- Здравствуйте, - прозвучал интеллигентный дамский голос, - разрешите представиться. Трубина Евгения. Мне хотелось бы услышать бессмертное произведение Иоганна Себастьяна Баха... сейчас попробую напеть: та-та...
В эфире на секунду повисло молчание. Я расхохоталась, представляя, с какими перекошенными лицами сейчас носятся по студии сотрудники.
Они-то привыкли к бесхитростным просьбам плохо разбирающихся в музыке людей. Гонят фактически одни и те же популярные песенки, держат их под рукой и не испытывают никаких трудностей при выполнении заказа. А тут бац, какая-то слишком умная Женя Трубина захотела Баха. Интересно, как диджеи выкрутится?
- Иоганн Себастьян Бах писал великую музыку, - бодро затараторил парень, - он родился в 1685-м, а умер в 1750-м, прожил недолго, но успел создать...
Ага, ему приволокли музыкальную энциклопедию, однако они оперативны, но плохо считают, Бах прожил 65 лет, больше Моцарта, вполне приличный земной срок.
- ...И мы рады поставить его бессмертное творение, - заливался соловьем диджеи, - после небольшой рекламной паузы. "Обувь XXI века в магазинах..."
Я опять рассмеялась, да работники телевидения и радиовещания должны воздвигнуть памятник рекламодателям, чем бы они заполняли паузы в эфире, возникающие из-за накладок?
- Отлично, - радостно заверещал ведущий, - надеюсь, Евгения Трубина не ушла от приемника. Слушайте, Женечка, для вас звучит Бах.
От неожиданности я чуть не влетела в бетонное ограждение, тянувшееся посредине шоссе. Женя, Бах! Надо же быть такой кретинкой! Молоденькая медсестричка, угощавшая "идиотку" бутербродами и чаем! Ведь я звонила по телефону и попросила Елену, а мне ответили: мою дочь зовут Евгенией.
И ведь я просто повесила трубку и набрала другие цифры. В списке сотрудников, .висящем на стенде, две фамилии имели перед собой инициал "Е". Морозова и Николаева. Значит, Морозова - это та самая Женечка.
Поднажав на газ, я полетела домой, отлично. Женя не показалась мне злобной, более того, она выглядела слегка глуповатой, может, в силу молодости. Женечке едва ли исполнилось двадцать.
На следующий день, дождавшись полудня, я набрала номер и попросила:
- Будьте любезны Женю.
- Слушаю, - ответил веселый голосок.
- Женечка, - затараторила я, - так вам благодарна, просто нет слов.
- Кто это?
- Евлампия Романова.
- Простите, не поняла...
- Женечка, к вам в корпус забрела немая женщина с больным рассудком, помните? Вы еще угощали ее чаем, так вот, я ее сестра, родная.
- Ой, - воскликнула медсестра, - а она убежала. Окно распахнула и с концами, одеяло унесла.
- Женечка, - радостно сообщила я, - моя несчастная сестра вернулась сама в интернат, она не такая уж и дура, правда, с заскоками. Страшно, невероятно вам благодарна.
- Знаю, мы звонили в интернат, там сказали, что все назад пришли. Только за что вы меня благодарите?
- Пригрели, накормили, обласкали несчастную...
- Я тут ни при чем, доктор велела.
- С Маргаритой Михайловной я уже поговорила. Женечка, можно к вам подъехать домой?
- Зачем?
- Хочу маленький презент передать за ваше доброе сердце, ничего особенного, всего лишь французские духи.
Услыхав про элитную парфюмерию, девушка с трудом сдержала радость, которая так и рвалась наружу.
- Спасибо.
- Можно прямо сейчас подвезу?
- Пишите адрес, я весь день собиралась дома сидеть.
Сунув бумажку с координатами Жени в кошелек, я понеслась в спальню к Юлечке.
Знаю, знаю, у той на полочках стоят целых три нераспечатанных флакона. Выбрав самый крошечный, я побежала к выходу. Конечно, когда Юля вернется из Египта, она меня убьет, но надо же узнать правду о смерти Нади Киселевой. До сих пор я, к сожалению, находилась в полной растерянности, но вот теперь в конце длинного, темного тоннеля зажегся зеленый свет.
Как я раньше не додумалась до такой простой вещи! Доноры! Вот их родственники запросто могли убить Богдана, довести до самоубийства Надю и столкнуть с балкона Егора Правдина. Конечно, доказательств того, что Богдан и Надя тоже участвовали в "почечном" бизнесе, у меня нет. Но я хорошо знаю, каким въедливым, занудным человеком был Богдан, как он дотошно следил за всем, что происходило в клинике, не упускал никакой, даже самой незначительной детальки.
Один раз, на дне рождения Нади, Богдан, слегка выпив, принялся рассказывать, какую форму он придумал для своих сотрудников.
- Брючные костюмы разных цветов, - самозабвенно вещал он. - Для врачей серо-бежевые, кармашек справа, на нем золотой орнамент и серый бейджик с именем, для медсестер голубые, карманчик слева, без шитья и, естественно, тоже табличка с инициалами и фамилией, а для обслуживающего персонала - розовые, без карманов и вместо шапочек-колпачков у них беретки, с пуговкой...
И вы думаете, что от такого человека, который продумал даже пуговицу на берете, могло что-то ускользнуть? Нет, Богдан все знал, и Надя, естественно, тоже. И потом, уж очень богато они жили, шикарный ремонт, новая мебель, две роскошные иномарки... Ох, чует мое сердце, рыльце у милейшего Богдана было в пуху. Хотя он не походил на человека, способного заниматься криминальным бизнесом.
Я подрулила к пятиэтажке, сложенной из желтых блоков, включила сигнализацию и вошла в чистый подъезд. Богдан не походил на человека, способного заниматься криминальным бизнесом? Это не аргумент. Он еще казался верным, любящим мужем, а на рамом деле был двоеженцем, живущим одновременно с Надей и Марфой Шевцовой. И если Киселева не захотела менять фамилию, то Марфа преспокойно сделала это. Интересно, как он умудрился дважды зарегистрировать брак? Да элементарно! Наврал в милиции, что потерял паспорт, и получил новый! Небось сунул паспортистке зеленую бумажку, та "забыла" поставить нужный штамп.
Несмотря на день, в подъезде было темновато, меня этот факт обрадовал. Не надо, чтобы Женя сразу увидела мое лицо, поэтому, прежде чем позвонить в звонок, я поглубже натянула шапочку и сунула подбородок в шарф.
Дверь распахнулась, Женечка, выглядевшая в домашней одежде совсем девочкой, спросила:
- Вы ко мне? Вы Евлампия? Я, демонстративно держа в руке беленькую коробочку, ответила:
- Точно, можно зайти?
- Конечно, конечно, - засуетилась она. В прихожей у нее горела экономная, двадцатипятиваттная лампочка. Я стала стягивать одежду.
- Кто там? - раздался мужской голос. - Массажист пришел?
- Нет, папа, не волнуйся, отдыхай, это ко мне, - ответила Женечка.
- Иди сюда! - настаивал мужик.
- Вы извините, - вздохнула Женя, - папа болен, парализованный лежит, проходите пока на кухню, сейчас вернусь.
Она скрылась за дверью, я стащила с головы шапочку и юркнула в пятиметровую, тесную кухню, до отказа забитую шкафчиками.
Минут через пять появилась Женя, взяла коробку с чаем и устало сказала:
- Извините, папа капризничает. Впрочем, его можно понять, кому понравится целый день лежать в кровати.
Потом она вгляделась в мое лицо и недоуменно пробормотала:
- Простите, вы со своей немой сестрой близнецы? Поразительное сходство!
- Нет, - твердо ответила я, - никакой родственницы у меня нет и в помине, это вы меня столь радушно и заботливо поили чаем.