воплем:
- Погодите, - я вылетела на лоджию и увидела, как "Жигули" майора исчезают за поворотом.
Пришлось возвращаться на кухню и разглядывать ложечки, шесть с загогулинками на ручке, четыре с орнаментом. Поразмыслив пять минут, я приняла единственно правильное решение, швырнула ложки в мойку и пошла спать. Представляю, какими обозленными явятся домашние назад, пусть уж лучше сами вновь пересчитывают ложки, а то ведь заорут хором:
- Все из-за тебя, Лампа!
ГЛАВА 16
К доктору Альберту Константиновичу Бобрину я прибыла ровно в одиннадцать. Но встать мне сегодня пришлось в шесть утра. До визита к врачу пришлось ехать в Лианозово к Светлане Михайловне и брать у нее историю болезни Славы.
Бобрин принял "клиентку" радушно, быстро пролистал пухлый томик, раздувшийся от бланков анализов, и мягким, чарующим голосом сообщил:
- Очень правильно, что хотите помочь сыну.
- Мужу, - на всякий случай поправила я его.
Альберт Константинович глянул на год рождения, потом покосился на меня, я уже хотела сказать коронную фразу Капы. "Покажите закон, в котором сказано, что дама моих лет не имеет права сбегать в загс с двадцатипятилетним парнем", - но врач ласково поправился:
- Ну да, мужу. Положение у него серьезное, я даже скажу, крайне серьезное, хорошо бы нам сделать операцию на следующей неделе.
- Но нужна донорская почка.
- Естественно.
- Вы найдете ее за такой короткий срок?
- Голубушка, - расцвел в улыбке Бобрин, - вы только заплатите пятнадцать тысяч, остальное - наше дело.