- Но я не хочу, чтобы Славе пришили бог знает что!
- Это невозможно.
- Еще подсунете гнилушку, которая никому не подошла!
В глазах Альберта Константиновича мелькнул злой огонек, но, очевидно, мысль о пятнадцати тысячах "зеленых" лучше любой валерьянки сдерживает гнев, потому что хирург мило ответил:
- Понимаю вашу тревогу, но все будет в лучшем виде.
- Где же вы возьмете орган?
- Ну это вам знать ни к чему, имя донора мы не сообщаем.
- Да?
- Таковы правила.
- Я заплачу деньги только в одном случае, если собственными глазами увижу больницу и сумею убедиться в том, что она оборудована как следует.
- Хорошо, - ответил Альберт Константинович и взял телефон.
Спустя пять минут в руках у меня была заветная бумажка.
- Клиника за Красногорском, - напутствовал меня Бобрин, - в лесу, райское местечко. Вам нужен инфекционный корпус.
- Что?!
- Не пугайтесь, - улыбнулся врач, - нам ни к чему лишние свидетели, поэтому на дверях вы увидите всякие странные таблички, шагайте смело, это камуфляж. Обратитесь к Рыбаковой Алле Станиславовне, она вас ждет. Посмотрите все, потом привезете мне денежки - и с богом.
Я села в "Жигули" и покатила в больницу. Милый, улыбчивый Альберт Константинович не обманул. Место, где предлагали соперировать Славу, выглядело словно элитный дом отдыха. Несколько двухэтажных корпусов, стоящих на значительном удалении друг от друга. Наверное, летом тут и впрямь райское местечко, когда вот эти большие деревья покрываются зеленью, воздух наполняет свежесть.
Территория была окружена забором, и охранник не впустил мою машину. Я бросила "Жигули" возле автобусной остановки и принялась изучать указатели "Хирургия", "Гинекология", "Терапия", а вот то, что нужно.
Дорога вилась между сугробами. Тут и там виднелись чистенькие лавочки, то ли здесь отлично работал дворник, то ли больные вытирали места для сидения сами. Внезапно дорога закончилась, впереди вилась узкая тропка. Я шла и шла, минут через десять в голову закралась мысль: может, перепутала дорожки? Но именно в эту минуту деревья внезапно расступились, и прямо передо мной возникло плоское, одноэтажное здание, украшенное табличкой: "Инфекционное отделение, вход строго по пропускам". Железная дверь оказалась запертой, я позвонила. В глазке мелькнула тень, а из динамика донесся каркающий голос:
- Вы к кому?
- К Рыбаковой Алле Станиславовне.
Дверь лязгнула, я юркнула в приоткрывшуюся щель. Девушка лет двадцати, черноволосая и кареглазая, весьма сухо велела:
- Куртку вешайте на крючок, обувь снимайте.
- А где номерок?
- Оставляйте так, у нас не крадут, - резко ответила медсестра и сунула мне пакет, - одевайте.
Внутри оказались бумажные, одноразовые вещи: пижама, тапочки и шапочка.
- Свое складывайте, - велела девица, увидав, что я хочу натянуть штанишки на джинсы.
Потом меня, облаченную во все стерильное, доставили в кабинет. Полная, румяная, совершенно роскошная дама, которая могла бы служить моделью для Кустодиева, приветливо сказала:
- Это вы от Альберта Константиновича? Пошли.
Мне показали комнату, отделение, операционную, блок интенсивной терапии. Придраться было не к чему.
- Понравилось? - цвела улыбкой Алла Станиславовна. Я кивнула:
- Но есть вопросы.
- Конечно, дорогая.
- Можно навещать больного после операции?
- Не рекомендуется, исключительно из соображений безопасности.
- Можно навещать больного после операции?
- Не рекомендуется, исключительно из соображений безопасности. Вы можете принести инфекцию.
- Выписку даете?
Алла Станиславовна замялась:
- А вам надо?
- Конечно! Как же дальше лечиться.
- Мы отпускаем больных работоспособными.
- И все же, вдруг чего?
- Тогда только к нам. Естественно, если по нашей вине случилась неприятность, все сделаем бесплатно.
Очевидно, на моем лице отразилась сложная гамма чувств, потому что Алла Станиславовна мигом добавила:
- Поверьте, четыре года работаю, ни одной жалобы.
- И не умирают? Рыбакова развела руками:
- Мы же не боги. Всякое случается, у каждого врача, как говорится, имеется свое кладбище, но не надо думать о плохом.
Но я упорно подбиралась к интересующей меня теме.
- Карточки заводите?
- Конечно, - успокоила Рыбакова, - у нас очень строго.
И она похлопала рукой по компьютеру. Я уставилась на выключенный монитор. Так, понятно, информация там, но как к ней подобраться?
- Еще вопросы есть?
- Нет, - промямлила я, понимая, что сейчас настанет пора прощаться.
- Тогда решайте все формальности с Альбертом Константиновичем, и ждем!
Я вышла на улицу, прошла часть пути назад, села на одну из скамеек, пустовавших около большого сугроба, и призадумалась. Ну и что делать?
- Ой, Сашенька, - раздался за моей спиной плач, - ой, ну зачем ты это придумал!
От неожиданности я подскочила и обернулась. Взгляд уперся в сугроб, голос лился словно из кучи снега.
- Ну почему? Так бы выкрутились...
Очевидно, с той стороны стояла еще одна лавочка, где устроилась ничего обо мне не подозревающая парочка. Я хотела было уйти, чтобы не подслушивать чужие разговоры, но следующая фраза заставила меня замереть.
- Ой, Сашенька, - рыдала женщина, - ну и придумал, почку продать! Это что же, инвалидом жить?
- У меня еще одна останется!
- Ну, господи...
- Хорош выть, - довольно сердито заявил парень.
Но рыдания после его слов превратились почти в вопль.
- Ладно, - отрезал юноша, - успокоишься, придешь. Вечером Лена дежурит, я попрошу, чтобы тебя пустили. Но имей в виду, начнешь сопли лить - выгоню.
Через секунду я увидела, как у меня из-за спины вынырнула высокая, стройная мужская фигура и скрылась на дорожке. Всхлипывания продолжали нестись, теперь они перешли в скулеж, словно плакала маленькая, брошенная хозяевами собачка.
Я решительно встала, обогнула гору снега, увидела с той стороны скамеечку, а на ней скрюченную фигурку в дешевой куртке и растоптанных сапогах.
Сев рядом, я поинтересовалась:
- Тебя как зовут?
- Галя, - всхлипнула девушка.
- Небось замерзла. Галя заклацала зубами.
- Пошли.
- Куда?
- Ко мне в машину.
В "Жигулях" я включила печку и сказала:
- Уж извини, слышала твой разговор с Сашей, что это за история с почкой?
Галя судорожно разрыдалась, потом, слегка успокоившись, вытерла рукавом слезы и прошептала:
- Ужас кромешный, кошмар, посоветоваться не с кем. У меня в целом свете никого, кроме Сашки. А он, знаете, чего придумал? Почку свою продать!
- Зачем? - фальшиво удивилась я.
Галя опять заплакала. Наверное, бедная девушка настрадалась по полной программе, потому что принялась выплескивать на меня, совершенно постороннего человека, море информации.